Часть Третья: Вынужденное взросление. Глава VIII

Сарит, а что это за богиня такая? — пытается сменить Ахана, поглядывая по сторонам
— Я ведь уже говорил, что не знал никакой богини кроме Ллос. Нас так воспитывают. Потом, когда я уже ушёл, то узнал сколь глубока была её ложь, но правда одна - мне просто не от кого было узнавать о других богах.
— Насколько мне это запомнилось — примирительно вступает в разговор Принц Дерендил, — Это была одна из дочерей Кореллона, создателя всех эльфов. Она… она как раз таки пошла против Ллос.
— Эй-эй-эйли-Эйлистри — по какой-то причине Клариссе хуже всего удавалось произносить как раз имя богини которой был посвящён этот храм, — она сы-сы-стала богиней добрых д-дроу, от-отделившись от в-в-влияния д-других бо-огов и п-п-посвятившая себя делу сы-сы-спасения народа от Паучьей Королевы.

Заикающаяся лекция прерывается после очередного поворота, встретившего путников холодным серебристым свечением.
— О-о-он-на поклоняется и са-са-сама имеет в символах луну. И та-та-танцу, танцу с клинком.
Неестественно белый свет неспокойно танцевал за углом, действительно напоминая лунный.
— Персиваль, спроси у своей жижной подруги, что там так светится — нетерпеливо прерывает кудахтанье волшебницы Тенебрис.

Юноша останавливается, поднимает вверх палец и уже успевает было открыть рот для вопроса, но затем его взгляд внезапно прослеживает самостоятельно указанное направление и замирает. Стекающая масса едва отличимая от воды, - раньше чем я успеваю подумать мы уже окружены тремя сгустками отлипшими от стен. Небольшая серая студенистая масса накатывает неприятной маслянистой волной. Её присутствие давит на мозги, оставляя во рту неприятный привкус хвори словно всё самое худшее от мира тяжёлого похмелья. Оклик Персиваля приводит меня в чувство всего за миг до того, как я поддаюсь этому влиянию, вынуждая инстинктивно отпрыгнуть. Арчи недовольно воет, носилки выгибаются следом за мной, вжимаясь в один из боков бедного животного. Туда где я стоял приземляется слизень, а через долю секунды клинок - увидев как рубящие удары прекращают существование недругов, парень явно отводит душу. Удары несутся направо и налево, забрасывая окрестности сизыми ошмётками, заставляя их смешиваться с водой. За какие-то десять секунд он умудряется разделаться с большей частью нападающих, и явно постарался бы справиться в одиночку, но позади хозяйничала Тенебрис. С приглушёнными хлопками лезвия на руках кошки резко выбрасывались вперёд, рваные, плохо контролируемые и от этого непредсказуемые рывки погружали их в желейную плоть со страшной силой. После соприкосновения с субстанцией едва залатанный корпус тут же начал покрываться белёсой патиной и мелко осыпаться, вызывая громкое недовольство своей обладательницы, но эффект эта новая модификация оказывала разрушительный. Стычка прекратилась едва большинство из нас похваталось за оружие. Тем лучше. Я уйму свою гордость и жажду славы, если все битвы оставшиеся на мою долю будут проходить столь безболезненно и стремительно.

Источником неземного света служила пара замысловатых факелов, горящих посреди длинного-предлинного тоннеля. Мистические огоньки танцевали по обе стороны от огромной фрески, чудом победившей в схватке со временем и вездесущими кислотными сгустками. Даже издалека в рисунок без труда читается огромный диск луны. Словно мотыльки на огонь мы придвигаемся поближе, но там было на что посмотреть! Изображение в тончайших линиях передавало лёгкость и грацию с которыми в танце кружилась обнажённая эльфийка. Её пепельно-серая кожа казалась угольно-чёрной на фоне серебряного лика луны и белоснежного вихря волос завивающихся следом за неуловимыми движениями. Смертоносный клинок очерчивал круг, теряясь в этом утончённом полёте атлетичного тела, стремительный и невесомый как и сама богиня изогнувшаяся так красиво и так реалистично, словно вот-вот начнёт двигаться вновь, продолжая безудержный танец.
— Эй-эй-эйли-стри заботится о каждом из тё-тё-мных эльфов, отважившихся по-по-покинуть родину. М-мало к-кто на по-по-поверхности знает о ней. Это грустно, ведь да-даже с-с-светным эльфам выгодно де-де-демонстрировать д-дроу з-злыми.
Да уж, кругом одно и то же - полутона и новые оттенки вредят удобному миру где есть лишь вредное и полезное. С трудом отводя взгляд от фрески я поглядываю на товарищей и начинаю прикидывать - кого будет сложнее отсюда оттаскивать, Сарита или Ахану? Благодаря усилиям пернатой волшебницы нам открывается и смысл надписи, нанесённой под рисунком:

Законное место ждет Вас в Царствах Наверху, на Земле Великого Света
Идите в мир и вновь живите под солнцем, где растут деревья и цветы

— О, Ахана никогда бы не подумала, что ты так будешь таращиться на голую леди, Ахана — тут же начинает подначивать подругу ехидная кошка. Мне сложно удержаться от того же - девчушка буквально пялилась с приоткрытым ртом.
— Но… в ней нет ничего постыдного… Посмотри как она прекрасна! — медленно и вдумчиво отвечает морская эльфийка, кажется даже не заметив лёгкой издёвки.
— Как скажешь, Ахана. Я ничего в этом не понимаю.

