Рыть шахты к залежам угля, или тех же нефтеносных песков, экономически нецелесообразно – дорого, то есть… Ну а сгребать и увозить куда-то миллиарды кубометров глины или скалы чертовски дорого. Вон: в Канаде мучаются, даже самый большой в мире экскаватор-драглайн построили… Сами знаете – карьерная добыча, обычными экскаваторами и грузовиками – самая дешёвая и выгодная. Вот к ней-то все и стремятся. – Ага, понял. Благодарю. Прошу – продолжайте! – комиссар внешне не изменился, но даже Огюст, расположившийся сбоку от центрального монитора увидел, как вспыхнули глаза Бланша. Сам-то Огюст не сомневался, что они нашли то, что надо – разработчик Заявки оказался русским! И фамилия его как раз не слишком хорошо вписывалась в менталитет «русскости» – Зисерманн. Ясно, что такой вполне мог из СССР… Податься за рубеж! И попробовать… Продаться.
– Ну так вот. Способ действительно бесконтактный. Автор заявки предусматривает вместо выемки грунта, использовать его «переход в состояние другой плотности»!?! – Этот русский-еврейский придумал какой-то генератор, позволяющий подстраиваться под породы самых разных свойств и прочности. Если поместить любой материал (вот, комиссар – как раз то, о чём вы говорили!) в фокусе лучей двух таких, настроенных в резонанс, излучателей генераторов колебаний, плотность породы меняется скачком! Как утверждает Автор, сокращаются внутриатомные связи. Электроны как бы проваливаются со своих орбит, по которым вращаются, и падают на ядро. От кубометра породы остаётся не больше напёрстка рыхлой пыли, которую свободно можно сдуть даже комнатным вентилятором… На скептическое хмыкание комиссара Стиратель отреагировал чуть более агрессивно, чем надо бы: – Тут так написано! – Извините меня! – поторопился загладить «провинность» комиссар – моё хмыканье относилось не к вам, а к комнатному вентилятору. Длинный же шнур понадобился бы для угольных карьеров! – тут уж похмыкали все члены группы. – Да, пожалуй… – Стиратель вопросительно глянул на Бланша, – Продолжать? – Да, будьте добры… – Тогда – сразу самое интересное. Заявку отклонили. – Что? – комиссар оторопел. Неужели – тупик? – Здесь приведена формулировка: «В связи с большим объёмом дорогих подготовительных работ признано нецелесообразным экономически…». Ну и так далее. С расчётом и подписью какого-то умника-эксперта из экономического отдела. – Что за… Черт… И что же там за «подготовительные работы»? – Похоже, действительно сложные и дорогие. Чтобы убираемый грунт, или порода оказались точно в фокусе лучей излучателей, нужно было вначале прорыть в полукилометре от массива пустой породы, одну напротив другой, две штольни, диаметром не меньше пяти метров каждая, чтобы эти самые генераторы с их излучателями можно было туда опустить – они должны быть на одной прямой с убираемой породой. И – главное – не слишком далеко друг от друга. Но и не близко. Иначе не достигался расчётный резонанс и, соответственно, результат. – То есть, говоря простыми словами, имел место фактор ограниченной мощности и объём удаляемой породы оказывался сравним с объёмом, вынутым из шахт? – Ну… Не совсем так. Можно было ведь – как указано на рисунке – рыть две линии параллельных шахт, и всё, что находилось бы между ними, оказалось бы… Уплотнено и развеяно. Однако претензии к заявке имелись ещё и из-за потребления электричества. Генераторы жрали его, как, простите, свиньи – ну, столько же, сколько маленький город… – Ясно. – хотя комиссару и было не совсем ясно, суть он уловил, – Значит, русские эту заявку завернули? – Да, завернули. – А… военное применение он не пытался запатентовать? – Нет, ничего похожего не нашли – мы же с них и начали. Так что военные разработки СССР в этой сфере мы проработали уже все… Честно говоря, их и было-то… Немного.
– Странно. Собственно, у меня вызывает удивление тот факт, что крупнейшее открытие в физике ядра вот так буднично прошло, можно даже сказать – проскочило, мимо официальных русских титанов-теоретиков… Ведь это… Революция в физике?! Или я не прав? В чём тут дело?
– Революция-то она, конечно, революция… Вероятно, дело в том, что схему устройства и методику работы главных «рабочих органов» – излучателей, изобретатель отказался предоставить. Здесь – вот оно! – есть заключение, как раз из ФИАН-а, от академиков и одного членкорреспондента, что описываемое явление «падения» электронов на ядро абсолютно невозможно… По принципиальным причинам как раз строения этого самого ядра. Но, как я уже сказал, Заявку отклонили по экономическим соображениям.
