раздвоения личности ... Хотя я, возможно, чего-то не знаю ... Но и ломать себя в угоду своему "хозяйчику" не всякая захочет и сможет. Так вот это - как раз наш - Динкин - случай. Независимая она у нас, самостоятельная, ёлки зелёные! Это тебе не Неся ...
При эти словах Дина опустила голову и глубже засунула кончики лап в щели радиатора.
- Может быть, - Вадим смотрел на неё не отрываясь. - Как-то так получилось - чувствую себя не в своей тарелке. Ведь я оставлял её не для того, чтоб при случае избавиться. А чтоб стала членом семьи ... А может, ты хотела бы отдать её кому-нибудь под предлогом ... Типа "на воле ей будет лучше" ... То есть предлагаешь наступить на горло собственной привязанности во имя её же, собакиного, блага?
- Ну, знаешь! - Евгения Ивановна возмущённо всплеснула руками. - Что за мудовые рыдания, извиняюсь! Мне и самой муторно ... В общем, так: можешь делать что хочешь, но ... Здесь ей некомфортно, не её это жизнь, постарайся въехать в суть ситуации! И постарайся справиться с собой, со своими эмоциями: уж больно трепетно ты к себе относишься!
С этими словами Евгения Ивановна встала и удалилась с кухни. За ней вприпрыжку убежала Неся. "Отступницы, ренегатки. Обе!" - мелькнуло у Вадима во вспухшей от тяжёлых мыслей голове.
... Прошло несколько дней. В ближайшие выходные Павлов отправился гулять в лес с "подружками". После прогулки по дороге домой он наткнулся на процессию пенсионеров, прогуливавших своих четвероногих воспитанников. Собак было не меньше десятка, и все - без поводков.В мгновение ока рядом возникли ретривер и овчарка. Неся, с ходу "заработав" хвостом-пропеллером, улыбаясь, потянулась навстречу.. Дина, наоборот, съёжилась и прижалась к ноге Вадима. В какой-то момент, пока крупная "европейка" водила над ней носом, она подпрыгнула и пулей метнулась к густому ельнику, что стеной рос вдоль тропы.
- Ух ты, какая шустрая! - усмехнувшись. воскликнул один из собачников - крупный седобородый дед с громоподобным басом. - Чую, дворняга у тебя, мил человек, да со всеми ея онёрами. Строптивая, видать. У меня была такая, всю квартиру изглодала, пока не отдал её в деревню, на приволье ...
Дед продолжал говорить, но Вадим уже не слушал его. Стараясь обогнуть ельник, он рысью, таща за собой Несю, прочёсывал все мало-мальски доступные закутки перелеска. "Лишь бы не потерялась, лишь бы не потерялась!" - колотилась в голове единственная мысль. "Дина, Диночка!" - Вадим поймал себя на том, что не узнал свой голос. И когда из-под ближайшей ели выкатился знакомый клубок, не выдержал: "Ты хотя бы тявкнула разок, чудила ты ... немтырь кромешный!!" Крик вырвался как благодарение Небесам, исход отчаяния, глагол облегчения ...
Вадим подхватил пушистый комок на руки, выбрался на тропу. Только здесь он почувствовал ноги. "Каждый раз одно и то же!- пришедшие в голову мысли показались, на удивление, какими-то сторонними, словно чужими. - Одно и то же: очередной фортель, и такие нервы ... неадекватные. Потом отходняк, успокоение ... опустошение. Это я сам по себе впечатлительный? Или конкретный собакевич стал мне так дорог? С чего бы? Может, права мама: некритично воспринимаю привязанность к Динке, даже в ущерб ей самой ..."
Промелькнувшие мысли почему-то не вызвали отторжения, как это бывало совсем недавно. Наоборот, Вадим почувствовал подобие облегчения.
На следующее утро Евгения Ивановна объявила: "Сегодня вернусь поздно. К вечеру поеду к больной. Это далеко. Еда в холодильнике. Девчонки накормлены. Постарайся вернуться пораньше, это в наших общих интересах, понимаешь, да? Не забудь закрыть двери в комнаты."
