А л е к с е е в с к и й. Ну, хорошо. Попробуем с другого конца. Расскажите мне – уверяю, не для протокола, конечно, – о вашей первой встрече с Адмиралом.
Т и м и р ё в а. О какой? Для нас каждая встреча как первая!
А л е к с е е в с к и й. Ну, о той, когда вы почувствовали‚ что готовы связать с ним свою жизнь.
Т и м и р ё в а (после некоторого раздумья). Это было в пятнадцатом году в Гельсингфорсе... Да, да, в Гельсингфорсе! Мне шёл тогда двадцать второй год. Была война, в целях маскировки город едва освещался синими лампочками. Я шла по улице одна и думала о тяготах войны, о своём маленьком сыне, который остался с бабушкой далеко на юге в моём родном Кисловодске. (Умолкает.) Не понимаю, зачем всё это я рассказываю вам, случайному человеку, единственная цель которого – собирать на людей улики?
А л е к с е е в с к и й (мягко). Сударыня, я уже говорил вам, что не считаю вас виновной в чём либо и не веду протокол. Если вам неприятно, если вы не доверяете мне, то извольте – мы прекратим беседу, и я вас не задержу.
Т и м и р ё в а (горько). Какие у меня основания доверять или не доверять вам. Я вас не знаю. Хотя что-то подсказывает мне, что вы... Хорошо. Я продолжу. Продолжу хотя бы потому, что мне надо выговориться, а рядом нет никого. Я одна в своём горе. Так почему бы и не вы?
А л е к с е е в с к и й. Я понимаю вас и обещаю быть деликатным. Итак, вы в Гельсингфорсе с думой о маленьком сыне...
Т и м и р ё в а. Да. В этот момент за мной неожиданно увязался какой-то подвыпивший матрос. С дисциплиной на Балтфлоте уже тогда было плохо! Он грубо схватил меня за руку и потащил куда-то, отпуская на ходу гнусные шуточки. Я отбивалась как могла. И тут увидела, что навстречу стремительной походкой приближается морской офицер. Я бросилась к нему, и – о радость! – это был Александр Васильевич Колчак, с которым меня недавно познакомил муж! Александр Васильевич не раздумывая заслонил меня собой!
Не забуду злобные глаза матроса, упустившего добычу, его картавый голос, изрыгающий угрозы. А Александр Васильевич, суровый, со сверкающими глазами, само воплощение мужественности и благородства, стоял неприступный как скала, презрительно глядя ему вслед!
А л е к с е е в с к и й. Простите, я не ослышался? Вы сказали, что матрос картавил?
Т и м и р ё в а. Да, слегка. (Удивлённо.) Но почему вы об этом спрашиваете?
А л е к с е е в с к и й (поспешно). Нет, нет! Извините, сударыня! Продолжайте, я вас слушаю.
Т и м и р ё в а. Вы и представить себе не можете, до чего же я испугалась! Дрожа как в лихорадке, я прижалась к крепкой груди Александра Васильевича, а он, смущённо улыбаясь, гладил мои волосы и говорил что-то ласковое и нежное.
А л е к с е е в с к и й (деликатно выдержав паузу). Признаю – это истинно рыцарский поступок. И, верно, именно тогда...
Т и м и р ё в а (очнувшись). Именно тогда я и поняла, что с этим человеком я пошла бы на край света!
А л е к с е е в с к и й. Краем света, насколько мне известно, оказалась Япония?
Т и м и р ё в а. Да. Хотя, поначалу, наши пути разошлись. Александра Васильевича назначили командующим Черноморским флотом. Перед отъездом он просил разрешения писать мне, Я согласилась... Потом была революция, годы скитаний...
А л е к с е е в с к и й. Я знаю, что Колчак был приглашён сначала в Англию, потом в Америку.
Т и м и р ё в а. Да. Его там высоко ценили как военного специалиста. Потом был Китай и, наконец, Япония.
А л е к с е е в с к и й. А вас-то каким ветром занесло на восток, в такую-то даль?
Т и м и р ё в а. Командировка мужа. Уже в поезде, случайно я узнала, что Александр Васильевич совсем рядом. Это решило всё! И поспешила к нему, и мы решили больше никогда не разлучаться!
