"День подводника".

особо «не заморачиваюсь» на этом вопросе, других проблем хватает.
- Взял бы помоложе женщину, повторно жизнь начать интересно, наверное. Парень ты видный. Дети у тебя в отдельном плавании давно, - Анатолий полностью перевел разговор на Феклистова.
Александр по глазам и интонации понял, что друг «прикалывается», но вида не подал.
- Было мне подобное предложение, разделить с такой дамой ложе, но я отказался. Мы люди разных поколений и это будет мешать в совместной жизни. То, что в её понимании ещё привычно: повеселиться и потанцевать с задором, мне будет уже скучно и хлопотно. За мои чувства говорит уже здравый смысл.
- Ну и что, сидел бы дома пока она немного повеселится, как ленивый толстый кот.
- Добавь ещё – кастрированный.
- Неприятные ощущения быстро проходят, к ним привыкаешь, и появляется привычка. Изредка позволял бы себе шалости, - продолжал дурачиться Анатолий с усмешкой. – Помнишь классику, как старые дворяне.
- Ага, отращивал бы рога и напевал песню про лесного оленя. Я знал такую пару, очень хороший пример для рогоносца, - он задумчиво добавил. - Как в том анекдоте: «Самое лучшее средство от полового бессилия, на склоне лет, пантокрин из собственных рогов». Ну не это главное, друзья мои, другой ритм жизни и шкала ценностей.
- У нас на корабле был шкодный штурман, по-жизни большой ревнивец. Жена ему говорит: «Эдик, я хочу съездить в санаторий. Детей к маме отправлю». А он ей: «Я и сам ещё могу. Сидеть дома! », - решил развеселить всех Анатолий.
- Не про себя ли ты рассказывал, друг, Эдиком прикрываясь, - Степан, смотря на Александра, кивнул головой в сторону Анатолия.
- Эдик свою жену в строгости держал, - не обращая внимания на его неуместную шутку, продолжил Анатолий. – Служил у нас минёр, капитан-лейтенант Николаев Дима. А вот у этого совсем другая история – жена каратистка.                                                                                                            
- Хорошо когда люди находят друг друга, а не их знакомят, - не дослушав товарища, невпопад успел вставить свои «пять копеек» Александр.
- Поначалу всё у них было ровно, а когда Дима стал выпивать, появились у него ушибы и синяки. Как-то раз пришёл вовсе с опухшим носом. Оказывается, дома решил пошатнувшееся главенство восстановить – патриархат. Начал скандалить, пошёл на пролом как на передовой, а ближе к финалу получил в «репу». «Всё мужики, хватит с меня такой семейной жизни, развожусь. Ни жена, а какое-то штормовое предупреждение», - объявил он нам и оставил сильную телом женщину. Сначала пустился во все тяжкие, растеряв остатки надежды, а потом всё стало на свои места, когда женился на телефонистке с узла связи. И дети у них есть, и счастья немеренно.
Александр подозвал официанта и попросил принести ещё две бутылки водки.
- Волей-неволей приходится с запасом брать, чтобы два раза парню не бегать, - сопроводил он шуткой свой заказ. - Недавно в центре города встретил бывшего замполита с лодки, Карпухина. Поздоровались как родные братья, хотя он меня в своё время конкретно доставал. Я ему говорю, в беседе: «Антон Сергеевич, а ведь всё что Вы нам вдалбливали, оказалось «опиумом» для народа». Послушайте, что он ответил: «Партия ошибалась, и я ошибался». Каков хитрец. Не отмежевался от ответственности и не виноват. Молодец! – Александр восхищённо покачал головой. – А в те далёкие года, когда меня однажды достали его придирки, я замполиту предложил: «А не хотите побывать в моей шкуре, чтобы вкусить сии прелести?». Что тут началось! И партия Вам доверила, а Вы не оправдали, и как Вы можете… Он даже усмотрел в сказанном, слабую профессиональную подготовку. Антон Сергеевич, при каждом удобном случае, потом напоминал мне про ту историю. Я лишний раз с ним больше не спорил, надо было заниматься служебными делами, а не сотрясать воздух. Должен отметить, справедливости ради, что у Карпухина была хорошая черта, он на нас никогда не «капал» командиру, а тем более в политотдел. Сам во всём разбирался. За это я его уважал. В самом главном с замполитом полностью согласен, мы не систему защищали, а Родину – «Великую Русь! ». Это определяющий аргумент того, что мы не зря отдали лучшие годы службе Отечеству. Систем много, а Родина у нас одна.
