старику. Тот упаковал в платочек несколько приличных самородочков, общим весом не менее двух фунтов и укладывая золото в карман укороченного тулупа, наставлял молодого человека.
-Сразу все золото в скупку не несите. Глупо, да и опасно…
Раз в месячишко и в разные скупки.…На хлеб с молоком вам с Наталией за глаза хватит.…К дантистам самородки не несите – народец жадный и трусоватый, по большей мере сексоты…
Ранним, ярким утром, 21 марта, стоя перед воротами, когда все прощальные слова и наставления уже казалось, были сказаны, Петр Григорьевич протянул молодому человеку довольно объемистую пачку денег и пробурчал нарочито грубо.
- Купюры отдавай не скупясь. Сам понимаешь, новая власть быстро печатные станки сварганит, бумажки эти скоро вообще из оборота изымут…
Вам ребятки, до Челябинска порядка полутора тысяч верст добираться.…Даже если в день верст тридцать покрывать, то вы боюсь, и к маю не доберетесь.…
Так что лучше вам, господа хорошие до Ново-Николаевска пешочком, через тайгу, напрямик, а дальше если поезда ходят, то плацкартой прямо до самого Челябинска. Главное, чтобы поезда ходили…Время сейчас уж слишком ненадежное.…Ну а до Ново-Николаевска я меркую, вы дня за три, четыре не торопясь и доберетесь.
Старик раскурил свою заветную трубочку и, неспешно продолжил.
- Особо любопытным, или допустим патрулю какому, скажитесь молодоженами. Мол, на Крещенье обвенчались. Я Наталии в душегрейку бумажонку под булавку на всякий случай спрятал, якобы об венчании в церкви при станции Тайга. Ее только в самом крайнем случае предъявляйте, потому как липа откровенная.
Сохатый выбил прокуренную трубку и обстоятельно, трижды и Ивана и внучку, расцеловал.
- Ну, с Богом.
Он перекрестил молодых и еще долго стоял и смотрел им в спину. Смотрел до тех пор, пока за ними не сомкнулись тяжелые, темно-зеленые лапы дальних пихт. Потоптавшись еще с минуту, Петр Григорьевич устало вздохнул и, сняв с головы заиндевелую на морозце богатырку, направился в дом.
На столе, купаясь в лучах солнца, проникающих сквозь небольшое оконце,
лежал, небольшой, килограммовый, банковский слиток золота.
Старик присел на протяжно скрипнувший табурет и, уронив тяжелую голову на широко распахнутую ладонь, притих, задумавшись, изредка бросая недовольные взгляды на громко тикающие ходики, висящие на стене напротив.
Неожиданно в дверь громко постучали: сначала три раза, потом через мгновенье еще два…
- Входи, Шкворень. Не заперто…
Проговорил Петр Григорьевич и, нагнувшись, достал из-под стола полуштоф с настойкой.
В сенях завозились, зашумели и в избу вошли два мужика, тепло и надежно одетых в полушубки черной и рыжей кожи, в треухи мохнатого бурого меха и варежках сшитых из овчины.
Судя по тому, что на ногах их были лишь казачьи шаровары с малиновыми лампасами, заправленные в длинные, мохнатые носки ручной вязки, разулись мужики в сенях.
Похожи они были друг на друга необычайно: оба высокие, бородатые, широкие в плечах и шумные, лишь у одного из них в глазах чудилось что-то татарское.…Кстати именно он и оказался Шкворнем.
- Здравствуй, Расстрига. Ты нас никак зазывал? Вот мы с Яковом и пришли…
…- Пришли они…
Заворчал Сохатый, кивком головы приглашая гостей присаживаться рядом с ним.
- Я из-за вас весь запас дегтя в печи спалил, дожидаясь, когда мои дружки дым черный заприметят.…Сподобились, мать вашу…
- Да ты не ругайся, Петруша.
Миролюбиво бросил доселе молчаливый Яков.
-Как дым твой увидали, так сразу же и к тебе… Ты лучше скажи нам, то, что у тебя на столе, это и в самом деле золото, или так, кукла, какая?
Петр Григорьевич, чуткими пальцами прошелся по слитку и безымянным, погладив двуглавого орла выбитого на клейме, заговорил, непроизвольно понизив голос.
- Если у нас, братушки все завяжется как надо, то уже по весне, нам на троих достанется 9 берковцев, 7 пудов и два фунта чистого золота в таких же слитках и николаевских червонцах…
- Это сколько ж всего, Расстрига, получается?...
Прошептал пораженный Шкворень.
- Что-то я с мороза и не соображу…
- Да что здесь соображать!?
Хмыкнул снисходительно Петр Григорьевич, разливая настойку по трем стаканам.
