Ты помнишь, как меня поймали?».
«Нет. Что-то не припомню»: ответил Петр.
«Я просто тебе не рассказывал.
Как-то мы с пацанами поползли в огород на грядки, тебя с нами не было. Так я с дуру, нет, чтобы переодеться во что-нибудь серое, незаметное, пополз в своей ярко-красной футболке по полю. Думал по наивности, что меня не заметят, я же ползком ползу, по-пластунски, скрываясь, как какой-нибудь профи, между кустов.
Ну мы благополучно до клубники с пацанами добрались, кто сколько смог, ягод в рот понапихал; не сколько съели, сколько передавили, ну и назад уползли. А там вдалеке на краю поля какая-то тетка стояла; мы думали, что она нас не заметила.
Ну и всё. Пошли потом на обед в столовую. Я ем себе и ни о чем не забочусь. И вижу, что через весь зал идет женщина-огородница и прямиком ко мне подходит.
И, ни слова не говоря, хватает меня за ухо и, выворачивая его, поднимает меня из-за стола. И главное ни слова не говорит. Покрутила она мне ухо хорошенько, причем весьма хорошенько, не стеснялась, и молча ушла. Пацаны за столом на меня уставились, но ничего не сказали, и я им ничего не сказал.
Сел я за стол, как ни в чем не бывало, и дальше продолжил есть. Ухо потом пару дней у меня «горело». Хорошо еще, что тетка скандал никакой не устроила, а-то бы до начальства лагеря быстро дошло.
Вот так я садоводством и занимался»: закончил свой рассказ Григорий.
«Да, были времена»: мечтательно прокомментировал Петр.
Друзья пустились во воспоминания детства, между разговором выпили немного виски и так за светлыми воспоминаниями незаметно проходило время.
Григорий вдруг на полуслове встрепенулся, тень озабоченности промелькнула у него на лице, он застыл и обратился к брату:
«Всё. Нужно идти…
Сколько там времени у нас уже натикало?»: деловито поинтересовался он у брата.
Петр посмотрел на часы и ответил:
«Без двадцати пяти семь».
Григорий, не сдержавшись, вскрикнул во весь голос:
«Ничего себе, уже почти семь часов. Нужно срочно собираться. Светлана убьет меня… скушает со всеми моими потрохами и даже не облизнется …».
«Повезло тебе»: с иронией заявил хозяин.
«Да уж, повезло так повезло»: не стал противоречить, со всем согласный, Григорий.
«Всё, пора!»: снова сказал решительно Григорий и стал с трудом подниматься, чтобы выбраться из-за стола.
Поднимаясь из-за стола он, забыв где находится, дурным голосом заорал:
«Лешаа! Пошли домой!».
«Что ты орешь? Леша же спит»: возмутился Петр.
Григорий смутился:
«Ах, да ... Нужно будить и ехать».
«Может еще на пару часов останешься?»: выдвинул предложение Петр, мало надеясь на то, что оно будет принято – «Там совсем рассветет и поедете себе спокойно».
«Нет, не могу. Нужно идти. Еще до дому добираться сколько времени!».
Друзья, немного пошатываясь от выпитого спиртного, наталкиваясь иногда друг на друга, дружно направились в детскую комнату будить детей.
Глава 87
В детской Петр стал расталкивать сына:
«Дима, давай вставай. Гости собираются уходить домой. Провожать будем».
Дима не охотно подчинился требованию отца, но спорить не стал и начал медленно подниматься с дивана, посидел немного на нем и, потягиваясь, встал.
Тем временем Григорий потихоньку будил Лешу, говоря ему:
«Леша, Леша, Подымайся, нужно ехать домой.
Всё, давай вставай ... Вот, молодец»: сказал отец, увидев, как довольно быстро отошел от сна сын, проявил активность и уселся на кровати.
«Пошли собираться, домой нужно нам идти».
Леша еще заспанный, не преминул быстренько выдвинуть встречное деловое предложение отцу:
«Давай еще побудем немножко».
«Нет! Всё! Собирайся, кому говорят!».
Леша стал канючить:
«Ну давай еще одну только минуточку! Я поиграю с Димой в машинки немножко и всё».
«Ничего себе!»: воскликнул, не сдержавшись, возмущенный Григорий - «В машинки он поиграет! Никаких тебе машинок. Ты за вчерашний день что не наигрался еще?
Иди срочно собирайся и никаких разговоров!».