- Вот они, золотые слова! Присоединяюсь, Саня, мы навсегда останемся, верны идеалам своего прошлого, - поддержал его Решетняк.
- Наша жизнь и служба, как своеобразное зеркало, в котором отразились разные эпохи.
Давайте выпьем, - спохватившись, торжественно произнёс Феклистов.
Друзья выпили за крепкое морское братство, флаг и Родину. Александр встал из-за стола.
- Пойду, скажу Свете, чтобы горячее подавали.
Неожиданно зазвучала музыка, и все уголки уютного зала наполнились приятными переливами нот. На сцене, перебирая пальцами, чёрно-белые клавиши синтезатора, наигрывал незатейливую современную мелодию колоритный парень с длинными волосами. Степан огляделся по сторонам. За соседним столом расположилась возрастная компания. Ближе всего к ним боком сидел мужчина с большим лишним весом и объёмистой грудной клеткой. Его отличало напряжённое выражение лица и глаза навыкате. Мужчина преданно вытаращился на свою подругу. Присутствовало ощущение, что человек набрал внутрь воздух, задержал его, и сейчас баритоном исполнит какую-нибудь арию из оперы или Оду «К радости» Бетховена.
- Надо же, как природа иногда шутит, - отметил мысленно Топоров, едва сдерживая смех.
Анатолий тоже рассматривал зал.
- Смотри, - прошептал он Степану, - вон за тем столиком сидит дама красивая.-  Видишь,  какая у неё большая грудь? – произнёс он, горя глазами.
- Вижу. Несёт по жизни гордо свою неземную красоту, - флегматично ответил товарищ. - Вполне в моём вкусе, - выразил он мимолётное восхищение. - Красивая грудь смотрится божественно, - произнёс Топоров уже философски. – Второй размер – для эстетов, а для нас четвёртый в самый раз. Видно, что она в детстве капусту хорошо кушала, - он на секунду призадумался. - У тебя сегодня темперамент, как у Сани после автономки.
- Она за буйки никогда не заплывает, они всегда впереди неё, - не обращая на его реплику внимания, продолжил восхищаться Анатолий. - Эта картина у меня постоянно перед глазами.
- Ага, - вздохнул Степан, слушавший друга в пол-уха.                                                                
Его лицо не отображало никаких эмоций.                                                                                        
– Откуда у тебя такие тренированные наблюдения? – словно очнувшись от задумчивости, удивлённо спросил он.
- В прошлом году летом в Анапе отдыхал.
- Я так понял ты до сих пор под впечатлением?
Анатолий в ответ только глубоко вздохнул.
- Ты прав, впечатления не отпускают, - после короткой паузы, Решетняк продолжил свой рассказ. – Представь себе, голубое небо, уходящее в просторы, ласковое лазурное море которое манит и завораживает. Оно многолико, чёрным становится во время шторма, хмурится вместе с непогодой, а рано утром, в хорошую погоду, голубое и тихо шуршит прибоем. У вечернего моря свои прелести. Выйдешь на набережную и можно бесконечно наблюдать, как сияют, переливаются и искрятся, под лучами заходящего солнца небольшие волны, - чуть ли не закатив глаза, почти прошептал он. – На море никогда не насмотришься сполна и его воздухом не надышишься, оно бесконечно притягательно. А атмосфера вокруг! – Анатолий приободрился. - Женщины молодые прогуливаются, блестящими глазками стреляют. От упоительных женских форм просто пьянеешь. В ресторане шампанское рекой и музыка, - он смотрел вверх, не моргая, словно в экстазе. – Пленительные виды побережья!
