по учебе. Потому что весь курс – одна теория. На третьем курсе вся теория будет применена на практике, и то, что будет казаться сейчас тёмным лесом, через год всё само собой уложиться по полочкам. Но нужно учиться. Кто не будет учиться – будет отчислен. Увы. Мне крайне тяжело ставить «двойки» и понимать, что курсант не продолжит обучение и не станет офицером. Но без понимания моего предмета, вы не сможете двигаться дальше. Вы же – связисты, а не общевойсковики. И – инженеры! И голова вам дана, не только честь отдавать, а ремонтировать боевую технику связи в бою, в поле, горах. Обеспечивать связь! От вашего умения и знаний зависят сотни, тысячи жизней! Поэтому и спрос с вас у меня будет суровый! Я открыт для диалога, для вопросов. Если кто-то не усваивает, готов заниматься дополнительно. Но только, если буду видеть, что курсант понимает, хочет понять. Подхалимов не терплю. И не нужно ко мне ходить, чтобы я «заметил». Скидки никому не будет. Ни отличникам. Ни спортсменам. Ни сержантам.
Все поняли, что «приплыли тапочки к дивану».
По ТОЭРЦ читал лекции полковник Киселёв. Тот самый, что спас Майтакова – Пиночета от патруля, усадив в свой личный автомобиль на первом курсе. И прозвища у него были под стать своей неординарной внешности: «Киса», «Челентано».
Так и началась учёба на втором курсе. С утра – учёба, после обеда, часть на самоподготовку («сампо», «самочка»), часть – ремонт казармы. Из-за такой неразберихи, многие ходили в самоход днём. Не обходилось и без казусов.
Артур Ковалёв перемахнул через забор и тут же в десяти метрах видит от себя патруль солдатский. Оба-на! Залёт! Воин! Это – залёт!
Артур стаскивает моментально с себя часы и кидает в траву. И начинает шарить по траве.
Патруль резвой трусцой подскакивает к Артуру, он делает вид, что не видит их, поворачивает задом и энергично раздвигает траву.
-- Товарищ курсант! – начальник патруля.
Артур поворачивается, встает. Морда – тяпкой, спокойная, немного расстроенная. Из серии: «Прикинулся ветошью, лежу в углу, веду наблюдение, не отсвечиваю».
-- Курсант Ковалёв! – Артур отдал честь.
-- Что вы тут делаете? За забором! В самовольной отлучке, курсант?
-- Никак нет, товарищ старший лейтенант! Играли в волейбол на физо, часы с руки улетели в эту сторону, вот и ищу.
-- Ну-ка, ну-ка!
Начальник патруля отнёсся скептически к словам Артура.
-- И куда они улетели?
-- Вроде сюда. – Ковалёв показал в сторону, куда бросил часы.— Вот ищу. Жалко часы. «Командирские». Подарок родителей. За то, что первый курс окончил. А тут, р-р-раз!
Ковалёв подпрыгнул, махнул рукой, отбивая невидимый мяч.
-- Замахнулся, а они улетели. Обидно и жалко.
Солдаты – патрульные лениво сапогами начали отодвигать траву, вот и блеснуло что-то в траве.
-- О! Товарищ старший лейтенант! Нашёл! – солдат поднял часы и отдал начальнику патруля.
-- Спасибо, мужики! Спасибо!
-- На, курсант! – старлей покрутил часы, поднёс к уху.
-- Идут?
-- Идут. Носи! Подарок от родителей нужно беречь!
Артур одел часы. Застегнул ремешок.
-- Спасибо, мужики! Ой! Извините! Спасибо, товарищ старший лейтенант! Спасибо!
Пожал руки патрульным.
-- Даже не знаю, чтобы я без вас делал. Спасибо.
Повернулся к начальнику патруля.
-- Спасибо за помощь, товарищ старший лейтенант! Спасибо! – отдал честь, протянул руку.
После секундной паузы, начальник патруля протянул руку.
-- Спасибо! – Артур сделал шаг назад, помахал рукой и перемахнул через забор, обратно в училище.
Бодро зашагал прочь от забора, обернулся, патруля не видно. Снял пилотку, оттёр пот. Уф-ф-ф! Пронесло!
