Произведение «Часть Третья: Вынужденное взросление. Глава VIII» автора Мелакрион - Литературный сайт Fabulae (страница 6 из 7)

дерево!
— Сёстры! Он не в себе! Он не понимает! — верещат фанатички на все лады. Дерендил предпринимает ещё одну попытку оттолкнуть Персиваля, тот отвечает ему пощёчиной.
— Да приди же в себя! — рассерженно рявкает рыжеволосый юноша. От звонкой встречи латной перчатки с лицом, голова кваггота отворачивается, и с медленным утробным рыком тот вытягивает из петли рапиру.

Позабыв о рофе, Ахана нервно несётся к Персивалю, в его жестах струится злоба, как если бы воитель сломал не веточку, а реликвию в храме Истишиа. Рука Тенебрис тянется следом, пытаясь схватить девчушку, но к сожалению теперь её лапы - когти - лезвия замирают, хватая воздух в сантиметре от синей шеи. Одурманенный Дерендил бросается наперерез, стараясь атаковать механическую кошку в ответ, воющая рапира чиркает по толстой стенке Котлуши, начиная жалобно вибрировать. Затевается свара и все приходят в движение. Взмахом руки Сарит наполняет комнату взвесью фиолетовой пыли, начинающей светиться при соприкосновении с телами недругов. Дриады ревут, и пытаются огреть Персиваля посохами, при этом глядя несчастно и затравленно, когда воитель отвечает им тяжёлыми ударами меча, удерживая лезвие плашмя.
— Холт? Холт, ты видишь? Помоги мне! Мы должны остановить Персиваля! — восклицает Ахана жалобно, тревожно, ища моей поддержки… Вот. Вот в этот момент я и начинаю всё ненавидеть - дриад, их проклятую магию заставляющую друзей схлестнуться в битве, этот заполненный кислотой храм, это заполненное ядом Подземье и больше всего себя, вынужденного причинять боль во спасение.

Безжалостные длани Акаши вспарывают моё внутреннее “Я”, но сейчас от этого мне практически не больно. Я жалею, что так и смог обуздать чувство, позволявшее кровавую пантеру реветь моими связками, делая голос оглушительно громким. Не скрывая гнева и ярости я медленно отступаю в проход и реву:
— Слушайте меня! Слушайте! Оставьте Персиваля! Единственный из-за кого вам стоит переживать это Я! Единственный кого вам нужно остановить это Я! Единственный Кого Вам Стоит Бояться Это я! — рвёт глотку раздосадованный Джар’Ра, оскаливая зубы и швыряя вперёд продолжением собственной злобы сгусток пламени. Между блеском рун на моём запястье и треском огня среди ветвей проходит меньше секунды, с чудовищной быстротой жадные языки въедаются в иссохшую переплетённую плоть деревьев. Все взгляды обращены на меня. Дриады покрываются толстой корой, ощеривая в яростных гримасах свои улыбчивые личики. Одна из них заставляет колючие лианы грызть камень и оплетать мои ноги и руки. Ещё две сестрицы несутся к дверям и захлопывают каменные створки. Последнее, что я вижу внутри это Ахану, Дерендила и Клариссу, глядящих на меня со смесью непонимания, обиды и разочарования.

Я остаюсь в тусклом свете, едва способном выделять различия между наворачивающимися кольцами толстых стеблей. Позади мычит Арчи, я пытаюсь расплести лианы, но вынужден каждый раз одёргивать руки от подлых саженцев, бросающихся дёргать меня за пальцы. Акаша недовольно мечется внутри, наследуя моё состояние, созданные для разрушения лапы рвут зелень целыми кустами, но боятся приблизиться ко мне и ненароком рассечь ноги и туловище. С той стороны, как сквозь сонную пелену, меня достигает нескладный хор голосов и всполохов битвы, слившись в безумный бой барабанов, шелест и хруст. Что-то взрывается. От раската со стен осыпается пыль, и даже по эту сторону закладывает уши. Кажется, что ливень с молниями и грозой встретился с войной, пожаром и бунтом и все они вознамерились стать единым целым. Громовые раскаты плавно перетекают в треск и плачь, словно игнорируя мою задумку, товарищи ломают не древо а самих дриад и зная хищные повадки Тенебрис это вполне могло быть правдой.

Двери распахиваются и в проёме застывает Котлуша. Самое искреннее и невинное существо, заполненное ещё парочкой таких же, приветливо скачет ко мне, оглядывает и в ожидании действий оглядывает и ждёт, когда я наконец разберусь с лианами. Едва надоедливые путы подаются, я несусь вперёд, позволяя когтям потусторонней пантеры проредить мой путь. Голем-котёл бряцает следом. Очевидно, Ахана вызвала дождь. Заклинание спасшее дерево от гибели посреди пламени явно сыграло над всеми злую шутку - хитрые муравьи электричества всё ещё доскакивали свой век в окружающих лужах, а комната была разделена наискосок чернеющей линией мелких подпалин.
Грубые когти кваггота, которых Принц Дерендил так стеснялся до крови смыкались на руках Сарита, не позволяя воспользоваться арбалетом.

