Больно 1 глава

второму раунду в вашем поединке. Цветисто матерясь, ты и сам уже был не прочь возобновить баталию после этой минутной лирической паузы, но тут в кабинет ворвалась спасательная бригада во главе с историчкой, к которой примкнул директор, завуч, охранник, физрук, трудовик и вахтёрша баба Шура вместе с дряхлой, как прабабка Тутанхамона уборщицей. Последняя, вероятно, примчалась, чтобы подтирать кровавые лужи после вашего лихого сражения.
– Это что здесь творится?! – срывая глотку, возопила Львовна. – Чего вы стоите и пялитесь, как бараны? Разнимите их немедленно! 
   Дирик как всегда мялся слегка в сторонке от происходящего с несколько отсутствующим взглядом, будто сам был обдолбанный, поэтому руководство парадом по традиции взяла на себя завучиха. От низенького физрука и рассыпающейся в прах уборщицы проку было мало, так что растаскивать вас пришлось трудовику с охранником при содействии вездесущей бабы Шуры. Кстати, Верба, к твоему злорадному удовольствию тоже схлопотал от Захаровой по причинному месту, видимо, за то, что случайно задел её грудь, пока волок вырывающуюся мегеру в противоположный от тебя угол класса. Помимо этого ему ещё досталась пара оплеух от вахтёрши за выражения по матери, которые он осмелился изречь в присутствии «детишек». Короче, концерт удался на славу. Пожалуй, ваше совместное выступление с готичкой даже затмило твою прошлогоднюю суицидальную истерику. 
   Выставив за дверь буянящую бабу Шуру вместе с охранником, которые и сами едва не устроили махач не хуже вашего, завуч завела с вами воспитательную беседу:
– Нет, ну какие бесстыдники! Шнайдер, мы о чём с тобой договаривались? Ты абсолютно не оправдываешь оказанного тебе доверия. Мы простили все твои прошлые выходки, а ты опять за старое! Но ладно Шнайдер. Однако от тебя, Захарова, я такого никак не ожидала. Первый день в школе и ты – девушка! – уже ввязываешься в драку с молодым человеком. Учти, Захарова, ты меня очень и очень разочаровала.
   Однако, как можно было судить по выражению её лица, юная анархистка срать хотела на Львовну вместе с её разочарованием. 
– Даю вам обоим последний шанс. Всем взять на заметку! В следующий раз будем моментально отчислять за подобное. Но раз уж Захарова у нас новенькая, а Шнайдер... это Шнайдер, до него с первого раза никогда не доходит – мы всё же пойдём вам навстречу. Докажите достойным поведением, что вы заслуживаете наше прощение. В качестве наказания поручаю вам уборку на всём этаже – в кабинетах и коридоре – в течение двух месяцев. Будете знать, безобразники, как грязь по школе разносить. А то одна, будто с полигона заявилась, другой и вовсе на каких-то ходулях тут дефилирует. И я сегодня же позвоню вашим родителям, чтобы в красках описать им ваши «подвиги». А теперь, если вы осознали свою провинность, можете принести нам извинения. Ну, я жду. 
   Но тут судебный процесс над вами был прерван звонком – спасибо бабе Шуре за её пунктуальность – и радостные школяры всей своей оравой рванули на выход, едва не затоптав педагогический состав вместе с директором, так что тем невольно пришлось отступить, отложив разборки до лучших времён. 
– И это только третье сентября! – тем временем плаксиво ужаснулась историчка, капая себе в рюмашку изрядную порцию корвалола.
   А что, вполне себе эпичное начало учебного года. Пожалуй, у тебя даже появился некоторый стимул, чтобы посещать занятия. 
   Зарулив в сортир, ты умылся и с досадой изучил в зеркале свою изрядно помятую рожицу. Вот вам и москвичка. А ты-то наивно полагал, они там, суки, интеллигентные. Но видимо, готичка тоже прошла свою школу выживания на улицах столицы. Ведь Москва, как известно, слезам не верит. 