Когда он рассказал нам о своих похождениях, то первым вопросом было:
-- Как? Как ты до этого додумался?
-- Да, Бог, его знает! – Артур пожимал плечами – Бежать поздно. Да, и солдаты могли перемахнуть через забор и поймать меня. Не знаю. Они так неожиданно появились из-за угла. Это первое, что первое пришло в голову. Больше не было вариантов. И пронесло. Чуть не обделался.
-- М-да, уж. Я бы тоже обделался. И по-мелкому и по-крупному.
-- Молодец! Я бы не додумался.
-- Додумался бы, если «очко» сыграло.
-- Быстрее мысли лишь понос.
-- Тут главное – не обосраться!
-- И быстро соображать!
Ещё долго обсуждали, какой молодец Ковалёв. Артур же снял куртку, спина была у куртки темная от пота. Сам он остывал, пил воду, умылся.
М-да, уж. Пронесло, так пронесло.
Во время очередной ночной посиделки:
-- В отпуск приехал. А тут у меня сосед – майор из Афгана в отпуск приехал. А жена, наставила ему лосинные рога и ушла с сыном к маме или чёрт знает куда. У майора начался запой. В магазине-то голяк, только с четырнадцати часов, и то по очереди. Он с таксистами сошёлся. Три дня пил. Своим стал. Двойная цена у них на водку. А тут я приехал. На свою голову и зашёл к нему. Родители не сказали, что у него такое… состояние.
-- Хреново. У любого запой начнется. Ты там воюешь. Домой приехал, а там…
-- А он в шахматы любит играть. Сидим, пьём, я уже почти «тёплый», а он пьёт без закуски, только щекой после контузии дёргает. А ему всё равно. Как застыл. Не пьянеет и всё тут. Я его про Афган спрашиваю. Пригодится же скоро. Да, и человека от мыслей про жену отвлечь. Немного разговорил. А тут водка кончилась. Как нащло! Почти ночь на дворе. Пошли мы на стоянку таксистов, что возле вокзала, идти недолго, минут двадцать. Заодно, думаю и проветримся. Майору полегчает. Он как пить перестал, только короткие предложения выдаёт, как команды.
-- А какое военное училище он закончил?
-- Киевское ВОКУ, спецфакультет.
-- Понятно. Разведка. А майор – так командир батальона?
-- Не спрашивал. Он не говорил, а я и не спрашивал. Да, и про Афган он просто рассказывал, как выжить там. Что гандоны надо с собой везти…
-- Ну, это мы слышали. На ствол автомата одевать, чтобы пыль, песок, камни не попадали.
-- Много чего рассказывал. Как чай из верблюжьей колючки правильно заваривать, чтобы жажду в жару утолить. Как в дом заходить на зачистке, как выходить. Как передвигаться по кишлаку. Много чего. Надо было магнитофон его включить и записывать.
-- Угу. А потом особисты и замполиты тебя вместе с твоим разведчиком порвали бы как Тузик грелку.
-- Ну, ладно. Потом, что вспомню – расскажу. Переходим мы дорогу. Пешеходный переход, нам зеленый свет. И тут «девятка» несется, стёкла опущенные, музыка орёт. Только мы ступили, так нас чуть не снесла машина. Чуть обрулила. С визгом остановился. Музыку чуть потише. Щегол какой-то там с тёлкой сидит. И матом на нас, мол, почему ходите перед машиной. Хотя сам на красный ехал. И корку из машины нам тычет красную. Майор за руку дернул, так, что тот башкой об арку дверную приложился, прочитал «ксиву»: «Так ещё и мент!» Как даст в рыло этому парню. Тот и отрубился, мордой в руль уперся. Девка визжит. Мы быстро протопали за водочкой. Затарились, и другим путём вернулись. Издалека, из кустов осмотрели перекресток, машины не было. Вернулись и снова стали играть в шахматы до утра, попутно выпивая. А он всё твердил под нос себе:
-- Ничего. У меня справка есть, что контуженный. Почти дурак!
-- Да, сильный мужик. Потом-то, что было?
-- Он через два дня вышел из запоя и досрочно улетел в Афган. Говорит, что понял, если не вернётся, то кого-нибудь укакошит.
-- И лучше, что уехал. Из-за бабы может сесть лет на пятнадцать, а то и под «вышак» загреметь.