Подрагивая от проглоченных фрустрированных слёз, Ахана пыталась залечить раны одной из своих названных сестриц, но резкий взмах клинка напоённого медным свечением, снимает голову дриады и проносит по дуге, отшвыривая ко входу. Вой, отвратительный, гадкий, надсадный, карябающий душу вой. Персиваль стоит, но покачивается. Врываясь в ряды противника я протискиваюсь между парнем и дриадами, злой серийный поджигатель, моё лицо им хорошо известно. Одна из них набрасывается на меня, позабыл о Персивале, позабыв об осторожности и коварной механической кошке - с звучным хлопком, переполненные энергией когти вытягиваются, вонзаются в спину и показываются из торса с моей стороны, раздирая древесное тело надвое звуковым ударом. Уродливое нутро битвы заставляет товарищей потихоньку приходит в себя. Принц Дерендил непонимающе оглядывается и вновь заносит рапиру, но теперь уже для защиты Сарита. По зову хозяина сквозь проторённую толпу к нам топочет Арчи:
— Да-давай, дружок… помоги мне тут… — рвано выговаривает Персиваль, с трудом сохраняя равновесие.
Солнечные глаза Аханы обратились в чистый кристаллизованный ужас. С трудом отрывая взгляд от укатившейся головы, она хватает вторую дриаду за руку и тараторит:
— Б-беги… беги! Спасайся! Я защищу тебя! Ты должна выжить! — срывающийся голос девчушки взметается под потолок. Холодеющие пальцы касаются покрытого корой тела, хрупкого и прекрасного, окутывая его едва заметным барьером. Захлёбываясь отчаяньем, Ахана собирает остатки сил и посылает в сторону обидчиков гремучий водяной вал, под грузом которого Персиваль обрушивается на землю и больше не поднимается. Хочется рвануться к нему, но даже тогда я не представляю чем смогу помочь, необходимо было расколдовать Ахану. Стремглав я бросаюсь через комнату, запаздывая на какие-то секунды, рефлекторно останавливаясь из-за возникшей вспышки - колдовской жезл на спине Клариссы разрождается пучком электричества, вычерчивающего через комнату чёрную горелую борозду. Тенебрис, которой досталась основная часть заряда, была ли причиной подзарядка костюма или чистая злоба, но предательской курицы она достигает всего в два прыжка. Очень близко к Ахане и дриаде, зажатым в угол. С гадким хихиканьем Тенебрис смотрит наверх и я понимаю причину недоброго веселья - клинок в руках статуи раскаляется, мокрая древесина стонет, выбрасывая клубы пара и мгновенно обрастает огненными соцветиями.

Лапа Акаши протягивается к чаровнице застывшей позади Аханы багровой плетью из мускулов. Поддаваясь уговорам, дриада почти готова бежать в миг когда исполинские ногти проскальзывают по защитному куполу, ударяясь о дерево. Продираясь через шрапнель брызнувших щепок вторая лапа со свистом опускает ребро ладони - защита раскалывается, а следом за ней и голова жертвы хрустит как сухие ветви и палая листва. Единожды почувствовав подобную слабость, пальцы кровавой пантеры становятся неумолимы, переворачиваясь когтями вниз и прорывая хрупкое тело насквозь.

Ахана собирается завопить, но так и застывает, впадая в ступор - этого оказывается достаточно и выражение непонимания быстро сменяется гримасой боли. С замиранием сердца я гляжу в каком гневе прибывает Арчи, его копыта дробят каменные плиты с немыслимой скоростью выбрасывая грузное тело вперёд. Водная эльфийка бессмысленно выставляет руки перед собой - скорее мольба, чем действительная попытка защититься - длинный рог животного пронзает доспех и кожу, выбивая дух из лёгких обидчицы. Она обязательно упала бы навзничь и была затоптана, если бы не повисла на этом костяном копье. Переплетённые ветви деревьев к тому моменту успели обратиться в жаркий трепещущий факел и сверху наши головы осыпал пепел и маленькие жгучие уголья.

Посох последней дриады обрушивается на меня сзади, выбивая искры из глаз. Руководствуясь методом исключения я понимаю, что именно её влияние заставляло Клариссу растрачивать силы на абсолютно разрушительную магию, но видимо Тенебрис этого не понимала. И до этого не питавшая к волшебнице особой приязни, теперь металлическая кошка оправдывала свою животную суть в полной мере, бросаясь с когтями на незадачливую пищу, вздумавшую бить током драгоценный механический доспех. Акаша силится дотянуться до последней противницы и очень скоро процарапывает её кору, а я повисаю на огромной шее рофа, изо всех сил пытаясь оттащить разъярённое животное от Аханы. Глубокий рёв, налитые кровью глаза, я просто ещё одна пушинка повисшая на его морде. По другую сторону Котлуша с энтузиазмом машет половником, повторяя смертельный выпад Акаши - вот уж кого сегодня не станут мучить ночные кошмары. Если Подземье мечтало узреть хаос - это был он. Если безумие хотело напугать нас видениями из прошлого - ему следовало устыдиться и проваливать в Бездну.

По счастью к Дерендилу вернулись повадки принца, собранный и рассудительный, он не тратил зазря ни единого движения и очень скоро привёл павшего воителя в чувство. Каменистые лапы помогают Персивалю преодолеть вес доспеха, поднимая того с земли.

— Н-нет… Арчи… н-не н-надо… — раздаётся бесцветный голос, унимая рофа скорее чем весь мой вес и длани Акаши, старательно толкавшие рога к земле.
С гибелью последней древесной девушки деревья лишаются последних сил сопротивляться, сопровождаемые треском на землю валятся крупные пылающие ветви, мгновенно заволакивая помещение паром. От жара чесалось лицо, а вода заливалась в ботинки.

— Я-я-я-я-я-я — бесконечно