   Ещё раз подкрасил губы липким, как патока блеском и, нашарив за отворотом сапога сбережённый для такого случая косяк, раскурил немножко травки. Где-то там вдали, за пределами твоего сознания прозвучал звонок на следующий урок. Сползаешь на пол. Даже если зажмуриться, даже если пятикратно выматериться, перед глазами по-прежнему стоят её зрачки, как пара лун такой невозможной, кристальной голубизны. Да ладно тебе, брось. У неё даже сисек нет. Было бы на что распаляться. И это дурацкое имя. Подумаешь, «Линда». А ведь есть такой стишок. 
   «У девочки Линды был белый домишко,
      В нём жили котёнок, и серая мышка,
      И рыженький пёсик, и скромный дракончик, 
      Домашний дракончик по имени Пончик...».
   Значит, дракончик? Что-то вроде сказки про Красавицу и Чудовище. Вот только реальные чудовища никогда не превращаются в принцев. Скорее уж наоборот.
   А ты к тому же и вовсе не тянешь на дракона. Разве что совсем малюсенький, жалкий монстрик со смазливой мордашкой и пьяной улыбкой на вымаранных бордовой помадой губах. Мерзкое зрелище, по правде. Настоящие чудовища прячутся за твоей спиной. Ждут, когда ты обернёшься, чтобы высосать из тебя последние остатки разума и воли. Устало опираясь на умывальник, жадно затягиваешься и, избегая сталкиваться взглядом с собственным гнусно ухмыляющимся отражением, разбиваешь зеркало ударом кулака. Вдребезги. Осколки, как бриллиантовая россыпь, и в каждом из них – ты. Зуд в пальцах. Томительное вожделение – вонзить, порезать, проглотить. Тебе нельзя надолго оставаться наедине с самим собой. Ступай-ка ты лучше в класс. Заодно проверишь, как там новенькая. Вот только, как определить, какой сейчас урок? 
   Не мудрствуя лукаво, ты принялся по-простому заглядывать во все кабинеты на этаже, крайне веселя этим школяров и чётко выбешивая преподов.
– Шнайдер, звонок не для тебя был? Где тебя пол-урока носило? – зло осведомилась училка, когда ты наконец набрёл на свой класс. 
– Каюсь, дрочил, увлёкся, потерял счёт времени. Смотрите, аж все руки в крови. – без тени улыбки трагично сообщил ты, продемонстрировав ей разбитый кулак, и прошествовал за парту под гомерические стоны твоих хохочущих однокашников и возмущённый писк девиц, не желающих слышать грубые шуточки про всякие нехорошие мальчишечьи дела.
   Пунцовая учительница попыталась призвать ваше стадо к порядку, после чего яростно обратилась к мнущемуся перед доской парню:
– Итак, Дроздов, так что же там у нас с веком? 
– Век… э-э-э… ну, это… век… рас… ну… о! век раскачался и… хуже всего... нет, дурней всего… нет… эм… блин… и ужасней всего… нет… ммм… омерзительней?.. хм… век раскачался и…
   Твоему сердцу стало нестерпимо больно слушать, как этот картавый тролль с дредами на башке трахает Шекспира, так что ты звучно продекламировал из своего уголка:
– «Век расшатался – и скверней всего, что я рождён восстановить его!»
– Да-да, точно! Век-расшата-и-сквер-все-чо-я-рожд-восстави-го. – бессвязной скороговоркой радостно повторил за тобой этот мохнатый олигофрен.
   Подчёркнуто проигнорировав твою бесстыдно громкую подсказку, училка укоризненно обратилась к неудавшемуся «принцу Датскому»:
– Заруби себе на носу, Дроздов, если дело так пойдёт и дальше, ты вылетишь из школы ещё до конца первого полугодия. Десятый класс это тебе не ясельная группа, чтобы не осилить пару стихотворных строчек наизусть.
   Пошарив меж тем беспокойным взглядом по кабинету, ты пнул сидящего через проход Ревякина:
– А новенькая-то где?
   Тот лишь отмахнулся от тебя, пожав плечами. Неужели уже сбежала с занятий? И даже вперёд тебя? Вот ведь беспредельщица!
   Не обращая внимания на гневные окрики училки, ты со всех ног ломанулся на выход. 
