понуро переминавшуюся с лапы на лапу. - Постоянно убегает, приходится искать ... с собаками.
- Ага ... А ведь ты в тот раз, когда встретились, не дослушал меня. И вотще! Может, сейчас приобщишься?
Вадим нехотя кивнул. Впереди светили дни отгулов, которые удалось "отжать" у главреда в тесном графике занятости. Но настроения трогать "больную" тему не было, как и сомнений в том, что седобородый станет говорить о Дине.
- Ну, тогда внимай ... Побегушки твоей псинки, скорей всего, указуют токмо на одно: она не чует ся в своей тарелке. Ежели проще - не способно ей у тебя. Она, сердешная, желает другого - того, что ей ближе. И самое интересное - ты это ведаешь. Но! ... Ты шарахаешься от одного намёка на сию тему. Сказать почему? А потому, что ты прилип к ней. Премного! И не снисходишь даже к помыслу, что песь твоя может пребывать где-то помимо тебя. Так ведь?
- Похоже ... Видать, у вас, уважаемый, есть опыт познания чужой души. И не только человечьей ... Что-то мне подсказывает ... Уж не воцерковлённое ли вы лицо? Исповеди выслушивали?
На румяном лике седобородого отобразилась усмешка. При этом взгляд оставался строгим, пронизывающим.
- Угадал. Я из глубинки русской. Служил в божьем храме. Здесь по призыву дочери. Одна она. Болеет тяжко ... Помогаю ей чем могу ... С собачками её гуляю вот ... Кстати, по первому образованию я кинолог. В армии, ещё когда два года служили, пришлось аж трёх "немцев" сменить ... Чуть концы не отдал тогда от горя, еле выжил ... На этом и к вере обратился, да ... Долгие лета исповедь принимал, сотни прихожан выслушал. Дошло до того. что стал ведать, о чём разговор будет, едва этот разговор начинался, Токмо при виде человека уже понимал, что он скажет ... Через время приплыл к осознанию: нет больше сил слушать, вникать ...
Седобородый запнулся. Немного помолчав, добавил.
- Наверное, слишком близко к сердцу принимал. Груз откровений дал знать про себя ... Так о чём я ... А я о том, что тебе, мил человек, надо сподобиться выбрать: либо передать псинку в иные руки, лучше на вольное поселение, либо ... Мучиться она будет и вряд ли долго протянет ... Знаю, тяжело тебе. Но чем скорее примешь праведное решение, тем лучше будет для вас обоих ... Ну, пойду я ... Приглянулся ты мне, что ли. Чую, участливый ты, милосердный ... Так ты постарайся милосердством своим разумно распорядиться. Добра тебе!..
Несколько дней спустя Вадим дал объявление в газету. Всё как обычно: "Отдам в добрые руки подросшего щенка. Девочку, дворянку ... " Ну и далее фото с благопожеланиями. Ответ не заставил себя ждать. В день выхода публикации пришёл отклик с предложением встретиться.
... Потом, долгое время после расставания Вадим вспоминал его мельчайшие детали. Вот он сидит дома на полу с Диной на руках, прижимаясь носом к душистой коричневой шёрстке на тёплом боку, гладит шелковистые уши, перебирает пальцами мягкие короткие лапы - совсем маленькие ... Вот заворачивает пушистый комочек в толстый уютный плед. Вот выходит из подъезда в морозную вечернюю тьму, садится в машину, бережно раскладывает плед с его содержимым на сиденье ... Дальше - казавшаяся бесконечной дорога с мелькающими за стёклами отблесками световой рекламы, фонарей - автомобильных, уличных. И ещё ... Почти материальное осязание безысходности своего пребывания в конкретном пространстве-времени ...
На автовокзале, где условились встретиться, стояла машина с иногородними номерами. Из нее выбрался средних лет мужчина, назвавшийся Виктором. В ходе краткого знакомства прозвучали возгласы лёгкого изумления.
- Ну надо же! Вот так симпатюля! Девочка - верно? - воскликнул новый знакомец. - Смотрю - вживую-то она даже умильней будет! Да просто милка! Можно мне её на ручки - подержать?
