-- До Москвы? – озадаченно спросил Иван.
-- Да. Домой. В Москву!
-- Мой пистолет! – Иван жестко ответил.
В Москву ему не было резону возвращаться. Там Карабас Барабас со своей бригадой, быстро продаст в новое рабство.
-- Тьфу! – Семён сплюнул. – Ну, сядешь! Поедешь лес валить.
-- А вы откуда меня привезли? Дело привычное. И под охраной от медведей. И котловое довольствие.
-- От каких медведей? – усомнился Семён.
-- Летом обеденный перерыв. Я приглядел малиновые заросли. Отошёл, ем, да, на зиму в шапку собираю. Слышу, с противоположной стороны тоже кто-то сопит, и собирает малину. Да, так шумно, с треском. Думаю, чего он кусты-то ломает. Ну, отодвинул, а ломать-то зачем? И ору, мол, ветки не ломай! Оттуда ещё громче треск. Дай, думаю, гляну, что за вредитель такой. Высовываю голову, а там медведь кусты ломает и ягоду ест. Сломал ветку, сел на зад и обирает губами малину. Меня увидел – взревел. Я оттуда ходу. Наверное, поставил мировой рекорд. За три секунды метров триста по пересечённой местности. Может, и больше. Не замерял время. Мужики говорят, что и медведь в другую сторону от меня побежал. Вот. А на зоне охрана от медведей меня сторожить будет.
-- Ты здесь дурака не валяй! – второй опер «злой» дал подзатыльника Ивану.
Привезли паспорт Ивана, он у Хозяина в офисе хранился.
Несколько раз предложили ещё сказать правду. Пришли результаты предварительного исследования пистолета. С внешней стороны чёткие отпечатки пальцев Ивана. На внутренних поверхностях и патронах – не пригодные для идентификации фрагментарные следы пальцев и ладоней.
Вызвали дежурного следователя, адвоката. Начался допрос. Адвокат накоротке переговорил с Иваном:
-- Деньги есть?
-- Денег нет, и не будет. Родственников нет. Имущества нет. Я полностью признаю вину.
-- Ты понимаешь, какие последствия? Тем более говорят, что ты чужую вину берёшь на себя. Подумай, парень.
-- Мне не о чем думать. Пистолет нашёл. Хотел сдать в полицию. Спрятал в поленнице. Всё.
-- Как хочешь. – адвокат пожал плечами.
За окном светало. Адвокат откровенно дремал, спал, откинув голову назад.
Следователь несколько раз предложила Ивану рассказать правду. Но он стоял на своём.
Потом его повезли в СИЗО. Удушливый запах, смрад в коридоре. Камера обделана белым кафелем.
-- Заходи, голубок…
Два дня Ивана били по телу. Не по лицу. Бросали тетрадь в лицо, требовали, чтобы он написал чистосердечное признание, что он дал ложные показания. Он молчал. Несколько раз пытался ответить на побои, но его сбивали на пол и пинали ногами. Не давали спать.
Через полтора суток повезли в суд, избирать меру пресечения. Хоть там бить не будут, а в машине можно немного поспать.
Конвой его сразу отделил от остальных сидельцев молча, повёл по коридорам суда и завёл в пустое помещение зала судебных заседаний.
Там его встретил моложавый мужчина в ослепительно белой рубашке. Дорогом костюме, лакированная обувь отражала свет люстры, золотые тонкие часы. Одеколон просто манил своим дорогим ароматом. Он улыбался во все свои тридцать два фарфоровых зуба белоснежной улыбкой.
-- Я – ваш новый адвокат. Вот договор, подпишите.
-- У меня нет денег.
-- Всё уже оплачено.
-- Кем? – Иван насторожился.
Такой адвокат стоит дорого. И его оплатить мог, пожалуй, только Карабас Барабас. А к нему в ещё большую зависимость попадать Ивану не хотелось.
-- Не переживайте. Вам необязательно знать. Но вы не должны никому за мои услуги. Так просили передать.
Иван подписал. Молча смотрел.
-- Проходите. Это мой стол на время заседания. – он показал рукой. Там был накрыт стол. Нехитрая еда. Вареная картошка, жареное мясо, кофе, хлеб с маслом, конфеты. – Кушайте. А я буду говорить.
Ивана дважды приглашать не нужно. Он быстро, жадно ел, пропихивая почти целые картофелины в рот пальцем.
-- Придерживайтесь той линии, которую вы избрали. Повторяйте как попугай, что и раньше говорили. А мы облегчим максимально вашу участь. Понятно?
-- Угу. – с набитым ртом лишь сумел промычать Иван.
-- Да, вот. Это вам с собой.
Адвокат показал на большой пакет, набитый продуктами, чаем, сигаретами.
-- Я не курю.
-- Это не вам, а в новую камеру. Там представиться надо. Да, на ваш счёт арестованного, положили необходимую сумму. Так, что вы можете в камере пользоваться телевизором, холодильником наравне со всеми.
-- Меня переведут из «пресс-хаты»?
-- Вы туда не вернётесь.
Иван быстро всё съел, крошки собрал аккуратно и забросил в рот.
Суд продлил содержание под стражей на два месяца.
Иван прибыл в новую камеру. Зашёл, перекрестился на образа. За столом в центре камеры сидели люди.
