День курсанта (5 августа). Курс второй.

ещё долго трепались. Но это уже было так, «выпуск пара».
          Тем временем наступила зима. В армии она приходит, когда переходят на зимнею форму одежды. По команде. Это на гражданке она по погоде. В армии всё иначе!  
Многие привезли из отпуска новые офицерские шапки. Того цвета и фасона, который тебе нравится. В армии их называют «голубой песец».
Тихонов и Базлов попались Старуну навстречу, в новых, с иголочки, таких вот шапках…
-- Стоять!!! – прорычал комбат – Ко мне!
          Подошли, доложились.
-- Отчего кокарды загнуты?
          Ну, не первый же курс, кокарды не просто прижаты, а почти пополам сложены, выступая перед шапкой пирамидой.
-- Да, так, получилось. – пролепетал Базлов.— В магазине купили. И не обратили внимания.
          Лучше бы молчал. Молчи – за умного сойдёшь!
-- Ну, у меня, тоже сейчас получится! Коль у вас не получилось!  – Старун отбросил окурок в сторону.
          И своим кулачищем как даст в лоб Тихонову. Тот пошатнулся. Но не упал. Только головой затряс оглушенный. Контузило. Не убило.
          Снял шапку, посмотрел. Кокарда выгнулась в обратную сторону. Её концы торчали в разные стороны, словно крылышки у бабочки.
-- Да, я сам, товарищ полковник, выправлю! – Базлов лепетал, пятясь назад.
-- Поздно! Раньше надо было. Раньше надо было, и думать и делать! Сначала думай, а потом делай. Всё, что не доходит через голову, доходит через руки и ноги. Ну, а с тобой, курсант Базлов, будет всё иначе. Урок вдолбим в голову!  А так тебе будет учёба на всю жизнь!
          Базлов зажмурился, затаил дыхание. Ногу отставил назад для упора.
          Комбат размахнулся и как дал в лоб. Базлов чуть не сел на пятую точку. Кокарда точно также развернулась, что и у Тихонова.
          Базлов перевёл дыхание. Уф. Выжил.
-- Разрешите идти, товарищ полковник? – Тихонов, пошатываясь,  отдал честь.
-- Разрешаю. И всем передайте, что кто будет ещё нарушать форму одежды в сорок второй роте, будет воспитан точно также. А то вас уже ничем не испугаешь. Ни нарядами, вы там сачкуете, лишь бы на занятия не ходить. Да, и гауптвахта для вас как дом родной. Как штрафрота.
          Тихонов с Базловым чётко повернулись и пошли от комбата. Тихон ещё ничего шёл, а вот второго пошатывало.
          В роте они поведали, что с ними приключилось.… Многие слегка разогнули свои кокарды. Ну, его, этого комбата! Ещё роговую полость пробьёт. С него станется. Кулачище, что пол твоей головы!
          В казарме скучно. Великая маета в армии – от скуки. И чего только не придумаешь, чтобы развлечься! Вот и Костя Фоминых, стоя в наряде по роте, развлекался. В спальном помещении, где первый и второй взвод были размещены, Костя натёр мастикой пол. Поработал «машкой» на славу. Пол сиял в солнечных лучах.
          Дело сделано, казалось бы, отдыхай курсант Фоминых! Нет! Скучно же!
          Константин нашёл старую щётку для одежды. Из бумаги вырезал трафарет звезды. И, используя трафарет, начал натирать пол! Звёздное небо?!
          Нет! Не звёздное небо!
          Комбат прибыл с привычным обходом. Прошёлся, пыхтя сигаретой, раскидывая обуглившиеся спички, по туалету, умывальнику, «бытовке», заглянул в расположение третьего и четвёртого взводов, в ленинскую комнату. Вроде всё в порядке. Напоследок глянул в расположение двух первых взводов. Глянул, всё нормально. Пошёл на выход, но боковым зрением что-то увидел. Не веря самому себе, потряс головой, потёр глаза. Этого не может быть! В принципе не может! Никогда! И не сейчас! Не здесь!
          Он присел на корточки, рассматривая пол.
-- Иппиегомать! Что за херня у вас на полу!
          Дежурный по роте стоял, не понимая.
