А вот будь президент прежним, кто всякую представительницу женского замечает и примечает, не отказывая ей сесть вместе рядом с собой, и когда они бывают забываются и заступают туда, куда не стоит заступать – там находится личное пространство президента, в частности его ноги, он никаким видом им не покажет и не попрекнёт в том, как он сильно их терпеть не может.
А вот сейчас, президент, хоть и за него всё понятно, он для общего блага старается, уж как-то чересчур старается, вжившись в образ деревенского млекопитающего. И с какой стати Лола есть эта самая задняя часть организма, если она даже её вперёд себя не выставляет, а всегда её придерживает для вот таких слушаний. Но как оказывается, что и так бывает, когда твоя физическая природа, отдельная её, слишком выдающаяся вперёд часть, и ваше стремление не отставать от нынешнего модного тренда, быть как все, бодипозитивным в тыльной своей части представления, что также указывает на большую загадочность вашего отождествления, берёт вверх над вашим благоразумием.
И Лола, сама того не ожидая, хотя всё же ожидая (а что ещё от них можно ждать, кроме вот такой гадости), вдруг всеми заметилась именно в таком тыловом качестве. Из-за чего, а вернее из-за своей грубости и внутренней испорченности, и желания видеть всех вокруг чуть и ничуть хуже себя одной части истеблишмента, к ней и прилипло это неудобоваримое прозвище.
Впрочем, президент, так к Лоле про себя обращаясь, всё же ещё не полностью подчинив себя примитивизму и животному абстрагированию (очень сложно в один момент себя деформировать в другого человека, если только не получить по лбу молотком) не так узко в его сторону мыслил. А президент под этим своим обращением к Лоле, вполне мог иметь в виду ту ситуацию, в которой они все сейчас оказались. И даже очень хорошо, что в администрации президента находятся такие люди, как Лола. С помощью неё можно будет ёмко обозначить вставшую перед всеми проблему.
И вот захочет, к примеру, президент таким особым словом выразить всю степень своего отчаяния и негодования, а регламент и кодекс служебной этики не будет ему позволять так высказывать свою позицию, то президент запросто обойти этот препон, обратившись к Лоле, как к своего рода эвфемизму.
– Господа, дамы… генералы, а также другие ответственные лица, что поделать, а я вынужден не обрадовать всех вас принеприятнейшим известием. На глобальной шахматной доске для нас сложилась такая жуткая ситуация, для которой и не подобрать подобающего слова, кроме… – Здесь президент сделает паузу, давая возможность всем этим дамам и господам, плюс людям отвечающих своей головой за принятия решений президентом, как следует подумать над его словами, и самим попытаться отгадать и озвучить то слово, которым обозначается описанная им критическая ситуация.
– Эндшпиль. – Лезет со своим дипломатическим ответом, устраивающим разве что экс политиков, Румпель…(дальше сами допишите). Вызывая само собой гримасы отторжения и недовольства у президента. – Вы мне тут слова не выдумывайте. – Делает строгое замечание Румпелю президент. – Если хотите оказать впечатление на девушек, вскружив им голову всей этой непонятной отсебятиной, то им эти слова в голову и вкладывайте. А здесь не место такого рода сообразительности. Кто ещё тут самый умный? – задаётся вопросом президент и упирается в Оскара. И тому ничего другого не остаётся, как только подтвердить или опровергнуть эту свою заявку на самую умную голову.
– Цугцванг. – Говорит вот такое, вопиющее и плюющее на всякую разумность слово Оскар, всё же сумевший на первых порах всех тут затмить своим мысленным своекорытием и претензией на человека самого большого ума. Отчего президент даже в уме поперхнулся, пытаясь осмыслить и выговорить это невозможно понять, что за слово.
И понятно, что в таком не мысленном и невыносимом во внешние контуры уже своего понимания состоянии, президент, кого одновременно взяла в свои тиски икота, ничего дельного и разумного произнести не может, и он только рукой в сторону машет – мол, заткнись уже, мне и без твоего цугцванга тошно от одного только Румпеля…
И тут взгляд президента натыкается на Лолу, а если точней, то на те основы, которые её как есть определяют, и это её стремление ничем от всех не выделяться и в тоже время этот момент как раз её так явно из всех тут выделяет (что поделать, политикам приходится пребывать в тени своего избирателя и во внешнем забвении, давая ход и дорогу всему прогрессивному), и он в ней находит для себя то самое спасение, когда надо так много сказать и всё это выразить ёмко и лучше в одном слове, а для этого кроме бранных других слов не придумали, а тут вот такое ноу-хау от самого президента.
– Нас всех ждёт полная Лола, если мы, наконец-то, не перестанем думать жопой, а тем, что для этого предназначено. – Что и говорить, а умеет президент вкрутить так своим подчинённым по первое число, что только по выходу из кабинета по окончанию этого очередного заседания, поняли, как смог ловко усидеть на двух стульях президент в деле своей политической риторики.
