Чёртова внучка 10 глава

Ингигруден, не стоит видеть в мужчинах воплощение вселенского зла. Потому что мужчины вовсе никакое не зло, а просто... просто мужчины. И единственная наша слабость заключается в том, что мы отчаянно нуждаемся в женщинах.
– И мой долг эту «нужду» восполнять?
– А вот этого я не говорил. Речь ведь не о том, что ты обязана кидаться в объятья каждого встречного. Но поверь мне, детка, любовь прекрасна. И не корчи такую рожицу. Я сейчас не только о плотском. Хотя и о нём тоже. Ведь это естественно и полезно для здоровья. Звери живут инстинктами, а мы что, умнее самой матери-природы, чтобы противиться её позывам? Главное, чтобы всё было без принуждения и по взаимному согласию. Девочка моя, ты прелестна и заслуживаешь того, чтобы быть любимой, обожаемой, желанной. Тебе не стоит этого бояться. Ума не приложу, зачем Ингигруден пытается выпестовать из тебя этакую амазонку и мужененавистницу себе под стать. 
– Ингигруден... она и сама меня намедни огорчила. – печально протянула рыжая.
– Ну наконец-то коварная Ингигруден явила своё истинное лицо! А ведь я тебя предупреждал! И вот, тёмные чары рухнули, и ты свободна от её злодейского обольщения. За это надо выпить.
– Прекрати паясничать. Мы вовсе не ссорились с Инги. Просто меня расстроили её слова. Она вдруг ни с того ни с сего заявила, что я чужая в лесу и мне тут вроде как вовсе не место, потому что для здешних я не более чем пища. 
– Как ни странно, но даже невзирая на все наши разногласия с Ингигруден, на сей раз я вынужден с ней согласиться.
– Что?! И ты туда же? Как ты можешь такое говорить? – не на шутку рассердилась Эрмингарда.
– Не обижайся, малышка. Просто попытайся меня понять, Вот я, хоть и не лесное существо, а всё ж монстр и мне в этой пропащей глуши самое место. А ты человечье дитя и тебе надлежит жить среди людей.
– Но здесь мой дом! – чуть не плача, воскликнула девушка. – И всё, что мне дорого, и все, кого я люблю – тут. И мне... некуда больше идти.
– Поверь, я и не хочу, чтобы ты куда-то уходила. Я всего лишь имел в виду, что для жителей леса ты действительно пришелица. И тебе нужно всегда быть настороже. Потому что в наших глазах ты и вправду слишком привлекательное лакомство.
– «В наших»? Можно подумать, ты тоже хочешь меня съесть.
– Так скажем, это утверждение верно лишь до известной степени. То есть... за исключением самого последнего слова. – с лукавой ухмылкой договорил мужчина.
– Чего? – нахмурилась его юная подруга, а догадавшись, куда он клонит, возмущённо фыркнула. – Пошляк!
   Фридлейв на это заливисто рассмеялся с самым очаровательным видом, но тут их беседу прервал звон дверного колокольчика, и с порога прозвучал робкий шепоток:
– М-мастер Фридлейв... простите, что отвлекаю... просто бабуля...
– Ах, Фрейдис! – нараспев провозгласил кудесник, мигом обрушив на вошедшую безжалостный арсенал всего имеющегося в нём обаяния. – Проходи-проходи, крошка. Я полностью в твоём распоряжении. Я же говорил, когда речь идёт о здоровье твоей бабули, ты можешь сразу обращаться ко мне безо всякого стеснения. Буквально днём и ночью.  
   Закатив глаза, Эрмингарда шумно вздохнула. Ни для кого в лесу не секрет, что бабушка Фрейдис, не знакомая ни с какой хворью, здоровее самой Фрейдис всемеро. Так что несложно догадаться, какова истинная причина её регулярных визитов в лавку. И вот, эта бессовестная «причина» стоит тут и лыбится во всю сотню клыков, доводя и без того по уши влюблённую бедняжку до полуобморока своим дьявольским магнетизмом. 