-- Иван. Статья 222 УК РФ. Незаконный оборот оружия. Православный.
Народ молча смотрел. В центре крепкий мужчина:
-- Статья нормальная. Не «кефирная». Проходи, парень. Вон там твоя шконка.
Он кивнул на свободную. Не возле унитаза.
-- Подходи к столу, рассказывай. – продолжил «смотрящий» за камерой.
Иван, молча, поставил пакет на стол, пододвинул к старшему.
-- Молодец. Это правильно.
Из чая тут же начали варить чифирь.
Иван рассказал свою историю как он сел. «Смотрящий» лишь ухмылялся молча. Когда все потянулись за кружками за варевом из чая, старший прошептал Ивану в ухо:
-- Не знаю кто за тобой стоит, но очень авторитетные люди, -- он показал пальцем в потолок. – сказали, чтобы тебя в хате никто пальцем не трогал. Очень уважаемые люди. Так, что, Иван, ничего не бойся. Тут тебя пальцем никто не тронет, но и не хами сам. Усёк?
-- Да. – Иван кивнул.
Ивана вызывали на допросы. Адвокат всегда присутствовал на них. Всякий раз передавал пакет со снедью Ивану. Всякий раз добивался отдельного помещения и кормил от пуза. Спустя три месяца состоялся суд. Был адвокат. Был даже представитель от трудового коллектива. Мужик потрёпанного вида, но с доверенностью, всё чин-чинарём. Вот он и вдохновлено рассказывал, как Иван работал в бригаде и как тащил на себе пять километров по пояс в снегу на волокуше раненного товарища, которого привалило сосной. Как он в голодную неделю, из-за непогоды не могли привезти продукты, а вокруг бегали стаи голодный волков, отдал последнею краюху хлеба. Если бы не судья, то этот «представитель», которого Иван в глаза не видел, ещё часа два рассказывал какой замечательный человек и работник Иван. Судья прервал монолог.
Адвокат зачитал характеристику с места работы, ходатайство коллектива, чтобы Ивану дали условный срок и отбывал он его в бригаде. На возражение государственного обвинителя, что невозможно проконтролировать местонахождения Ивана, тут же появились два документа. Один из полиции, второй – из системы исполнения наказания, что одни и другие не возражают отбытия Иваном наказания в бригаде и обязуются обеспечить контроль.
Суд вынес приговор – два года условно. Отбывать в бригаде на лесоповале.
Иван приготовился опять к голодной участи.
Его доставили в бригаду на вертолете полиции. Он был единственным пассажиром. Пилоты ещё долго качали головами, мол, как это, ради одного зека гонят винтокрылую машину чёрт знает куда.
Ивана встретила вся бригада во главе с Хозяином. Тот его обнял за плечи и отвёл в административный вагончик. Там стоял шикарный стол. Икра красная, чёрная. Коньяк, водка. Рыба, мясо, сыры… Много чего из тайги и из-за границы.
-- Присаживайся! – Хозяин был щедр, широким взмахом руки он повёл в сторону стола.
-- Спасибо, конечно. – Ивану было как-то боязно.
Пропади сейчас Иван в тайге – концы в воду.
-- Давай, давай. – Хозяин подталкивал Ивана к столу.
Усадил за стол, сам стоя налил ему и себе по полной стопке коньяка.
-- Спасибо тебе! Спас! Век не забуду! Давай! – первым чокнулся с ним и стоя залпом осушил стопку.
Подцепил мочёный груздь, захрумал. Иван не спеша выпил. Зажмурился. Давно он не пил спиртного. А вот такой качественный коньяк пятнадцати летней выдержки – очень давно. В прошлой жизни. Пододвинул к себе чашки с икрой и стал прямо ложкой есть оттуда.
По второй.
-- Скажи. Зачем?
-- Что зачем?
-- Мы в тайге. Ментов рядом нет. Зачем ствол на себя взял?
-- Кушать хотелось. – Иван перехватил удивлённый взгляд. – Очень хотелось. Вам не понять. А в тюрьме хоть плохо, но три раза в день кормят горячим. И после буханки хлеба в день и спитого чая – очень даже прилично кормят.
Хозяин откинулся на спинку стула, внимательно посмотрел на Ивана.
-- Я другое думал. Но…неважно. Молодец! – хлопнул по плечу. – А потом. Потом, когда наелся, ты же ни в камере, ни следователю, ни слова не сказал. Отдали бы тебе паспорт, и кати на все четыре стороны. Отчего молчал? Из-за еды?
-- Ну, отдали бы. И что? Куда ехать? В Москву? Там меня Карабас снова кому-то продаст, да ещё в стукачи запишет. Не привык я по жизни мнение менять. Вперёд, значит, вперёд!
Долго ещё они говорили.
[justify]-- Понимаешь, бригадир меня вломил ментам. Он воровал. Я стал разбираться. И работяг обманывал. И меня обворовывал. В ту поездку я приехал с ним разобраться окончательно. Пистолет я с собой давно таскаю. Но привычка, его прятать поблизости. Чтобы на тебе не было. Так научили ещё в дурные девяностые. Вот и прятал я у тебя в поленнице. К тебе никто не ходил. Изгой. По моей команде. Прости меня, ради Бога! А бригадир прежний и присмотрел это. Сидит этот бригадир сейчас. Если к тебе в камере хорошо