Правда, вот так сразу, не то что быть, а убедить себя и всех вокруг, что ты не прежнего ума человек, крайне сложно, тем более когда этому не дают хода обстоятельства вокруг тебя происходящего. В данном случае в лице Оскара. Кто с одной стороны прямо подталкивал президента потерять человеческий вид и начать его мутузить всем, что попадётся под руку, а с другой стороны от этого шага президента удерживает то, что всю эту деформацию в нём задумало. – Это будет так по-человечески, поддаться своим чувствам. – Не дают разыграться нервам президента эти его внутренние намерения противостоять замыслу противника по их расчеловечению.
– Тогда ответь, что для тебя есть сегодня, четверг? – задаёт вопрос президент Оскару, заставивший встрепенуться Алисию, что-то уж слишком долго сидящую без признаков собственной жизни. Ну а то, что она дышит и шевелится другими частями тела, то это ещё не значит, что она живёт собственной жизнью, которая характеризуется совершенно иными категориями ума и их выражениями.
А вот сейчас, когда президент обратился к Оскару с вопросом, касающимся её, то она себя вдруг вспомнила, и в ней что-то проявилось от себя прежней.
И Оскару бы быть в данном случае осмотрительней или хотя бы быть внимательным к тому, о чём его спрашивают, и тогда бы не случилось то, что случилось по следам его ответа, ни в счёт не ставящего также и такой день недели, как четверг.
– А что четверг. – Мерзко так усмехнулся Оскар, в такой унизительной незначительностью озвучив этот день недели. – Это такой день недели, если о нём не напомнить, то он сам пройдёт.
И только это сказал Оскар, как со стороны Алисии начинает доноситься невнятное бормотание и всё по нарастающей, до понимания того, что она повторяет сейчас раз за разом, и от этого так не по себе и страшно становится при виде всей этой одержимости Алисии четвергом (она это слово речитативом повторяет), что все замерли в оцепенении, не сводя своего взгляда с этой нарастающей на глазах катастрофы в лице Алисии. Кто, можно уже было догадаться, не будет в себе всё её обуявшее безумство сдерживать, и вслед за этой словесной одержимостью четвергом, можно и перевести стрелки на Оскара, сказав, что одержимостью «сегодня», и тем, что она в это сегодня вкладывает, Алисия выкинет нечто такое, что повергнет всех в ужас и обессмысливающую их стороннее нахождение ситуацию.
Что так и случилось после того, как Алисия со страшными гримасами на лице выкрикнула: «У меня клаустрофобия! Выпустите меня из этого четверга! Я не могу больше терпеть этого заключения в рамках одного дня, четверга!», и в тот же момент бросилась сбрасывать с себя одежды. И что удивительно, так это то, что на всё это разнузданное очень поведение Алисии первыми с реагировали женщины, чем мужчины, и это, не смотря на их природные рефлексы, стремящиеся быстрее, чем женщины реагировать и рефлексировать в сторону женщины и потенциала их встречи.
– Держите её! – закричала Шарлотта, бросаясь к Алисии вместе с Монтело. Тогда как все эти подлецы мужчины, стоят, не двигаясь, как будто их всё это дело не касается, кроме как только в качестве зрителей и экспертов по женской демагогии, в режим которой они записывают любые чувствительные проявления женского начала, как в данном случае в сторону истерики Алисии Тома. Решившей через вот такую демагогию своего разума и своего безответственного поведения заставить всех тут её пожалеть и отнестись к ней так, как вы хотели, чтобы относились к тебе.
Нет уж, не выйдет, Алисия Тома, манипуляторша мужским сознанием. И как вы были для всех бесчувственной стервой, так оставайтесь вы для всех четвергом, а не как бы вам хотелось, днём отдыха тела и сознания, субботой. Субботу ещё нужно заслужить.
А между тем, как сейчас выясняется, то Алисия в своём нервном иступленни настолько сильна, что Шарлотте и Монтело, даже совместными усилиями не удаётся, не то что усмирить Алисию, а у них не получается вести на равных эту схватку с разбушевавшейся истеричкой и ведьмой при такой-то причёске Алисии, которая схватилась своей цепкостью пальцев рук не только за стол, а она их запустила в лохмы Шарлотты, чрезвычайно её расстроив и выведя из себя в такое же непредсказуемое создание мимолётной истерии, где она в ответ запустила свои когти в причёску Алисии и тем самым вывела на белый свет настоящее лицо Алисии, той ещё жеманницы, уделяющей столько времени укладке своей причёски.
И теперь-то становится ясным, для кого был осуществлены все эти временные и денежные траты. Ради того, кто её нисколько не ценит, максимум, как ничего не значащий четверг. И тогда спрашивается, какого хрена нужно было закатываться все эти истерики, если ты всего лишь четверг для Оскара? Чтобы он тебя, наконец-то, заметил и оценил? Что ж, можно, хотя женский разум так и никогда не будет понят тем же Оскаром.
[justify]Но сейчас не время задумываться над всеми этими вопросами внешних сношений, где некоторые участники вот таких конфликтный урегулирований, явно используют своё служебное положение не только в служебных целях, а сейчас этот конфликт мировоззрений вступил в такую фазу, когда обе стороны никак не могут преодолеть упорство противной стороны в деле отстаивания своего суверенитета. И как многие в кабинете люди понимают, наблюдая со стороны и с опаской за себя за этой борьбой, то без вмешательства внешних сил ещё долго не наступит развязка в этой