Петр веско объявил:
«Да ладно пусть себе посидит пять минут. Димка все равно сейчас ни во что играть не будет. Он еще от сна не отошел».
Под нажимом друга Григорий с трудом согласился на очередную отсрочку ухода из гостей.
Он строго обратился к сыну:
«Давай одну только минуточку и всё! Я пока с дядей Петей посижу, а ты минуту одну поиграй и не больше! Понял?».
«Понял!»: воскликнул обрадованно бодрый Леша и остался с, не отошедшим еще ото сна, Димой в детской комнате.
Петр с Григорием прошли в кухню, расположились за столом. За беседой, в которой братья время от времени вяло перебрасывались отдельными словами, прошло минут десять.
Хозяин, видя, что разговор не клеится, предложил выпить спиртное. Григорий на этот раз не стал спорить с братом, так как находился в том состоянии, в котором он был готов согласиться на что угодно.
Но выпил Григорий из рюмки только чуть-чуть и молча поставил ее недопитой на стол.
Он уже не мог спокойно сидеть за столом, всё его существо стремилось уже побыстрее собираться и уходить, как можно скорее, домой.
Григорий обратился к Петру:
«Где там Леша запропастился? Собирался одну минуту поиграть!»
Он не выдержал и крикнул:
«Леша, всё! Давай домой!
Выходи. Быстро!».
Но Леша не отзывался.
Григорий меланхолично подумал:
«Ему нет дела до моих отдаленных отчаянных призывов.
Пока не придешь, не выдернешь его за уши, то он так и будет сидеть до упора с какой-нибудь своей очередной игрушкой».
Григорий, не надеясь на то, что сын тотчас же прибежит к нему, еще раз, но уже более спокойно, обратился через комнаты к сыну:
«Леша! Ну где ты там?».
Но ответа так и не последовало.
У Григория уже не осталось душевных сил, чтобы сидеть сиднем за столом, и он тогда, чуть ли не просительно, возопил через все комнаты, обращаясь к сыну:
«Алеша, лапоточек, пошли домой!».
«Кто? Лапоточек?»: активно заинтересовался новым необычным словом Петр, надеясь этим новым поворотом разговора оживить их диалог с Григорием и придать ему новый импульс.
«Да. Лапоточек»: спокойно подтвердил Григорий.
«Какой еще Лапоточек?»: не унимался хозяин.
«Такой, самый обыкновенный. Его так мамка зовет - Лапоточек мой»: пояснил гость.
«А! Тогда понятно»: сказал Петр и, взяв на себя функции распорядителя, громко воззвал:
«Лапоточек, быстро иди сюда, тебя папка зовет!».
Но так как никто не явился зов, хозяин еще раз требовательно, во весь голос, обратился к ребенку:
«Ты что не слышишь?».
Вскоре Леша, до которого наконец-то дошли призывы взрослых, объявился на кухне.
«А вот и наш Лапоточек наконец явился, не запылился! Быстро давай собирайся, а то папка тебя ждет!»: потребовал хозяин.
Григорию внезапно стало плохо из-за выпитого спиртного, и он сдавленным голосом через силу смог только выдавить из себя:
«Нахлобучивай шапку и пошли!».
«Па-ап!»: стал канючить Алеша, не обращая внимания на слова отца – «Давай еще на немного останемся».
Григорий, чувствуя приступ тошноты, никого и ничего не хочет слышать, повторяет, как заведенный:
«Говорю тебе, нахлобучивай шапку и пошли!».
«А куртку?»: среагировал тут же, не скрывая своего недоумения, хозяин квартиры, но завершил он свой, внезапно вырвавшийся, возглас уже с явной иронией.
«Ах, да! Еще и куртку одевай!»: охотно соглашается Григорий со всем, что ему предлагает хозяин, лишь бы ускорить процесс ухода из дома. Ему уже кажется, что он никогда из этого дома не сможет выбраться.
Петр весело провозгласил свое новое замечание:
«А обувь?».
«И обувь не забудь! Короче, всё надевай и пошли»: согласился Григорий и, что-то вспомнив, добавил:
«Нет, постой! Еще куртку не забудь и всё остальное. Понял?».
«Понял»: ответил Алеша.
Все вместе и гости, и хозяева наконец отправились в прихожую.
Глава 88
В прихожей Григорий, хотя и чувствовал себя неважно, решил взять инициативу одевания сына в свои руки, так как знал
