представила себя как будто проходит по нарезам канала ствола, и в голове возникло, как будто она вращается вдоль продольной оси тела, голова немного закружилась, давление на подошву обуви усилилось, скорость вращения тоже.
В мозгу вспыхнуло, как будто она пуля, летит вперёд, кружится, летит, волосы прижались к спине встречным потоком, но взгляд устремлён вперёд и не вращается. Тело крутится, а мишень, перед мысленным взором, стоит прямо. Эля увидела, что она летит в восьмёрку на два часа. Она чуть подвинулась влево и через секунду вонзилась в центр мишени.
Элина почувствовала, как прошла через бумагу, фанеру, отскочило несколько щеп, ударилась, стала застревать в пулеулавливателе за мишенью. Там было много слоёв твёрдой резины. И вот она остановилась. Закончила свой полёт. Пуле стало жарко.
У Эли на лбу выступила лёгкая испарина.
Она открыла глаза. Несколько раз моргнула. Настолько реально ей показалось, что была пулей.
Эля чуть сместила правую ногу вправо. Снова прицелилась, выстрел! Передёрнула затвор, гильза вылетела. Эля ждёт. Инструктор откинулся, удивлённо смотрит на неё:
-- Центр десятки. Идеально. Ни вправо, ни влево, ни вверх, ни вниз. Это чудо какое-то. Ты – прирождённый стрелок! Ещё?
-- Конечно! У меня ещё один патрон остался!
Эля неспешно, как профессионал, без суеты, лишних движений загоняет патрон в патронник. Целится. Она спокойна, уверена, она и есть пуля. Куда хочет, туда и попадёт. Выстрел!
Инструктор, молча, смотрит. Потом берёт микрофон, объявляет:
-- Стрельбу прекратить. Оружие разрядить! Всем оставаться на местах.
Вся стрельба в тире тут же смолкла. Все ждут. Инструктор широкими шагами идёт к Элиной мишени, рассматривает её, снимает, несёт на свой стол. Берет микрофон:
-- Огонь по готовности!
И тут же забахало из разных углов тира.
Инструктор взял лупу и рассматривает. Потом жестом позвал деда Славу. Тот надел очки, смотрят на мишень, пальцами тыкают в неё.
Эля лежит. В тире строгая дисциплина. Без команды никто ничего не делает. Опасно. Дед с инструктором подходят к Эле.
-- Оружие разряжено! – доложила она, не вставая.
-- Осмотрено.
Инструктор подошёл сзади, забрал оружие.
Эля встала, поправила одежду.
-- Ну, что. – начал инструктор. – Я не поверил своим глазам, поэтому принёс мишень. Вот твой первый выстрел. Точно в центр мишени. А вот второй. Если внимательно посмотреть, то увидишь смещение на миллиметр. Видишь?
Эля внимательно смотрела. Потрогала пальцем отверстие. Она – пуля. Даже вновь пережила ощущение, как поразила центр мишени.
-- Вижу. – она кивнула.
-- Горжусь тобой! – дед крепко прижал к себе, поцеловал в голову. – Пока нет бирки на ноге – совершенствуй мастерство, иди вперёд, не топчись на месте. Молодец!
Инструктор стал складывать мишень, протянул Эле:
-- Держи. На память! Я такого раньше не видел.
-- Спасибо. Не надо.
-- Я заберу. Она ещё не понимает. Бабушка порадуется, родители будут в восторге. Вот такие вещи нужно хранить, а не всякие безделушки!
-- Ну, что, может, ещё постреляешь? Хочешь из револьвера?
-- Нет, деда, не хочу. У меня дел ещё много. Я одежду испачкала, споткнулась. Забросила стираться. Надо успеть просушить и погладить. Пока родители на работе. А то попадёт.
Дед понимающе усмехнулся.
-- Ты только меня не сдавай им. Ладно?
-- Конечно! – дед погладил Элю по голове. – Может, тебе помочь? Выкрутить, быстро просушить, погладить? У меня большой опыт в этом.
-- Спасибо. Я сама. – подумала, хитро посмотрела на деда. – Мне же тоже опыт нужен. Но за советом я обращусь.
Дед погрозил шутливо пальцем:
-- Ой, лиса! Поехали.
В дороге Эля смотрела в окно, поглаживая кулон под одеждой. Потрогала правое плечо. Казалось, что мышечная память помнит отдачу от выстрелов из карабина. И улыбалась. Казалось, что конфликт с Красновой был так далеко.
Стрельба всё-таки заставляет концентрироваться и выбросить из головы неприятную встречу.
Эля стала чувствовать себя выше и увереннее. Она стреляла из карабина. А из чего стреляла Катька? Глазами только мальчикам. А она в десятку. Два раза. Точно. Отклонение в миллиметр! Взрослые, опытные стрелки так не могут! И дед Слава так уже не сможет! Раньше мог, а вот сдал. Понятно, возраст.
Эля вновь пережила ощущения, как быть пулей. Эх, как же было классно! Она сумела себя успокоить и пережить то, чего не было раньше!!! Чувство Победы! Она чувствовала её на вкус. На губах, на языке, на затылке, шее, всей спиной, как будто выросли крылья. Разбегись, оттолкнись посильнее от земли и полетишь как птица, только широкие, шумные взмахи крыльев за спиной и ветер в лицо! Прямо как пуля, только ты летишь не в цель, а куда хочешь! Эх, как же хорошо-то!