Мне с трудом удаётся подавить смешок. Застыв рядом со своим дальним длинноухим родичем, разделяющим её трепет, жрица шепчет:
— Сарит… мы пришли сюда в поисках меча и спасения, но может быть… может быть здесь ты найдёшь что-то… для себя?
— Ты думаешь, я всё ещё могу обратиться к ней?
— Но… она ведь защищает всех дроу, кто в этом нуждается. Ищет… путь.
— Быть может ты и права. Быть может действительно… если я окажусь на поверхности… — взволнованно повторяет Сарит, перекатывая эту мечту во рту словно конфету, прежде чем одёрнуть себя, — Но нет. На поверхности дроу не место. Ты ведь знаешь - наше зрение просто не приспособлено для этого.
— Как и наше для Подземья, однако погляди, вот они мы - путешествуем здесь… причём с каждым днём всё лучше. — она бросает последний взгляд на фреску, словно находя на ней подтверждение своим словам, — Знаешь что? Луна действительно прекрасна! Ещё прекраснее чем на фреске. Думаю тебе могло бы понравиться

Искренние слова явно западают очень глубоко в душу измученного дроу, заставляя невольно осунуться. Раздумывая обо всём сказанном я невольно становлюсь самим собой, тем мной которого очень не люблю за колючую едкость и циничное отношение к жизни, навязанные желанием выжить. Когда цокот коготков по мокрому полу настигает меня и Кларисса ровняется с рофом я окликаю её не скрывая напряжения в голосе:
— Кларисса, а как именно звучат слова легенд, описывающих свойства искомого нами клинка?
— Н-не у-уверена, что по-понимаю в-вас.
— Это клинок богини танцующей в лунном свете, так? Той что посвятила себя спасению сородичей от гнёта тёмной богини, клинок эльфийки сражающейся с Паучьей Королевой, опутавшей сетями лжи и безнадёги целый народ, и если за то недолгое и безрадостное время которое я провёл у них в заточении мои глаза меня не подводили, её мрачным символом вполне могут считаться нити - нити паучьего шёлка. Нити которые Эйлистри вполне хотела бы разрубить. — всё больше распаляюсь я пытаясь оформить в куцые и плоские предложения те многомерные опасения, которые наворачиваются в моём мозгу
— Н-н-ну да, её храм. Си-символика совпадает. Дислокация со-со-совпадает.
— Он намекает, Кларисса, что возможно этот клинок, Кларисса, метафорически избавляет её народ от пут, Кларисса — зловредно возникает за моей спиной механическая кошка, чьи чуткие уши не упускали ни единой возможности перемыть косточки давней сопернице.
— Я н-н-не за-задумывалась о-об этом. Клинок должен рассекать ма-ма-магически н-нити, н-но… Всё возможно. В-в-вы правы.
— Нам говорили, Всё Это покатилось в пекло после каких-то событий в Мензоберранзане, верно? Тогда даже если этот клинок освобождает не нас от демонов, а дроу от гнёта Паучьей Королевы, он нам пригодится — подаёт голос Персиваль, вспомнивший о собственной рассудительности.
— Ага, ясно. Но был бы твой энтузиазм так велик, если бы это был не меч, а кочерга там или волшебная палочка? — подначиваю я товарища, даже сейчас неотступно удерживающего одну из ладоней на крупном изумруде в рукояти собственного клинка.
— Ладно, если Ахана всё равно разрешила нам обворовать этот храм, нужно поспешить пока она не передумала, поглядев на голую леди — спешно подытоживает Тенебрис, поторапливая Арчи, чтобы роф поскорее утащил меня вперёд, вслед за носилками. Всё более утрачивая бдительность за досужими разговорами, процессия застывает посреди небольшой комнаты, рассматривая сразу четы одинаковых на вид прохода, изгибающихся в разных направлениях. Разлом в стене напротив сильно напоминал тот, что сегодня проделала Тенебрис и через него в храм и поступала основная масса воды. В силу невысокого роста, Кларисса к тому моменту почти плывёт.

Впереди разносится плеск шагов. Персиваль кивает в сторону Арчи и тот послушно заполняет глубины помещения россыпью блеклых огоньков. Выглянувшая из-за угла фигура больше всего напоминала человеческую девушку, едва прикрытую одеяниями из листьев. Очень молодая и довольно красивая, она шлёпала босыми ногами, выгибаясь из-за стены, в надежде получше нас рассмотреть и тогда в глаза начали бросаться прочие детали - заострённые уши, волосы похожие на корни дерева. Яркие оранжевые глаза едва ли не вспыхивали на фоне коричневой кожи, покрытой