- А у нашего моря свои прелести, - вернул его с курорта Степан, произнеся это немного грубовато, - и океан поёт.
Чувствовалось, что он воспринял с повышенной ревностью к своей родной морской стихии трепетный рассказ о каком-то там тёплом море.
– Жаль, что время нельзя вернуть назад, - Решетняк не в силах был остановиться.
- Слушай, а Валька? Ты что один ездил? Это же просто нереально, – недоумение появилось на лице Топорова.
- То-то и оно, что не один. Только наблюдал за настоящей жизнью, – сник Анатолий.
Он задумался о чём-то личном.
- Теперь я вижу логику, - съязвил Топоров. – А поначалу подумал, что уже рушится счастье. Значит, просто не задался отдых?                                                                                    
- И не смешно как-то, - огрызнулся Решетняк.
– Похоже, бедолаге приходится смотреть на «уши спаниеля», раз так болезненно восхищается красивой женской грудью на стороне, - подумал, но промолчал Степан.                                                                                                                                  
Он не стал обижать товарища.                                                                                          
- Ты в компьютере разбираешься, - вдруг спросил Топоров у Анатолия.
- Да так, на уровне пользователя.
- Это хорошо, что на уровне. А мне внук вчера, которому восемь лет, рассердившись, говорит: «Дед, ты тормоз! ». Представляешь! «Морочь лучше компьютеру процессор, а не мне мозги». Пришлось отшлёпать это юное дарование.
- Не говори, талантливые нынче детишки. Вот и догоняй его, учиться никогда не поздно.
- В нашем возрасте доучиваться, а не учиться не поздно.
- Вот и я говорю, что самые отсталые слои населения компьютер уже освоили, остались только «никакие» слои, - он ухмыльнулся. - Не ищи в сказанном внуком подтекста, у детей душа чище. Они в этом возрасте всегда кого-нибудь копируют, тех же взрослых или друзей с улицы.
Топоров пропустил мимо ушей намёк на серость.
- Я понимаю, но учить внука уважительному отношению к старшим надо.                      
Они некоторое время сидели в задумчивости.
- Мне вся эта обстановка напоминает, - Степан окинул взором зал, - те времена, когда мы были холостяками. Молодыми лейтенантами резвились, в свободное от службы время, в единственном кафе гарнизона Шкотово. В народе его прозвали «Барсук». При произношении подразумевался интервал между двумя слогами. Вот это было кипенье необузданных страстей! В остальном – сплошное уныние.
- Ты это рассказывал в прошлом году, Стёпа, - спокойно произнёс Анатолий и наполнил его рюмку.
- Давай, - скомандовал он. – «Заезженные» истории у нас не в почёте и наказываются. Ты же слышал, старший приказал!
- Чёрт побери! Видишь, выпили, ухудшилась память, концентрация внимания и сообразительность, - произнёс Степан прежде, чем опорожнить содержимое.
- Ещё выпьем, мысли вообще будут путаться, речь станет бессвязной и пустые глаза на следующий день. Всё идёт по сценарию прошлого года, - добавил Анатолий.
- Поэтому, наша задача сегодня остановиться до рубежа – «Ты меня уважаешь? ». За один шаг до него.
Слегка в приподнятом настроении за стол вернулся Александр.
- Друзья, а какие времена мы пережили, эти мрачные девяностые годы. Расцвет развала страны. Всё это сейчас забылось, а тогда… Жили при полном безденежье. По три-четыре месяца зарплату не выдавали. Ничего не купить, семью с трудом можно было прокормить, только путём всяких ухищрений. Но мы выдержали благодаря тому, что рядом с нами были стойкие и преданные подруги. Давайте за них выпьем стоя!
Принесли горячее. К ним подошла Светлана.
- Александр Сергеевич, всё нормально?
- Светочка, всё хорошо, - разделывая антрекот, ответил он жуя.
- Света, может с нами, посидите? – предложил Анатолий.
- Нет, нет спасибо. Приятного вам