-- Не могу знать! Пол чистый!
-- Я тебе дам! Пол чистый! Ты присядь и посмотри!
          Дежурный присел и ахнул. Под определённым углом зрения, было видно, что на полу натёрт американский звёздно-полосатый флаг!
-- Вы, что, сукины дети! Против Советской власти вздумали бунтовать?! Да, я вас в клочья порву! Из училища, прямо на Колыму, северных оленей пасти!
-- Не могу знать! – дежурный лепетал.
-- Кто нарисовал? Тьфу! Натёр! Растёр! Кто сотворил это паскудство?!
-- Я, товарищ полковник! – Костя подошёл.
          С виду спокоен, только румянец и желваки играют под кожей.
-- Ты, что, Фоминых, ухуел совсем?
-- Никак нет!
-- Так объясни мне! Зачем?!! Это же политическое дело!
-- Я изобразил американский флаг, чтобы курсанты моего взвода топтали его! Ходили и топтали!
          Комбат задумался. Замолчал. Сделал глубокую затяжку, выпустил дым. Очень внимательно смотрел на курсанта Фоминых.
-- Фоминых, ты дурак?
-- Никак нет, товарищ полковник! Я медкомиссию прошёл! И в политику не лезу. Просто хотел, чтобы парни порадовались, стирая американский флаг на полу.
-- Нет, Фоминых, ты не дурак! Ты – вредитель! Как и вся твоя рота! Вы посланы мне, чтобы я сошёл с ума с вами! Стереть немедленно!
-- Есть! – Фоминых метнулся за «машкой», и под присмотром комбата стёр флаг потенциального противника!
-- Товарищ полковник, ваше приказание выполнено!
          Комбат снова долго и внимательно посмотрел на Костю.
-- Смотри у меня, курсант!
          И помахал увесистым кулаком у носа.
          И снова в Сибирь пришла зима. Зима! Зима! Не такая дурная и холодная, как в прошлом году, но не менее снежная.
          Второй курс – не первый! И теперь уже первый курс мучился, бегая со скребками по площадке перед входом в учебный корпус. Бесконечный процесс уборки снега зимой в Сибири!
          Второму же курсу нарезали территорию центральной аллеи. Мы мели осенью эту аллею от мусора и опавших листьев. Тополя и березы активно сбрасывали свой зелёный убор. Обидно было, что только соберёшь кучку листьев, а порыв ветра раскидывал её. Плохо было, когда листву забрасывало с территории соседней роты, но бывало и наоборот.…Второе – приятнее. На плащ-палатку сгребаешь листву, примял её, чтобы не раздуло, прикрыл – и на мусорку.
          Командование училища приняло решение об озеленении центральной аллеи. Ранней осенью привезли маленькие саженцы елей.
          Строго по натянутой нитке, на одной линии, на определённом расстоянии друг от друга, высадили саженцы.
          Мы трудились, разрывая грунт. Много камней, много древнего строительного мусора.
          Всё происходило под чутким руководством комбата, даже заместитель начальника училища – гроза всех курсантов полковник Бачурин, подошёл. Оценил.
-- Василий Иванович! – обратился он к комбату – Головой отвечаете за эти ёлки! Чтобы поливали! Зимой чтобы снег не поломал! Смотрели в оба! Под персональную ответственность! Понятно?
-- Так точно!
          Комбат возложил на ротных персональную ответственность. Командиры рот – на командиров взводов и их заместителей. Ну, а дальше, за каждой ёлкой был закреплёны курсанты. На каждую ель по двое. Один основной, второй – запасной.
          В роте шутили, кто попал в ответственные за зелённые насаждении – «ёлководы».
          В качестве дополнительного стимула, чтобы лучше ухаживали за ними, что если они погибнут – без отпуска.
          А это уже – «удар ниже пояса». Хрен с этими ёлками-палками! А вот отпуск!!!  За выжившую ёлку придумали поощрение – «не наказывать»! Ну, это мы усвоили с первого дня зачисления в военное училище. Если тебя не наказали – считай, что поощрили!
