не «Вострэс», чёрный стигийский маг. Почему ты до сих пор прозябаешь, словно последнее быдло, здесь, в этой пыльной дыре, унижаясь и перебиваясь объедками, вместо того, чтоб спокойно и с комфортом, жить в своём шикарном дворце?
Если Конан ожидал удивления, или, в крайнем случае – страха и попыток всё отрицать, то был удивлён и разочарован. Это если сказать мягко.
Потому что Халед-водонос вдруг хлопнул в ладоши.
И тут же вселенная вокруг Конана завертелась, понеслась…
И вот уже он – в огромном, великолепно украшенном парадном, явно приёмном, зале! А перед ним, на стоящем на возвышении троне, в расшитом золотом парчовом халате и чалме с огромным бриллиантом в центре её, восседает Халед-водонос!
И во взоре, которым он сейчас буравит киммерийца – любопытство.
Наконец чародей разлепил сжатый рот:
- А я даже отвечу на твои вопросы, Конан-киммериец. Хотя бы из уважения к твоим предыдущим подвигам, и недюжинным способностям.
По Бадамкенту я слоняюсь для… Развлечения. А выдаю себя при этом за нищего, дервиша, купца, торговца, погонщика верблюдов, и других персонажей, для того, чтоб не потерять навыки и форму. Нам, магам, нужно иногда практиковаться! И довольно часто. Чтоб не позабыть все те штуки и заклинания, что мы в детстве, при обучении, с такими мучениями зазубрили. (Да, детство и юность будущих чародеев, даже стигийцев, и я бы сказал – особенно стигийцев, требуют жертв. И мучений. Но это – тебя не касается.)
Ну о про главную причину моего частого появления здесь вряд ли догадываешься даже ты. Я здесь родился и рос. Ну, до пяти лет. А затем мне повезло. Ну, или не повезло – это как посмотреть. Меня приглядел старый стигийский маг. И попросту похитил.
После чего воспитал, и обучил.
Чтоб я, как он предполагал, стал его наследником. Поскольку своих детей у него не осталось. Они, «неблагодарные», по его словам, «твари», стоило им более-менее набрать силу – тут же пытались его убить: отравить, зарезать во сне, или наяву. Или свергнуть, заточив в подземелья. Чтоб уже самим поиздеваться всласть над мерзким стариком!
Не знаю, почему он рассчитывал, что я буду вести себя по-другому. Особенно, с учётом того, какие методы он применял для обучения. И к каким наказаниям прибегал за «нерадивость».
Ну вот и получил. Я, учтя опыт предшественников, собрал волю в железный кулак, и дотерпел до того момента, когда стал сильней его.
И победил. Разумеется, отомстив за унижения и мучения.
И, разумеется, не испытывая ни малейших угрызений совести.
Как не буду я их испытывать и сейчас, убивая тебя.
Только вот не нужно думать, что твоя смерть будет лёгкой!
- Погоди минуту, уважаемый Халед-водонос. – Конан поднял руку, - Ты так и не сказал мне своего имени! Своего настоящего имени.
- Ха. Ты прав. Я – действительно не Вострэс-стигиец, как я обычно представлялся всякого рода правителям. Но как моё настоящее имя, как раз ты мог догадаться. Меня зовут Халед. И «слоняюсь» я по здешним улочкам в виде дервиша и старика потому, что как раз от таких персонажей ни у кого обычно секретов нет: слишком старого и больного водоноса все презирают и не опасаются! У меня же нет «связей»!
- Понятно. Благодарю за объяснения. А вот скажи ещё, если не трудно, - Конан, медленно подойдя, теперь остановился в пяти шагах от подножия трона, - та женщина. Змея. Ты действительно – любил её? И наказал за то, что отвергла?
Чародей фыркнул:
- Не понимаю, почему тебя это интересует, Конан. Но ты опять прав: принцесса эта меня, под моим очередным псевдонимом, действительно когда-то отвергла. И я превратил её в то, что ты видел. Для того, чтобы она, рассказывая о своей печальной участи, говорила правду. И это было бы видно и понятно любому, а не только такому проницательному и хитрому воину, как ты. Но не волнуйся о её участи: она жива, снова там, в пещере, накормлена, напоена, и прикована. Для следующего удачливого кандидата. Кстати: не могу не попенять тебе: зачем ты сломал рычаг?
- Как раз для того, чтоб никто в эту пещеру не проник. Но я не думаю, что для тебя будет сложно восстановить эту штуку.
- Ты вновь совершенно прав, Конан-киммериец. Для меня это не будет трудно. – вселенная вдруг снова раскололась, и завертелась, и вот уже Конан – в огромной, простирающейся во все стороны насколько видит глаз, пустыне! С коричневым песком, и чахлыми кустиками верблюжьей колючки и саксаула. А с неба звучит голос чародея. Звучит так, словно ничего и не произошло, - Как не трудно мне было заметить кинжал, спрятанный сейчас в твоей правой руке. Можешь, конечно, попробовать метнуть его… куда-нибудь. Но сейчас особого смысла в этом не вижу.
- Хм. Теперь – и я тоже не вижу. – Конан вновь отправил кинжал за голенище сапога, откуда до этого незаметно достал оружие, - Но попытаться-то убить тебя я должен был!
- Разумеется! Разумеется. Такие схватки и противостояния и придают моей жизни ощущение наполненности. И не дают скучать. Или расслабиться и утратить бдительность. И силы и способности. Кстати, о силах.
