временем дорожка была плотная, но поддавалась. С каждым коротким, почти незаметным со стороны взмахом, всё глубже и глубже.
Андрей посмотрел на Элю. Та кивнула:
-- Давай поглубже, а я буду землю откидывать.
Андрей начал углублять борозду. И тянул ледоруб на себя, удлиняя канавку.
Эля сначала достала малую сапёрную лопатку, но она большая и заметная для такой работы. Убрала в сумку, извлекла свой детский совочек. Покрутила перед лицом Андрея:
-- В детстве не наигралась. Сейчас самое время.
Улыбнулась и начала вынимать аккуратно грунт, складывать рядом, заодно, углубляя и расширяя канавку.
Наташа с Беллой усердно фотографировали памятник-надгробие Гадалову. Потом стали фотографировать и церковь, остальные памятники. Кто-то из прихожан шёл в храм. Остановился, долго, молча смотрел на девочек, соображая, не хулиганят ли они или не собираются осквернить чью-то могилу.
Но видя, что они ведут себя чинно-прилично, крестились на купол с крестом, и шли по своим делам. И никто не обратил внимание на две фигурки, что сидели на дорожке, ковыряясь в земле. Цель была достигнута, Беляшик и Лошадка успешно справлялись со своей задачей, отвлекая внимание от Эли и Андрея.
Тем временем дела у землекопов шли не очень. Спина у Андрея затекла, приходилось чуть взмахивать, чтобы не привлекать внимание, а потом уже давить руками. А это тяжело. Рукавом возле плеча он вытирал лоб. Пот уже не то, что выступал или появлялся капельками, он тёк ручьём со лба, заливая глаза, по спине, по бокам.
Эля тоже пыхтела, поминутно смахивая пот со лба, вонзая совочек в плотный песчаник.
Они сумели сработаться. Андрей делал короткий взмах ледорубом, как мог, опускал «клюв» в землю, немного, как мог, давил на «головку» и тянул на себя насколько можно было.
Эля быстро углубляла, расширяла канавку, вынимала землю, складывала рядом. Шли по центру дорожки. Но ещё справа и слева было немало нетронутой земли. Если бы можно было работать в полный рост и нормальным инструментом, то они бы справились быстро, а вот так.. Тяжело и малоэффективно.
Беляшик и Лошадка продолжали отвлекать внимание, бросая лишь редкие, напряжённые взгляды на товарищей.
Андрей разогнулся, спина затекла, и пот со лба стереть промокшим рукавом рубашки. Разминая затёкшую шею, задрал голову вверх. И замер…
От них в трёх метрах стояла в кустах стояла женщина. Вид у неё был необычный. Широкополая старая шляпа, широкая одежда, длинная юбка, стоптанные башмаки. Длинные спутанные рыжие волосы спускались ниже плеч. Сама она была худощавая, лицо бледное, болезненное, глаза подслеповато щурились. Она молча, без эмоций смотрела на детей, что ковырялись в земле. Было видно, что она наблюдает уже давно, скрытая зеленью кустарника.
И от этого молчаливого наблюдения становилось не по себе. И от всего вида странной тёти.
Андрей тихо окликнул:
-- Эля!
Она не слышала, увлечённо рыла землю.
-- Эля! – чуть громче позвал Андрей.
-- Чёго тебе? – Эля не отрывалась. – Рыхли давай!
-- Сзади у тебя странная тётя. – Андрей говорил уголком рта, почти не открывая сам рот, взгляд не отводил от незваной гостьи.
Эля хотела что-то сказать, но посмотрев на Андрея, увидев его взгляд, разогнулась, Потёрла спину, полуобернулась. Женщина молча, внимательно продолжала смотреть. Пауза явно затягивалась. Дети заворожено смотрели, готовые вскочить и сбежать при первой опасности.
Первой заговорила женщина:
-- Я – директор культурно-исторического музея «Некрополь». Ольга Павловна Аржаных. А вы кто?
Андрей с трудом проглотил слюну, кадык дёрнулся вверх-вниз, в горле пересохло:
-- Андрей.
-- Понятно. –чуть заметно кивнула шляпа, голова повёрнута к Элине.
-- Эля.
-- Ясно. Позвольте спросить, дети, а что вы тут делаете? Зачем землю роете? Это какой-то чёрный обряд?
Дети молчали, переглядываясь друг на друга. Эля ответила:
-- Мы это… Клад ищем.
-- Клад? – женщина снова без эмоций спросила.
-- Да. – кивнула Эля.
-- И кто вам сказал, что возле могилы Николая Герасимовича Гадалова спрятан клад? – голос заинтересован и несколько раздражён.
Эля молчала. Оставалось не более метра пройти до дороги. В голове мелькали мысли. Если они сейчас уйдут, то эта старуха сама отроет клад. Осталось немного. Значит, надо остаться.
-- Мы не трогаем могилы, только тропинку. – Эля наклонила голову и смотрела на женщину в упор. – Я нашла дома старинное письмо, где сказано, что видели как кто-то ночью давно, очень давно на этом месте рыл. Вот я и подумала, что там клад.
Эля замолчала, смотрела в глаза странной женщине.