          Тут же стали прорабатываться варианты, что в случае чего, где добыть запасную ель. Добыть, значит, где-то вырыть в городе и притащить и заменить. Были даже горячие головы, выкопать несколько елок на центральной площади города. Они там ровные и пушистые. Прикинули, покумекали. И решили, что можно всё сделать тихо, без шума и пыли! Но это был запасной вариант.  Там, на центральном площади Кемерово – обком партии, КГБ и МВД по области. Туда решили идти в самом крайнем случае. Хотя, чего греха таить, хотелось подёргать судьбу за хвост. Азарт! А, вдруг, да, получится!
          Для ёлок из леса привезли грунт из с их родины – из леса. Оттуда же – дёрн. Машины есть, курсантов тоже в достатке. МСЛ и БСЛ присутствуют.
          В конце сентября офицеры собирали грибы на центральной аллее училища. Грибницы были привезены из леса вместе с дёрном.
          Вместе со снегопадами, встал вопрос, как сохранить эти саженцы от поломки. Тем паче, что когда чистили аллею, то снег складировали на газонах, прямо на эти проклятущие самые ёлки. В отпуск же хочется! Поломаются же, заразы!
На ближайшей стройке ночью были экспроприированы рейки в достаточном количестве. А ёлок много!
Памятуя, что в армии всё должно быть безобразно, но зато  единообразно, ротные умельцы сколотили одинаковые пирамиды, которые установили над деревьями. В Военторге выпросили бобину обёрточной бумаги. Этой бумагой укутали пирамиды над елями.
Когда оборачивали, Костя Фоминых, издевательски напевал:
-- Маленькой елочке. Холодно зимой, из лесу елочку. Взяли мы домой.
-- Фомич! Хватит петь!
-- Засунь себе эту ёлку себе в зад!
-- Поломается ёлка, вот и будешь хороводы вокруг этой зеленой хвои весь отпуск!
 Всё! Саженцы к зиме готовы!
Центральную аллею чистить проще, чем у учебного корпуса. Снег продувается ветром туда-сюда. Только вот незадача! Каждое утро всё училище выбегает на физическую зарядку, и мотает круги по этой самой центральной аллее. А чтобы курсант не поскользнулся, не убился, значит, нужно, чтобы был асфальт круглогодично, так сказал полковник Бачурин! А это не вам не Устав, который можно, порой, и обойти! Это стена! Это лом в голову! Это – Бачурин! Зверь! Чудовище! 10 казней курсантских в одном лице! Чудо-Юдо в полковничьих погонах!
 С одной стороны, оно, конечно, правильно! Когда бежит рота плотным строем на физзарядке, да, кто споткнётся?! Да, и хрен с ним бы! Так по нему же взвод пробежится! В тяжёлых, подкованных, мокрых сапогах. И хана котёнку. Больше срать не будет! Вернее курсанту хана. Так может не один завалиться на гололёде, а несколько курсантов. Нельзя! Не положено! Офицер должен в бою погибать на лихом коне, впереди личного состава, возглавив атаку на супостата, а не в училище на физзарядке!
А чтобы не было несчастных случаев, то должны курсанты бегать по асфальту!
Скребки, лопаты, «долбёжки» (топорище, приваренное к лому), ломы. И вперёд! Тюк, да, тюк по льду, или снегу, утоптанному, чуть мягче, чем бетон. Откидывай на газон.
-- На первом курсе, на тактике, не верил, что метр утрамбованного снега держит автоматную пулю.
-- Теперь поверил?
-- Думаю, что полметра этого колотого льда остановит!
-- Зимой пойдём на полевой выход, у нас там как раз ночёвка в окопах без внешнего обогрева, вот тогда и проверим. Ты будешь за сугробом, а я буду стрелять!
-- А чего это я?
-- Так я же не сомневался в словах полковника Чехоева.
-- Я теперь не сомневаюсь в его словах.
-- Чего это ты к нему любовью воспылал?
-- Не помнишь историю с первого курса в патруле?
-- Нет. Не помню.
-- Заступили мы в мае в патруль. Красота! Девчонки раздеваются! Капрон с ног стягивают. Листочки зеленые. Патруль! Да, ещё патруль в горсаду! Начальником патруля назначен полковник Чехоев!
          И вот мы прибыли в