– Понятно. Благодарю за отличную работу. Теперь – распечатайте мне на принтере всё, что известно про этого Зисерманна… И фото покрупней… Ну, что ещё?.. – от комиссара не укрылось, что учёный ещё что-то имеет сказать. – Да вот по поводу Авторских Свидетельств… У Зисерманна ещё четырнадцать отклонённых… И тридцать две удовлетворённых заявки! В-смысле, на которые Свидетельства выданы. Правда, они, в основном, касаются улучшения старых, и создания новых измерительных физических приборов и циклофазотронов. – О! Впечатляет. Похоже, нам попался чертовски умный парень! – Вот именно, мосье комиссар, вот именно… Он явно очень умён. И как-то уж слишком работоспособен. Двужильный, что ли…
На базе ВВС в Сюр-мон-ле-Мар комиссара встречали как родного. Ещё бы: Командир гарнизона, ныне полковник, Роже Ампир, два года служил в Легионе под началом лейтенанта Жюля Бланша. Так что от увитых, словно плющом, колючей проволокой ворот до бункера КП комиссара довёз шикарный джип в камуфляжной раскраске, и с мягкими сидениями и кондиционером. – Ну, здравствуй, командир! – Здравствуйте, господин полковник! – они крепко обнялись. – Да ладно тебе, здесь никого нет. Можешь оставить чёртов официоз, и сразу переходить к делу – я знаю, ты хождений вокруг да около не любишь! – Изволь. Мне нужен наш чёртов спутник. Ну, тот, на котором шикарные телеобъективы. И все записи произошедших катастроф, которые он сделал. – Без проблем. Только имей в виду: копировать, или вывозить с территории Базы я их даже тебе… – Знаю. Поэтому мы с моим экспертом изучим всё, что надо на месте. – Что за эксперт? – Хакер. Зовут Стиратель. Я его привёз с собой, он ждёт в приёмной. – Ладно. Сейчас туда позвоню. Бери своего Стирателя, и идёмте… Аппаратная управления спутника почти не отличалась интерьером от КП управления полётами НАСА. Разве что размером была поменьше. И спускаться пришлось не столь глубоко. Пятьдесят человек деловито склонились над мониторами и пультами. Полковник, комиссар и Стиратель поднялись по железной лесенке к начальнику смены, в отдельный кабинет, возвышающийся над залом на добрый этаж. Прозрачная передняя стена-окно позволяла отлично видеть всё, что показывал огромный экран на боковой стене, и все рабочие места. – Господин полковник! – дежурный офицер вскочил, отдавая честь. – Господин майор! – полковник чётко откозырял – похоже, не забыл, и даже усовершенствовал преподанные лейтенантом в далёкие …тые годы, уроки.
– Сегодня на дежурстве майор Ришар Этьен. – комиссар и Стиратель вежливо поздоровались, кивая при представлении. – Господин майор. Это – Спецуполномоченный Министра Обороны, комиссар Жюль Бланш. Это – мосье Стиратель, эксперт. Прошу выполнить все просьбы и пожелания этих двоих специалистов так, как вы выполняли бы непосредственно мои! Речь идёт о Национальной Безопасности…
Через восемь часов у комиссара в глазах плясали чёртики, и казалось, что кто-то противный и злобный насыпал в каждый по пригоршне песка. Он ежеминутно ловил свои руки на том, что все пытается протереть покрасневшие веки… Для Стирателя таращение в мониторы прошло куда легче: очевидно, сказывалась привычка. Однако похвастаться оказалось нечем: никто огромных трейлеров с многотонными непонятными конструкциями по дорогам что Франции, что Швейцарии, за несколько дней до катастроф не возил, и подозрительных грузовиков в расчётных местах не ставил… Значит, что-то они упустили. Или недоработали. Итог подвёл Стиратель, называвший обычно вещи своими именами: – Мне кажется, этой сволочи удалось за эти двадцать два года доработать свою хрень. Похоже, мощность он смог повысить в разы, а расстояние между генераторами увеличить – до десятков миль. Сами генераторы тоже, я думаю, оказалось возможным сильно уменьшить, и питать… Хотя бы от аккумуляторов. Не удивлюсь, если нам нужно разыскивать просто – жилой трейлер-полуприцеп! – Плохо. Их в одной Франции зарегистрировано более трёхсот пятидесяти тысяч. Не отслеживать же каждый?! – Каждый – нет. Но если проверить те, что пересекали границу… Из Швейцарии к нам, и обратно – ведь Канн был вторым! – Неплохая мысль… Но я думаю – мы поторопились. Вернёмся-ка в Институт.
В Институте комиссар сразу отправился в группу инспектора Константэна. – Ну, что у вас? Есть похожие фамилии? Или – сами Патенты? – Так точно, мосье комиссар! Есть! После вашего звонка мы конкретизировали объект поисков… Поскольку было фото, мы наплевали на фамилии… И полчаса назад нашли! Правда, патент сильно видоизменён по сравнению с исходным, и теперь речь идёт о рытье котлованов для водохранилищ! Наблюдая вокруг лучащиеся неподдельной гордостью и радостью лица, комиссар понял, что и правда – похоже, есть! – Ну-ка, господа, рассказывайте – что вы тут такое интересное – по глазам вижу! – раскопали?.. – он поймал себя на том, что и сам довольно улыбается – словно мальчишка, узнавший что вредный математик заболел, и уроков не будет…
[justify]Раскопали действительно интересное. Лицо, которому была выдана патентная привилегия за номером …, носило имя Херберт-Ханс Свиндебарн. И числилось как гражданин Норвегии. Дальше всё оказалось ещё интересней. Патент на своё изобретение Херберт-Ханс потрудился взять всего двенадцать лет назад. Глядя на заумный чертёж и сложную электронную схему блока питания излучателя, и слушая пояснения Жюстины – весьма профессиональные, кстати! – комиссар регулярно ловил себя на том, что рука как бы сама тянется к затылку. Наконец дама закончила. Комиссар тяжко вздохнул.