Вадим бережно передал протянутым рукам завёрнутую в плед Дину.
- Ой, она вообще ничего не весит! - было видно, что говоривший искренен в своих эмоциях. - А знаете что, здесь на вокзале есть кафешка сносная, Посидим, по чашке кофе по такому случаю? Приглашаю - вы как?
Не успев ничего сказать и даже подумать, Вадим неожиданно для себя последовал за Виктором. Сопротивляться не захотелось. Ему казалось, "постановка", в которой он участвовал, вершилась без него, без его присутствия. А он, Вадим Павлов, вынужден наблюдать за происходившим со стороны. И уже никак не в состоянии повлиять на ход событий.
- Просто пообщаемся, если вы не против, - продолжил Виктор, когда компания заняла столик в привокзальном кафе. - Насколько я понял из объявления, вы хотите передать вашу подопечную не просто в добрые руки, а в "руки с подходящими условиями", так?
Вадим утвердительно кивнул.
- Вкратце опишу ситуацию. У меня сынуля, он в следующем году пойдёт в школу. Была у нас собачка, кстати, похожая на вашу. Пацан очень к ней привязался, прям не отходил от неё. Погибла, под машину попала. Почти полгода прошло, мальчишка до сих пор не может её забыть. Мечтает о такой же. А тут ваше объявление. Как увидел фотку - возьмём да возьмём! В общем, для него стараюсь. Хочу. чтоб улыбался почаще, в доброте жил ... Я извиняюсь. у вас есть дети?
- Парень, взрослый уже, - Вадим даже удивился своей откровенности. - Видимо, взяла своё открытость, искренность собеседника. - Но ... живёт отдельно. Самостоятельный он у меня. Как бы это выразить ... Самодостаточный - вот.
- Да ... Так я продолжу. Сам я не собачник. К собакам нейтрально отношусь. Другое дело - котики. Домашние они, ласкучие ... Когда маленький был, собаки покусали пару раз, несильно. И после этого как отрезало ... А вот пацан мой, наоборот, тянется к ним. С прежней своей целыми днями возился ...
Вадим слушал вполуха. Голос словоохотливого собеседника доходил как сквозь вату. Всё это время - с самого начала встречи - перед глазами была Динка. В эпизоде с передачей в руки Виктора - совсем незнакомые ей руки - никаких эмоций, полная апатия. То же самое - пока шли по территории вокзала, рассаживались в кофейне. Когда говорил новоявленный "папа", пусть даже пока не "вступивший в права". Всё это время Павлов ловил на себе Динкин взгляд. - любопытствующий, словно изучающий. В какой-то момент ему даже показалось, что она хочет что-то спросить.
- Что-то мы совсем уж всухую сидим, - Виктор прервался и вопросительно посмотрел на Вадима. - Чай, кофе? Я угощаю.
- Что? А, нет ... спасибо, - Вадим с усилием вернулся к разговору. - А скажите, Виктор, вы уверены, что Дина ... ну, что она освоится, приживётся у вас? Что сможете выдержать её присутствие? Вопрос, конечно, "интересный", но ... Вы сквзали, что к собакам ... ровно дышите, я правильно понял?
- Мне ваша Динка ещё на фотке приглянулась. А вживую-то она такая ... няшка! Но самое главное - домашним понравилась, и особенно парнише моему. Да вы не беспокойтесь, у нас просторно, я бы сказал, воздушно. Дом большой, участок ... У нас и будочка есть, если что! Тёплая-тёплая, под крыльцом. Но, я думаю, это на случай, когда на дворе не очень холодно будет. А так - конечно, в доме ей место.
Вадим снова взглянул на Динку. И - узрел явные перемены. Глаза оживились, заблестели, откуда ни возьмись явилась лёгкая улыбка с розовым языком. да и сама она уже не куталась в плед. Наоборот, едва ли не целиком вылезла из него, упираясь лапами в плечо Виктора. И это всё - буквально в какие-то полторы-две минуты, пока говорил её новый "держатель".