   Фрейдис-то она не кто иная, как младшенькая внученька главы клана фей – достопочтенной госпожи Эльфгифу – на которую та возлагает большие надежды и даже по слухам намеревается вопреки традиции назначить своей преемницей. Столь высокое положение обязывает юницу сделаться беспощадной соблазнительницей, но, увы, наука сия для неё непосильна. И вместо того, чтоб очаровывать да губить, как пристало их роду, взяла, бедовая, да и очаровалась сама. Стоит, пожалуй, упомянуть, что феи, живущие в тутошнем лесу, и те феи, кои частенько попадались Кунигундовой внучке на страницах сворованных у Асфрид книжек, имели до смешного мало общего меж собой. Сколько раз рыжая дивилась слащавым картиночкам в сборниках людских сказок, на которых порхали миниатюрные красавицы, отличные от Евиных дочерей разве что наличием прелестных полупрозрачных крылышек. А ведь взаправдашние феи ежели с кем и схожи – что обликом, что норовом – то токмо лишь с опаснейшими из всех сущих на свете насекомых. Создания эти, как известно, питаются людьми, а если говорить точнее – исключительно лишь мужчинами. Для сей-то надобности, дабы приманивать себе на потребу желанную добычу, феям и надобны сходственные девичьим лица, да и некоторые прочие телесные части. Во всём же остальном они вовсе ни в раз не равны людям. Губительно благоуханные испарения, выделяемые феевой кожей, действуют одурманивающе, не позволяя жертве остеречься их жуткого облика. Не по той ли причине в человечьем мире бытуют истории, умалчивающие об истинных чертах прекрасновидных чаровниц, чья монструозная наружность не отложилась в памяти ни у кого из смертных. Обольстив очередного несчастливца, фея либо сразу его пожирает, либо откладывает в него яйца с будущим потомством, которые тот безотчётно вскармливает собственной кровью и душевной силой до того срока, покуда созревшие личинки не выедают изнутри отеческую плоть. В дубраве к их племени имеют немалое почтение, хоть и, ясное дело, сторонятся опасных соседок, не смея лишний раз на них засматриваться. А ведь Фрейдис по меркам местных вполне из себя прехорошенькая. Льдисто сверкающие, точно покойницкие свечки, зеницы лишены век и занимают без малого пол-лица в окружении тёмных кругов, подчёркивающих перламутровую бледность пепельной с прозеленью кожи. Малое отверстие приоткрытого ротика являет взору тройной ряд достойных пиявки клычков, а по бокам от него находятся жвала с ядовитыми железами. Аккуратную девичью головку на длинненькой шее венчает ворох наэлектризованных локонов оттенка мяты с молоком – и каждый их волосок, словно живой, напоминающий тончайшего червячка или крошечную молнию. Непрерывно шевелясь, будто змеиный клубок, пышные пряди излучают лёгкое сияние, которое может стократ усилится от прикосновения к ним и опалить вусмерть всякого наглеца, осмелившегося дотронуться до них. Три пары покрытых шипами, сухоньких, как лапки жучка, рук растут из стройного торса, что много тоньше и гибче человеческого, а ниже сего располагается тулово исполинской сколопендры с полусотней кристально прозрачных ножек, будто выточенных из хрусталя. И, конечно же, как и положено природой, за спиной дивой девицы имеются витражно-переливающиеся крылышки, выдающие своей нежной дрожью охватившее её ныне сердечное волнение. 
– Всё как обычно? – меж тем уточнил знахарь, умело замешивая некий травяной состав.
– Д-да... да! – словно очнувшись от забытья, неосознанно громко вскрикнула залюбовавшаяся им Фрейдис и, мигом стушевавшись, едва разборчиво залепетала. – М-мастер Фридлейв... в-вы даже не представляете... как я... как мы признательны вам за помощь. И в благодарность за ваш труд я... точнее бабуля... сплела для вас... этот... браслет благословения. Обычай воспрещает дарить их посторонним, но вы... вы столько сделали для нашей семьи, что стали... стали... фактически... её частью. – почти без голоса выдохнула младая феечка.    
– Какая прелесть! – явно переигрывая, восхитился беспощадный сердцеед. – В жизни ничего красивее не видел! Что за тонкая работа! Буду носить, не снимая. Низкий поклон госпоже Эльфгифу. У неё воистину золотые руки.