– Баб Шур, а вы случайно не видели новенькую? – вприскочку спустившись на первый этаж, проорал ты. – Ну эту, Захарову, с которой мы подрались.  
– Да вон она, поганка. – кивнула вахтёрша во двор. – Даже за угол не удосужилась зайти, тварь. А я за вами, выродками, окурки должна собирать по всему двору! Ну я ей сейчас дам! – вооружившись метлой, прошипела старуха.
– Не надо ей ничего давать. – преградил ты той путь. – Давайте лучше я сам ей дам. О да... я ей дам... Охотно.
– А куда это ты намылился, оболтус? Что, уже выучился? И полтора урока в школе не отсидел, а уже жопа горит!
– У меня важная беседа с Захаровой. О вреде курения. – иронично откликнулся ты, едва успев увернуться от бабшуриного пенделя.  
   Впрочем, в дверях ты слегка сбавил обороты и притормозил. Если ты сейчас подкатишь к зловредной готичке, то в лучшем случае вы опять подерётесь, а в худшем она попросту пошлёт тебя на три буквы и свалит. Надо дать ей время остыть. Самое благоразумное решение в данной ситуации это понаблюдать за ней издали. Заодно разнюхаешь, где он – этот её «белый домишко».  
   Затушив сигаретку, девица закинула на плечи рюкзак с «Металликой», достала наушники и бодро потопала прочь со школьного двора. Теперь, главное, не спались, если не хочешь, чтобы она устроила тебе выступление на бис. А то у тебя и так её стараниями яйца всмятку. Но к счастью, Захарова шагала целенаправленно, не оборачиваясь. Да и народа на улице в такой погожий денёк предостаточно. Всюду носятся эти беспечные первоклашки, ещё не успевшие сообразить, в какой ад они угодили на ближайшие десять лет. Так что тебе без труда удалось затеряться в толпе.
   Соблюдая дистанцию, как профессиональный сталкер, ты осторожно скользил по следу своей жертвы и держал её под прицелом по-маньячному пристального взгляда. Пройдя через центр, Захарова свернула к гаражам, в достаточно неблагополучную городскую зону и вдруг без малейших колебаний юркнула внутрь байкерского клуба для самых конкретных мужиков на районе. Тут уж у тебя натурально отвисла чавка. Насколько ты сам безбашенный – но чтоб вот так в наглую переть в ихнее логово! А она же девчонка. Похоже, у тебя не остаётся выбора. Придётся мчаться ей на выручку. И немедля. Чёрт знает, во что вляпается эта нахальная шалава. Но тебе это только на руку. Ведь когда ты по-рыцарски вызволишь её из беды, готичка будет просто обязана отплатить тебе душевной приязнью. А от душевного до телесного, как известно, полшага.
   Час ранний, так что в баре оказалось не слишком много посетителей. Из табачного чада на тебя вылупилось с полдюжины бородатых громил в коже и цепях. А ты на шпильках и в помаде. Эпатировать предка, врачей и педсовет было, конечно, очень весело. Но с этими братками такие шуточки могут и не прокатить. Ты даже на велике-то кататься не умеешь, так куда тебе косить под байкера. По-хорошему, свалить бы отсюдова, пока цел. Но не в твоих правилах бросать глупость на середине, поэтому ты вальяжной походочкой уверенно потащился к барной стойке. 
   А Линды-то нигде не видать. Неужели она уже успела с разбегу ввязаться в неприятности? Прикинь, а вдруг её сейчас насилуют где-нибудь там в подсобке. Прежде, чем ты сам успел это сделать. Ты наслышан, как эти мотоциклисты подсаживают девчонок на обочине. И попробуй откажи своему «благодетелю». Вряд ли они станут церемониться с нахалкой, которая по доброй воле припёрлась в их притон. Хотя, знаешь, ты бы лучше побеспокоился о собственной заднице. Потому что в таком прикиде тебя вполне могут здесь принять не совсем за то, чем ты являешься. 
   Но вопреки всем сомнениям ты, облокотившись на стойку, по-свойски кивнул бармену и, вскинув левую руку, изобразил «викторию». Вы, конечно, сейчас не на трассе, но