А л е к с е е в с к и й. Что же получается – чтобы встретиться вновь, вам пришлось с двух сторон обогнуть земной шар?
Т и м и р ё в а. Я и сама этому удивляюсь! Видимо, это судьба!
А л е к с е е в с к и й. Просто поразительно! Что ж, я понимаю Колчака. Вы так молоды и красивы! Но что... что вас привлекло в нём?
Т и м и р ё в а. Всё! Его очаровательная улыбка, его лицо. Да, да! Особенно лицо! Выразительное, живое, играющее всеми оттенками мысли и чувства! Он вообще был заметным человеком. Стоило ему появиться, как всё вокруг делалось точно праздник! Его шутки, его рассказы о полярных экспедициях...
Однажды, провожая меня домой, он указал мне на одну единственную звезду на небе, которая никогда не изменяет своего положения среди других звёзд. Для него она была маяком в его странствиях. Он сказал, что в разлуке со мной, глядя на эту звезду, он всегда будет думать обо мне, потому что в его жизни я такая же единственная, неизменная звезда, звезда его счастья! Я смотрела на его лицо, которое словно светилось изнутри, и мне хотелось кинуться в его объятья, крикнуть на весь мир, что не хочу с ним разлучаться, потому что люблю его!..
Но тогда я не посмела этого сделать и лишь обещала, что тоже буду думать о нём, глядя на нашу звезду.
А л е к с е е в с к и й. Думаю, не ошибусь, предположив, что это Полярная звезда?
Т и м и р ё в а. Да. Она всегда видна из окон наших камер... (дрогнувшим голосом) звезда нашего счастья... Извините... Что-то горло перехватило. Можно воды?
А л е к с е е в с к и й. Да‚ да! Конечно! (Наливает воду в стакан‚ подаёт её Тимирёвой.) Пожалуйста.
Т и м и р ё в а берёт стакан, В это время за дверью
слышится голос Чудновского. Он поёт.
Явление 5-е
А л е к с е е в с к и й, Т и м и р ё в а и Ч у д н о в с к и й.
Ч у д н о в с к и й (поёт за дверью). «Смело мы в бой пойдём за власть Советов... (Входит в кабинет.) И как один умрём...»
Увидев Т и м и р ё в у, Ч у д н о в с к и й осекается.
Та в испуге проливает воду и в ужасе застывает
с зажатым в руке стаканом.
Т и м и р ё в а. Боже мой! Неужели опять...
Ч у д н о в с к и й. Что такое? Чего это вы, гражданка, на меня выставились, будто чёрта увидели?
Т и м и р ё в а как загипнотизированная смотрит на Ч у д н о в с к о г о.
Тот, в свою очередь, пристально вглядывается в неё.
Ч у д н о в с к и й. Постой! Как будто мне знакомо это лицо. (Алексеевскому.) Кто такая?
А л е к с е е в с к и й. Гражданская жена Колчака.
Ч у д н о в с к и й. Что, та сумасбродка, что сама на арест напросилась?
А л е к с е е в с к и й. Та самая.
Ч у д н о в с к и й. Сдаётся мне, что где-то я её уже видел... Может, в Ревеле?
Т и м и р ё в а отрицательно мотает головой.
Тогда – в Риге?
Тот же жест. А л е к с е е в с к и й в беспокойстве поднимается со стула.
Уж не в Гельсингфорсе ли?
Т и м и р ё в а заметно вздрагивает. А л е к с е е в с к и й быстро
подходит к ней, загораживая от Ч у д н о в с к о г о, и высвобождает
стакан из её судорожно сжатых пальцев. Ставит стакан на стол.
А л е к с е е в с к и й (Чудновскому). Что ты к ней прицепился? Напугал до смерти! Чуть стакан не выронила, а у меня тут всё на учёте!
Ч у д н о в с к и й (пожав плечами). Я только спросил, не встречались ли мы в Гельсингфорсе?
[justify] А л е к с е е в с к и й. Какой Гельсингфорс! Она там никогда не была. Южанка она, с Кавказа. Из Кисловодска