День показался бесконечным. Вадим еле дождался момента, когда можно было прервать занятость. Был уже поздний вечер, когда он добрался до дома. Не дожидаясь лифта, в несколько прыжков взлетел на четвёртый этаж. Первое, что увидел, открыв дверь, - две скорбные, склонённые долу моськи. Опущенные головы, уши, глаза - всё должно было указывать на раскаяние, угрызения совести ... Время от времени у обеих синхронно приподнимались ресницы, приоткрывая застывшие в глазах адовы муки совести.
И только тут глазам открылась картина ... Вначале мозг отказался воспринимать увиденное. Скомканный, местами мокрый ковёр со следами хорошо знакомой динкиной органики, черепки слетевшей с серванта посуды. Погрызенные наличники дверных откосов, тумбочка для телефона, лежащего на полу с жалостным пиканьем. И самое пронзительное - раскуроченный угол холла с торчащим наружу силовым проводом, на котором виднелись следы мелких-мелких зубов ...
Спиной к стене Вадим без сил съехал на пол. Моментом вспомнилась "карусельная" мультклассика под названием "Разгром". Где "просто приходил Серёжка - поиграли мы немножко"...
Неся выпрямилась и явила окружающему миру взгляд умных, честных, не замутнённых неблаговидными деяниями глаз. И в глазах этих читался сакраментальный вопрос: "Неужели ты думаешь, что я таки причастна к этому шабашу?"
_ Несь, я же всё вижу, - начал Вадим душещипательный монолог. - Ну, на заре туманного младенчества у тебя бывало что-то похожее. Но, конечно, масштабами куда меньшими. Догадывась, главную роль ты в этом действе не играла. Но ... могу предположить, толкались вы вместе, одна Динка вряд ли смогла бы учинить такой кавардак. А так, судя по следам, судя по следам зубов, твое участие здесь совсем небольшое ... "вспомогательное". Ладно, сделаю вид, что верю в это.
Лабрадорша заулыбалась, часто задышала, взмахнула лапой, словно в знак примирения и, подползя на пузе к Вадиму. прижалась к нему головой. Дина продолжала сидеть, низко склонившись и изредка подрагивая ушами.
- И-эх! - глубоко вздохнул Вадим. _ А вот ты, дорогая моя, - главный подозреваемый и заслуживаешь нагоняя, как минимум. Уже пожила в этих стенах, могла бы усвоить, что можно, а что ...
Динка подняла головёнку. В её глазах стояли слёзы. Две крупные капли, готовые скатиться вниз.
Вадим почувствовал: ещё немного, и воспитательно-дидактический пафос его "речи" улетучится. И взамен придет ... банальное увещевание "больше так не делать". А затем - примирение ... Которого, допускать было, по меньшей мере, непедагогично. Ведь сама природа ситуации взывала к наказанию. И мужчине не оставалось ничего другого, как напрячься и взять себя в руки ...
Чтобы хоть как-то ретушировать и, по возможности, минимизировать "эффекты" погрома, понадобилось более часа. Помимо прочего, подгоняло стремление успеть до прихода Евгении Ивановны. Которая, конечно, смогла бы получить от "эпизода" массу дополнительных впечатлений. Помимо тех, что полагались "по штату" после приёма, как минимум, трёх десятков пациентов. Плюс - эмоций от дальней поездки за город ...
После уборки провинившимся была задана кормёжка, затем последовала гулянка. И когда все "кануны" были пройдены, "ликвидатор" смог, наконец, залезть в постель, предварительно вырубив свет и оставив дверь незапертой.