Павлов попытался найти слово. которое, как ему казалось, могло бы точнее выразить статус человека, державшего его Динку на руках. Хозяин? Владелец? А может, собственник? И тогда она, Динка, живая душа, разумница, да ещё такая краля! - всего-навсего вещь, безделица в его руках? Что-то вроде плюшевой игрушки, которой можно, при желании, умиляться, с которой можно играться, а можно - если надоест - выбросить и забыть. Согласно "воспитанию", которое навязывают сегодняшне мутные, гнилые правила-понты, иногда называемые моралью?... Или компаньон? То есть один из компании, один из нас, связанных узами дружбы, взаимопонимания, взаимной ответственности. Тот, кто делает и будет делать всё. чтобы сохранить, преумножить обоюдную привязанность. Но ... такой статус предполагает взаимность. Тот, другой компаньон - станет он в ответ делать что-то похожее? И вообще - чувствует он себя компаньоном? Надо ему это?
... Вадим ощутил, что вновь заставляет себя буквально выдираться из плена эмоций. Тем временем его собеседник умолк и, поглаживая Динку, смотрел куда-то в сторону, скорее всего, ожидая отклика на своё "сообщение". У Вадима не было отторжения от его визави, скорее, наоборот. Зато было чувство: душа изо всех сил противится приближению неотвратимости. Той самой. что объявится вот-вот, с минуты на минуту.. Той, которая выглядит как каменная плита, готовая подмять под себя прах убогого сопротивления.
- Ладно,- с трудом выдавил из себя Павлов. - Надеюсь, у вас ей будет лучше, чем у меня. Хотя мне в тягость не то что допускать - даже произносить это. Я очень хотел, чтобы мы подружились. Видать, не судьба. Я уже сейчас чувствую, вижу - ей покойно с вами. Ну и славно!
... Когда подошли к машине Виктора, он открыл заднюю дверь и, вынув Динку из пледа, аккуратно разложил её на сиденье. Было видно: ей комфортно. Уютно устроившись, она улыбалась и поигрывала хвостом, что замечалось за ней очень редко.
Вадим присел на корточки перед открытой дверью и попробовал улыбнуться. Говорить не хотелось, он просто смотрел ей в глаза, словно пытаясь разглядеть хоть какой-то знак, хоть что-то похожее на сожаление или, по меньшей мере, понимание особенности момента. Что-то похожее на ощущение близости расставания. В какой-то миг мелькнуло: она всё понимает, чувствует. И ... ничем не может помочь.. Более того - не хочет. По крайней мере так казалось Вадиму, тщившемуся читать её взгляд.
- Вижу, вам трудно расставаться, - негромко произнёс Виктор, стоявший рядом и наблюдавший сцену. - Понимаю вас, сочувствую искренне. Может, это не моё дело, но, мне кажется, здесь тот самый случай. когда могут помочь именно перемены. Я про собаку. О гарантиях говорить не стоит, но уверен: у меня ... у нас ей будет самое то. Она ведь дворняга, какое-то время жила вольной жизнью, да? Ну вот ...
Вадим в последний раз посмотрел на Динку и закрыл дверь машины. Обменявшись рукопожатием с Виктором, он развернулся и не оглядываясь зашагал к своему автомобилю.
... Уже на кухне, сидя за чашкой горячего, клубящегося паром чая в компании Евгении Ивановны и Неси, он почувствовал, как тепло дома неспешно входит в него, разливается по телу. Он вдруг увидел встревоженный мамин взгляд, ощутил её руку на своём плече. Почувствовал, как Неся под столом мягко привалилась к его ногам. А потом - сначала увидел, как шевелятся мамины губы, произнося какие-то слова, - а вслед за этим услышал её речь.
- Вадик, могу только догадываться, что ты сейчас чувствуешь. Я тоже будто в разобранном состоянни. Пока тебя не было, Неся места себе не находила, всё старалась быть рядом со мной, в глаза заглядывала ... Мне кажется, это испытание небесное. Прислали сверху, чтоб проверить нас на ... прочность,