Ты – сильный воин. Запомни: шанс убить меня у тебя действительно – будет! (Иначе такая игра была бы и неинтересной и нечестной!) Но!
Вначале ты должен преодолеть мой Лабиринт!
Конан вновь огляделся. Барханы, барханы… Ничего и никого! Не иначе, как пустыня - действительно начало Лабиринта чёртова мага!
И теперь можно тысячу раз сожалеть, что повёл себя как дурак, попытавшись «вывести на чистую воду» хитро…опого стигийца, а не просто – молча проткнул того прямо в караван-сарае мечом! Без предупреждения! Хотя…
Не в традициях и привычках Конана «протыкать» кого-то исподтишка!
Он убивает врагов – лицом к лицу!
А вот что там говорил о «нечестной» игре маг – только слова! Сами-то маги, особенно стигийские, никогда не ведут «честную игру»! Что бы они там не говорили. Не-ет, они – как змеи. Коварны и любят бить тогда, когда человек, жертва, этого не ждёт! Вот как сейчас!
Конан едва успел броситься ничком на песок, как над тем местом, где он только что стоял, осматривая дюны, просвистело, и блеснуло в свете солнца, стоящего в зените крохотными искорками, падая наземь: с десяток тонких стрелок, наконечники которых наверняка были смазаны ядом, повонзались в дюны!
Конан возмутился:
- Это – вот это ты называешь честной игрой?!
- А что, собственно, тебя не устраивает? – в голосе мага сквозило плохо скрываемое торжество, - Хе-хе. Сработали же твои «первобытные» инстинкты?
- Ну… Сработали. – Конан сглотнул, думая, что полуденное, какое-то здесь особо жаркое и почему-то – тоже светло-коричневое, солнце, очень быстро обезводит, и, следовательно, обессилит его. И действовать нужно, как бы действовать не пришлось, побыстрее. – И что мне теперь делать?
- Я же сказал уже! – теперь в тоне мага появилось лёгкое раздражение, будто на непонятливого ученика, - Пройти мой Лабиринт, который заканчивается в моём, действительно шикарном и удобном, дворце, и попытаться убить меня! Ну а я, в меру своих скромных возможностей и бедного воображения, буду стремиться… Не дать заскучать – уже тебе!
Конан фыркнул:
- Могу себе представить!
- Нет, пока не можешь. На кое-какие препятствия, и зверушек, которых я понасоздавал специально для тебя, (Представь: как я тебя уважаю!) лучше посмотреть, так сказать, воочию. Они реально – интересны. Даже для меня.
- И ты считаешь, что это – честная игра?
- Нет! – теперь в голосе мага имелось неприкрытое торжество, - И уж если кто и сомневается в том, что я не буду играть честно, так только не ты!
Поскольку действительно встречался с магами из Стигии. И не раз.
Ну а сейчас – в добрый, как говорится, путь.
Могу дать подсказку. Идти тебе надо – на Юг. – маг снова хохотнул.
- Очень смешно. Солнце стоит в зените, и как я пойму, где – Юг?!
- А это уже – твоя проблема, Конан-киммериец. Впрочем, могу дать ещё подсказку. Солнце там, в зените, будет стоять всегда! Ну а сейчас начинай уже свой поход. А я понаблюдаю. А то разболтался я что-то не на шутку. И вообще: если ты и правда – очень сильно захочешь попасть сюда, ко мне, ты ко мне и попадёшь!
До встречи! Надеюсь. Хе-хе.
Голос мага действительно исчез. Словно захлопнулась невидимая дверь. Теперь вокруг было слышно лишь как завывает лёгкий ветерок, и шуршат песчинки, которые тот сдувает с гребней барханов. И не имелось над головой Конана ни облачка.
Однако не это сейчас беспокоило Конана.
Что там маг сказал, что «попасть к нему он сможет, если сильно захочет»?!
Мысли понеслись: «раз-он-сказал-что-попасть-к-нему-я-могу-если-очень-сильно-захочу-значит-он-придумал-хитрый-и-подлый-план. То-есть-я-прохожу-чёртов-Лабиринт-устаю-как-вьючный-ишак-а-он-будет-посмеиваться-и-торжествовать-на-мою-недогадливость! Ведь-он-дал-мне-прямую-подсказку:-и-я-могу-попасть-прямо-к-нему-снова-если-«сильно-захочу»! То-есть-мне-достаточно-просто-сказать-об-этом-вслух! О!
Да, конкретнее намекнуть нельзя! А уж пойму ли я… Он надеется, что я - «тупой и хвастливый варвар». И – не пойму.
А я назло ему поступлю так, как он не верил, что я додумаюсь!»
То есть – похоже, маг предусмотрел появление Конана в своём дворце…
Просто по желанию самого Конана!
И во избежание насмешек и и банального стремления сохранить подольше жизнь и силы и не нужно давать чародею возможность сказать потом: «я же дал тебе прямой намёк! А ты сам оказался туп, как пень!»
Конан заорал во всю силу своих лёгких:
- Хочу попасть обратно, к магу Халеду во дворец!
После чего оставалось только бросить с двух рук оба метательных кинжала!
А к моменту, когда сидящий на троне и разинувший от удивления рот маг увернулся от одного, и перехватил другой правой рукой, Конан уже успел сделать всё, что нужно: его верный меч взвился в воздух раньше, чем маг увернулся от первого кинжала!
Закалённая и проверенная в сотнях битв хайбарская сталь вонзилась прямо в центр груди отвлекшегося на кинжалы Халеда.
Маг прохрипел:
- Почему… ты… метнул его?