-Примерно по пятьсот кило на человека…
…- Ах ёб…
Поперхнулся Яков и машинально, словно воду проглотил крепчайшую настойку.
- Ты милок, в избе - то не ругайся.…Это тебе не малина, какая, а мой дом, между прочем освященный.
Иконы опять же…Бога побойся, Яшенька.
- Ты прости его, Петр Григорьевич.
Примирительно проговорил, потянулся к стакану Шкворень…
- Молод еще.…Под прокурором не хаживал. На хозяина не вкалывал.…Одно слово - фраер.
Мужики выпили и, закусив сопливыми груздями, замолчали.
Хозяин налил еще по одной и, достав трубку, бросил великодушно.
- Можете курить ребятки…
После чего поднялся, подошел к небольшому иконостасу и, покопавшись на полочке, достал оттуда бумажонку с тщательно перерисованной картой штабс-ротмистра.
- Случилось нам с Натахой спасти по осени загибающегося от испанки офицеришку. Мужик в Челябинск пробирался да занемог…Ну а при нем этот слиточек и карта, где показано место, где отступающий Колчак, часть золотого запаса России припрятал.
Я этого штабс-ротмистра выходил, а внучка возьми да и ляпни, что, мол, я, то бишь дед ее, не просто мужик, а бывший профессор из Петербурга…
Это она дурочка, про ту грамоту вспомнила, что я в свое время у Екатеринбургского профессора из-за золоченой рамки с квартиры его попятил…Ну вот после этого мне офицер все про клад да и поведал…За своего принял…
Старик расхохотался и, вытирая выступившие слезы, прохрипел…
- Если б вы только знали, с каким трудом мне приходилось вид делать, будто б я всю его ахинею что он на французском нес, понимаю…
А я, кроме как mon chere и ничего не слыхивал.…Церковно-приходская школа это вам не университет.
Нахватался я, правда, в свое время разных словечек от сокамерника – брачного афериста, ан все одно- образования так себе…
- Слушай, Сохатый…- Начал, было, Шкворень, разглядывая карту.
– А что нам мешает сейчас золото откопать, карта-то я гляжу, подробно составлена.
- Безнадега…
Вновь наливая спирт по стаканам, вздохнул старик покачивая головой.
- Пока мальчонка без памяти валялся я в те места, что на карте указанны, наведался…Без точных координат, без цифр и прочей научной лобуды, не стоит и браться…Слишком большой допуск…Сибирь огромна, всю не перелопатишь. Да и куда спешить? Вот он в Челябинск проберется, на свою карту все разметки проставит, с точностью до метра, вот тогда уж и займемся…
- Ну а нам со Шкворнем что делать?
Разочарованно отбрасывая карту, спросил Яков.…
Ждать пока офицер сюда сам с картой возвернется.…А вдруг нет!?
- Вам?- хрустнул грибком Петр Григорьевич и отодвинул полуштоф в строну.
- Вам дети мои с этого дня придется стать его ангелами хранителями. От всяческой опасности оберегать: от патрулей красноперых, от гоп-стопников разномастных, от мокрушников.… Пока на карте вся разметка им закончена не будет, с него, да и с внучки моей – волосок упасть не должен…
Ну а потом, то, что будет с ним, потом, меня меньше всего волнует…Внучку и новую карту доставите ко мне и я думаю к маю – июню, можно будет собираться за нашим рыжьем…
Лопаты и ломы я к тому времени достану…
- Ну а где они сейчас, офицер твой, да внучка? Тайга большая, а вдруг, да и не найдем?
- Найдете!
Жесткая ладонь старика хлобыстнула по столу.
- Найдете. Я их по утру в сторону Ново - Николаевска послал…Ну а вы, через Маталассах, на снегоступах до станции, раньше их окажетесь…
Ну как уяснили?
- Уяснили, Петр Григорьевич – за всех ответил Шкворень и направился к сеням…
- Наталью сберегите!- крикнул им вслед Сохатый и как только за мужиками захлопнулась дверь, трижды перекрестился, обстоятельно, двумя перстами…
***
К большой, талантливо выполненной панораме « Виды дореволюционного Челябинска», возле которой стоял Вячеслав Олегович, подошла молодая, темноволосая женщина, довольно симпатичная на первый взгляд. Общее впечатление ее внешности портили, пожалуй, слегка коротковатые ноги и широковатый зад.
- Чисто еврейская фигура.
Подумал офицер и перевел взгляд на лицо подошедшей. Заметив под слегка вислым носом намек на усы, слегка подкорректировал свой вывод о национальности женщины.
-Хотя вполне себе может быть и татарочка,
Мелькнуло у него в голове.
- На Урале полно татар.…Встречаются даже и крещенные.
- Здравствуйте.
Голос женщины, низкий и тихий прервал его размышления.- Мне передали, что вы хотели