..... Сон снизошёл сразу. То, что привиделось, выглядело очень чётко, представлялось как явь ... Вначале - сквер у дома, вид с четвёртого этажа. Тот самый вид, что стал таким привычным за долгие годы жития на окраине города. Затем лестница на первый этаж. Дверь подъезда выводит на свежий воздух. Снаружи почему-то ночная темень. Но почему? Ведь только что из окна был виден день, было светло и ясно ... Между тем ноги несут, и несут, как будто сами по себе, без понукания. Пересечён сквер, впереди - проезжая часть, тот самый перекрёсток, что почти всегда переполнен транспортными средствами, только ночью движение несколько ослабевает. Но сейчас ... Сейчас нет никого - ни автомобилей, ни людей. Над дорогой царит кромешное чёрное безмолвие. Одинокий фонарь неподалёку только подчёркивет неестественность, фантастичность наличного пространства-времени ...
Вот пройдены пешеходные тропинки, тротуар. Вот газон, тот самый газон, который граничит с дорогой, и на краю которого сидела Дина в тот памятный осенний вечер. А вот ...
На краю газона, на том самом месте, как и в тот вечер, сидит Дина. Сидит, вытянув шею, вглядываясь в бесконечный мрак уходящей вдаль улицы, туда, где нет никакого освещения. Тусклый свет одинокого фонаря освещает только пустынный перекрёсток и одинокую фигурку маленькой собачки ...
Колючие мурашки ... по всему телу явственно дают о себе знать больно жалящие мурашки. И вслед за ними мгновенно - ледяной озноб.
- Дина, как ты тут ... оказалась?! Убежала? Ты же сейчас дома! Я точно знаю - только что лежала у батареи ... - звуки собственной речи Вадиму не слышны. Вмиг приходит осознание - это мысли, которые пытается выразить внутренний голос. Внутренний голос, воспринимаемый между тем как звучная молвь.
Дина отрывается от созерцания уличной мглы и поворачивает голову к Вадиму. В тусклом свете фонаря её глаза кажутся бездонными.
- Никуда я не убегала, - мысленно ответствует собеседница. - Я там, наверху, у батареи. А здесь ... Здесь моя суть ... душа, если хочешь. Сижу вот, тебя ожидаю. Дождалась наконец.
Помолчав, она продолжает.
- Хочу тебе сказать ... Вы с Евгенией Ивановной принимаете меня не такой, какая я есть на деле, в жизни. Почему-то вам кажется, что я совсем маленькая - годами, возрастом.Это не совсем так. Мне столько, сколько Несе. Примерно. Просто я из тех, кто сильно не вырастает. Чтобы было понятнее - успела пожить там, недалеко от гаражей. Где территория складов, ты знаешь. Там у меня был просторный тёплый домик с сеном, одеялками, Будка, как вы это называете ... Могла гулять где хочу и как хочу - не так, как сейчас. Успела привыкнуть.
- Там кто-то был рядом?
- Там был охранник, в годах уже. Кормил. Не сказать чтоб ласковый. Мог пинка дать ... Помню своих братиков. Мы все вместе жили. Так он их - кого раздал, кого выгнал. Меня оставил, даже не знаю зачем. Наверное, чтоб голос подавала, если что. Не иначе. А голос у меня не ахти, ну, ты знаешь ...
Дина сидит на краю газона. в одной и той же позе. Слегка развернувшись в сторону своего визави. В этот момент до Вадима доходит: когда он увидел её здесь, она смотрела в сторону складов, к которым ведёт утопающая во мгле дорога ...
- В тот день пришел сменщик, и мы с моим главным кормильцем вышли за ворота. Прогуляться, наверное. А может, он избавиться от меня хотел. Только-только отошли - он почему-то схватился за грудь, упал, захрипел. Помню, какие-то люди мимо шли. Потом машина приехала с крестом и увезла его. Я посидела, погуляла немножко по округе. Ждала его, надеялась, вернётся. Обратно к домику было не пролезть - у складов глухие стены, ворота без единой щелочки ... Уже вечерело, было холодно, и я пошла в лес. Там было капельку теплее. Но всё равно я мёрзла. Побежала, чтоб согреться. Бежала, пока не наткнулась на костёр. Он уже почти догорел. Было тепло, и я прилегла рядом.. Когда огонь потух, я поползла туда, где теплее. Костёр быстро остыл, и я снова окоченела, еле чувствовала лапы. А потом появился ты ...
Дина поднимается и подходит. Некоторое время как