Та тоже молчала. Она вообще умела молчать. И молчала очень выразительно. Осязаемо. Ощутимо.
Эля выдержала взгляд:
-- Позвольте, мы сейчас быстро закончим. Сделаем как раньше было. Если вы сейчас нас прогоните, я вернусь. И если не найду здесь ничего, то буду думать, что вы выкопали его. Даже если вы этого не будете делать. Дайте нам ещё немного времени.
Эле было безумно страшно, ей хотелось бежать сломя голову, через кусты, лавируя между могильными оградками, если бы она стояла, то без сомнения, коленки бы дрожали от страха. Но сейчас она стояла на коленях, и смотрела вверх, в глаза директора музея.
Ольга Павловна подумала и сказала:
-- Дайте слово, что не тронете ни одной могилы. Не прикоснётесь.
-- Даём! – Андрей впервые открыл рот.
Эля кивнула.
-- У вас полчаса.
Женщина бесшумно развернулась и исчезла за кустом. Её просторная одежда неопределённого цвета была прекрасным камуфляжем среди кладбищенской зелени.
Андрей опустился вниз, Эля развернулась, всё это время она в половину оборота. Наклонила голову вправо-влево, затекла.
-- Честно. Я испугался, поднимаю голову, а там… стоит. Как привидение. – Андрей говорил возбуждённо, хоть и шёпотом.
-- Ага. –кивнула Эля. – Я сама испугалась до жути. Потом поговорим. Времени мало, рой!
У Эли совочек ударился во что-то твёрдое. Дети замерли, не веря в свою удачу, Эля начала быстро-быстро орудовать совком. Андрей, отложил ледоруб и начал руками выгребать…
Через минуту они откопали… Ага. Вот немного ещё, и что это? Камень обычный обкатанный камень.
Мальчик и девочка смотрели друг на друга расстроено, их обманули.
-- Значит, нет ничего? – Эля обречённо смотрела на Андрея. – Камень, обычный камень!
Эля готова была разреветься, так ей было обидно. Ни подсказок, ни клада, только булыжник…
Андрей тоже глотал обиду, сдерживая рвущиеся крики. Собрав волю в кулак, он призвал Элю:
-- У нас осталось ещё сантиметров двадцать, давай попробуем. Закончим, чтобы быть уверенными, что мы всё проверили.
Эля тыльной стороной ладоней сначала одной рукой, потом другой, вытерла выступившие слёзы.
-- Давай закончим!
С утроенной энергией они продолжили копку, но ничего не было. Пусто!!!
Они стояли на коленях друг перед другом, с глазами полными слёз от обиды и разочарования.
-- Эх. Ну, давай назад землю вернём. Жалко, конечно. – Андрей вздохнул и начал головкой ледоруба скидывать землю, приминая тут же.
Эля опустила голову, чтобы мальчик не видел её слёз, они уже капали. Она зло сбрасывала грунт в канавку. Дошли до злополучного камня. Андрей приминал землю, ледоруб брякнул о булыжник. Уже и прошли каменюку, возвращая землю в углубление, но Андрей отполз назад.
-- Ты чего? – удивилась Эля.
-- Подожди. Идея у меня. – перехватив её возмущённый взгляд. – Пять секунд. Ничего же не теряем.
-- Ну, давай, неопределённо пожала плечиками Эля.
Андрей засунул левую руку в землю, пошарил, ощупывая камень, потом резко взмахнул над головой ледорубом, вогнал его в землю и стал вытягивать камень, он не поддавался.
Он встал с колен, продолжая тянуть.
-- Элька помоги! – выдавил он из себя. – Он шевелится, надо чуть поднажать!
Эля вскочила, подбежала к Андрею, ухватилась за рукоять ледоруба, стали тянуть вместе.
-- Давай рывками. – предложила она.
Андрей кивнул, и они начали рывками.
-- Дело пошло веселее.
--Ага.
Они повались назад, камень неожиданно легко вывернулся из земли. Дети быстро встали, кинулись к камню, Эля совком раскидывала землю, и послышался звук металла о металл.
Вдвоём, руками, откидывая землю далеко, стали добираться до металла в земле. И на свет, вдвоём держась, вытащили коробку металлическую, кое-где сохранилась голубая эмаль. Герб – двуглавый орёл. Чуть ниже крупными буквами написано «Г Лангринъ». Коробка была завёрнута в какую-то тряпку, от неё мало, что осталось. Только полусгнившие полоски, остальное время превратило в слизь.
Не сговариваясь, оглянулись по сторонам. Руки вспотели, сердца бешено колотились. Андрей попытался было рвануть, унося коробку.
Эля не отпустила, резко потянула на себя, мальчик чуть не упал, так это было неожиданно.
-- Ты чего? – не отпуская находку, спросил он.
-- Ничего. Землю на место. Если сейчас убежим, то старуха, от которой у меня мурашки по спине, догадается и натравит на нас всех собак.
Андрей на секунду задумался, кивнул, хотел коробку потянуть на себя, но Эля оказалась ловчее, быстрее, резко дёрнула на себя, убрала коробку в сумку. Дети начали ногами забрасывать грунт на место,