Эля снова улыбнулась. Она почувствовала себя более сильной и уверенной. Даже выше на голову Катьки Красновой.
Когда она почувствовала, что стало лучше на душе, стала думать о находке на кладбище. Большой, увесистый кулон колыхался в такт движению.
Она погладила и улыбнулась.
Дед подвёз Элю к подъезду, она поцеловала его в щёку и побежала домой. Одежда уже постиралась, она раскинула её сушиться. Сама села стол, сняла кулон и стала рассматривать.
Он был округлой формы. В диаметре даже чуть больше той пятикопеечной монеты, что она нашла во дворе заброшенного дома на улице Ады Лебедевой.
Он был тяжёлым. Жёлтый металл. Золото!!! Эля потрогала внешнею сторону. Было видно, что старинный медальон. На поверхности золотые нитки были скручены к маленькие верёвки и припаяны к медальону. Эти золотые шнуры образовывали витиеватый узор. Он даже не был симметричным этот узор. В центре был большой камень красного цвета. Он был гладким, формой почти овальной форме. Вокруг было расположено четыре небольших камня. Они были круглой формы. Разного цвета. Внизу чёрного цвета и зеленого. Вверху голубого и синего цвета. Все камни были разного размера. Самый маленький был зеленый.
Эля перевернула кулон. На обратной стороне тоже был рисунок из нитей золота. Но его почти не было видно. Истёрся со временем.
Эля в задумчивости потёрла переносицу:
-- Ценный кулон. Наверное, имеет отношение к золоту, если Ада положила его сюда.
Эля достала коробку из-под конфет. Ещё раз осмотрела. Сбегала, принесла мокрую тряпку, тщательно обтёрла от грязи.
Полу стёртый герб Российской Империи сверху. «Г Ландринъ» под гербом большая надпись. Эля всматривалась в крышку, выискивая, может, какие-нибудь дополнительные подсказки. Но только старые надписи ниже: Москва, С-Петеребургъ, Рига.
А в самом низу «Монпансье Смiъсъ». Последнее слово было необычное. Эля подумала, что это может иметь отношение к сокровищу. Но надпись была старая, сделана на заводе, поэтому решила не мучиться. Открыла коробку, достала тетрадку. От неё резко пахло сыростью, ветхостью. Справа страницы сгнили, нижние страницы, вместе с обложкой, стали слизью.
Эля, с брезгливой миной на лице, пошла открывать балконную дверь. Чтобы проветрить. Попутно обтирала руки тряпкой, настолько это было неприятно. Б-р-р-р! Слизь. Чёрная. Вонючая.
Открыла первую страницу.
И опешила. Такое ощущение, что она это видела, слышала ранее. Она даже помотала головой. И почерк похожий. Достала тетрадь Анны Алексеевны Громницкой. Положила рядом. Очень похоже. Некоторые буквы, рисунки отличались друг от друга, конечно. Но были похожи. Как будто один педагог был у них.
Стала читать.
Всё было написано чернилами. Время не пощадило, порой многие куски. Бумага была влажная. Казалось, что побывала под дождём. Что-то читалось, что-то было в чёрных пятнах. Или чернила расплылись от дождя и бесконечного хранения под землёй, то ли утрачены навсегда. Было написано по-старому с «Ъ». На твёрдый знак оканчивались многие слова. Эле было непривычно читать их. Да, и читать чужой рукописный, не машинописный текст было непривычно, сложно.
Почерк был красивый, с завитушками. Так уже сейчас никто не пишет. Эля начала читать. Не всё было понятно, из-за расплывшегося текста, дыр, что были в бумаге, но общий смысл был понятен.
«Василий Давыдов – двоюродный брат знаменитого гусара, партизана Дениса Давыдова. Василий был адъютантом у Багратиона. Сам отчаянный рубака. Воевал против французских захватчиков в 1812 году. Друг Пушкина. Был среди декабристов. За мятеж против царского правительства сослан в Красноярск. Имел тринадцать своих детей. Он очень хорошо рисовал…»
Пробел-провал в тексте. Дыра, сгнивший и расплывшийся текст.
Эля переворачивает страницу. Она слиплась. Маленькими пальчиками, маленькими ноготками она пытается отделить одну страницу от другой. Часть страницы прилипла намертво, рвётся…
Эля злится, психует.
-- Да, что же это такое!!! Вот оно золото! Ада, не могла сразу написать, где спрятала? А то, вот… Порвала. Всё сгнило. Куда? Где ты спрятала тонну золота, а?
Эля, красная от злости, нетерпения, отчаяния, побежала в комнату родителей, взяла мамин фен для сушки волос. Включила, стала сушить страницы.
Водила из стороны в сторону феном. Взяла нож, вставила между страниц, попыталась разделить их. Осторожно двигала по краям, засовывая глубже. Медленно, она раздирала страницы. Достала телефон, фотографировала страницы. Много из текста пропало. Были отрывки. Где-то большие, где-то маленькие. Но они были!!!
Эля внимательно читала.
Неделя ушла у неё на расшифровку, изучение написанного в тетрадке. Элина прятала тетрадку в столе, когда родители были дома. Она не выходила гулять. Когда родители были дома, искала информацию. Листала фотографии в