– Ах, ну что вы... – с глупейшим видом пропищала скромно потупившаяся девчушка. – Это пустяки...
– Вот, держи, моя хорошая. – добил её Фридлейв своей обворожительной улыбкой, протягивая свёрток со снадобьями, а затем склонился к ней чуть ли не вплотную и елейно нашептал. – А в этом флаконе кое-что для тебя. Маленький подарочек для постоянной клиентки. Так, безделица. Девичий бальзам для ухода за красой, коий ко всему прочему весьма способствует успеху в делах любовных. Я, конечно, понимаю, что с любовью у вас там строго. Но всё же всякая юная барышня обязательно должна вкусить сладость чувственной страсти. И бабуле о сём знать вовсе не обязательно. 
   После таких слов Фрейдис и вовсе затрепетала, схватившись разом тремя руками за прилавок, словно боясь, что даже несколько десятков ног не удержат её под натиском столь сокрушительного обольщения. 
   Тут уж Эрмингарде стало так жалко эту дурочку, что очень захотелось хорошенько треснуть Фридлейву по тому самому месту, которое у него чёрт знает где находится. Но где-то же оно должно у него быть. Не могла ведь природа допустить такую ошибку и создать мужчину, у которого вовсе нет никаких телесных слабостей.
   Щедро рассчитавшись с хозяином заведения, Фрейдис неловко попятилась назад и, бормоча на ходу бессвязные слова благодарности, чуть не врезалась в дверной косяк. Едва она покинула лавку, как рыжая сердито проворчала: 
– Вот же гад!
– Кто гад? Где гад? – с невинным недоумением полюбопытствовал знахарь.
– В зеркало загляни и узнаешь.
– И чем я опять провинился? – жалобно посетовал тот.
– Фрейдис ведь и так по уши в тебя влюблена, а ты ей голову кружишь почём зря.
– Влюблена? Думаешь?
– А с чего бы ещё ей тут околачиваться день-деньской? Тебе ли не знать, что её бабка отродясь не болела. Глупышка совсем уже свихнулась от любви. Даже браслетик для тебя сплела.
– Она же сказала, это бабуля.
– Ты, правда, такой идиот или прикидываешься? С чего бы госпоже Эльфгифу плести для тебя браслеты? На кой чёрт ты ей сдался? Очевидно же, что Фрейдис пытается таким образом выразить свои нежные чувства к тебе. А ты будто в упор ничего не замечаешь и продолжаешь её попусту распалять.  
– Признаю, виновен. – трагически развёл руками мило улыбающийся плут. – Я и сам понимаю, что быть настолько роскошным мужчиной это грех, но ничего не могу поделать со своей природой. Быть всеобщим объектом любви и обожания – таков мой дар и моё проклятье...
– Я тебя сейчас прикончу, чёртов кривляка! – прорычала мелкая и влепили смеющемуся приятелю пару сочных тумаков. 
– Ладно-ладно, успокойся. Но чего ты от меня хочешь? Я буду благоговейно беречь этот её браслетик. Кстати... где он? Хм, хм... Ну ладно тебе, не смотри на меня так, будто хочешь перегрызть мне глотку. А, вот же он! Пора бы навести тут порядок. Вот видишь, надеваю. Теперь ты мной довольна?
– Перестань заигрывать с Фрейдис. Зачем ты обхаживаешь невинную девушку, если у тебя нет никаких серьёзных намерений на её счёт. Это же попросту жестоко.
– Она ведь фея. Так какие тут могут быть серьёзные намерения. Сама понимаешь, чем это чревато.
– Вот и нечего её совращать!
– О чём ты? Я просто вежлив с ней, как и со всеми остальными. По-твоему, я не понимаю, что столь старому отъявленному развратнику, как я, нельзя приближаться к таким чистеньким девочкам, как вы с Фрейдис? Но разве же я не держу с ней дистанцию? Всё это не более, чем незатейливые словечки, не несущие в себе никакого смысла.
– Тогда прекрати зазря сотрясать воздух. Как можно играть с чужими