Так как ночью в казарме из-за скученности невозможно было проверить все ли на месте, наши офицеры перестали приходить по ночам. Чем мы и пользовались, покоряя ночной город Кемерово, и общаясь с местными красавицами.
Дежурная служба тоже толком не знала, где находится четвёртый батальон, поэтому редко к нам кто заглядывал. На лестнице не было освещения, а расставленные оцинкованные вёдра и тазы мы умело обходили.
Зато незваный гость легко попадал в ловушку, произведя грохот в тишине ночной. Наряд по роте просыпался, а если в этот момент была ночная трапеза молоком, да булочками, то все быстро занимали свои койки, изображая глубокий честный сон.
Вот так, однажды, и забрёл к нам дежурный по училищу. И не лень ему было шариться! Грохот, маты. Заходит майор – преподаватель с кафедры.
-- Дежурный по роте на выход! – говорит дневальный.
-- Это, какое подразделение?
-- Сорок вторая рота!
-- Как далеко вы забрались!
-- Не мы выбираем службу! Служба выбирает нас!
-- Хм. Второй курс всего, а уже усвоил. Молодец, курсант!
-- Командир роты Земцов научил.
-- А-а-а! Земцов… Этот всем научит.
-- Так точно! Научит Родину любить и служить! – орёт дневальный громко на всю казарму.
Прошёлся по казарме. Ничего не понятно. Света нет. Имущество по углам. Бардак.
Дежурный по училищу решил посчитать спящих курсантов. У дневального, фонарика не было на виду. Он есть, но припрятан. Для своих только. Ага! Так и дали фонарик! Это на первом бы курсе взяли под козырёк и вручили его. Нет его.
-- Отсутствует, товарищ майор, фонарик у нас. Одна лампочка. Батареи не успеваем менять. Извините. – у дежурного по роте самый невинный голос. Лица всё равно не видно.
Но и майор не так прост! У него есть зажигалка! И отправился он считать людей, подсвечивая зажигалкой. Проходы узкие для худых курсантов. Для майора с оплывшей талией это было сложно. Тем паче – в портупее, с пистолетом на боку. Забыл он армейский стишок, видать.
Не для смеха, ни для шутки
Назначается на сутки ни какой-нибудь там хер,
А дежурный офицер!
Он начищен и поглажен,
На боку пистоль прилажен.
Он на стульчике сидит и в окошечко глядит.
Как появится начальник, он кричит во весь ебальн…к,
Что в отсутствие его не случилось ничего.
Вот и сидел бы майор у себя в дежурке. Понесла же его нелёгкая с проверкой. Так и выявит самоходчиков. Сволочь непоседливая!
Все лежали тихо, изображая безмятежный сон.
Майор махал зажигалкой, перекладывая из руки в руку, пальцы жгло.
Поп тем временем перевернулся со спины на бок. И… пукнул под нос дежурному по училищу. Мерзко, неприятно, рвотно.
Майор, сгибаясь пополам, закрывая рот, сдерживая позывы рвоты, рванул на выход. Вырвался в туалет. Согнулся над унитазом. Позывы рвоты были, но не более того. Закашлялся. Умыв лицо, прополоскав рот, закурил майор. Дежурный по роте, давясь смехом, стоял рядом.
-- Товарищ майор, дальше-то пойдём считать?
Выдавил из себя, сквозь смех, который ватой забил горло.
Дежурный, тоже ватно, но по иной причине, ответил:
-- На х…й!
Дежурный по училищу резким движением бросил окурок в унитаз и быстрым шагом пошёл прочь, на выход.
Через секунду с тёмной лестницы раздался грохот и маты. Майор вновь наступил на ведра и тазы, умело расставленные на неосвещенной лестнице. Только, одно дело подниматься вверх и другое дело – быстро спускаться вниз. Нога зацепилась, и… и грузное майорское тело заскользило вниз по лестнице.
Нога в сапоге очень удачно попало в оцинкованный тазик. Майор пролёт проехал по ступенькам вместе с тазиком. Грохот. Мат. Всё перемешалось на тёмной лестнице. Горнолыжник.… Поневоле.
Дежурный по роте, выбежал на площадку и участливо крикнул
