Сказки Лас Вегаса. Часть 2

всему». Она позволяет наносить и отбивать удары практически по всем направлениям. Но тут важны сильные мышцы ног. Они у меня в бедрах немного ослабли… зато в других частях сильны, как у молодого единорога. И сейчас ты это испытаешь… удовольствие гарантирую… от меня еще никто разочарованным не уходил… ни мужчина, ни женщина…

Игриво помахивая прутом, сверкая масляными глазками, актер подходил к Миле. Что за гнусный тип, по шкале отвращений из десяти баллов получил бы одиннадцать. Убить не жалко, Умы Турман на него нет. Придется терпеть. Черт! Первый и последний раз Мила делает одолжение Дэнни. Сам бы пришел и удовлетворил этого хряка - он, видимо, бисексуал и вообще любитель извращений, не зря попадал в скандальные истории.

Что делать?

Тянуть время.

- Пойду почищу зубы, приму душ, - сказала Мила и поднялась.

Но актер был начеку, жертву выпускать не собирался, подошел вплотную, схватил за руки – его цепкие, длинные, костистые пальцы сомкнулись на ее запястьях, как наручники.

- Не стоит, дорогуша, я не брезгливый. Давай я тебя раздену… потихоньку… вещичка за вещичкой… Раздевание женщины –   возбуждающий момент… увертюра секса… прелюдия «оралтории»… я буду тебя щекотать, а ты будешь смеяться…

Не до смеха Миле. И не до секса. Чувствовала себя закованной, беспомощной, испуганной, как собака на цепи, ожидающая наказания. Одно желание билось в висках: освободиться, вырваться на волю…

Стук в дверь – узнаваемый во всем мире «условный» сигнал:

Ту… ту-ту-ту… ту-ту!

Актер ослабил хватку.

- А вот и новые гости пожаловали. Сейчас начнется настоящее веселье. – И направился к входной двери.

Мила поспешила следом. Неважно кто пришел: откроется дверь, она выскочит в коридор и помчится со всех ног. Хорошо, надела сегодня не туфли на шпильках, а босоножки на плоской подошве. Вдобавок, из соображений шифровки: платье из легкого льна до колен, через плечо матерчатая сумка «с котом» - девушка-туристка зашла в казино поглазеть, а не проститутка явилась подзаработать.

Но на групповуху Мила не соглашалась и никогда не согласится - ни за двойной тариф, ни за тройной. Ни за мешок зеленых баксов, ни за чемодан золотых слитков. В вопросе «что лучше – быть богатым и больным или бедным и здоровым?» ответ очевиден. Здоровье бесценно, испортишь – никакими деньгами не восстановишь. Дорогими лекарствами можно себя подлатать, как покореженный автомобиль, но все равно повреждения на корпусе останутся, хоть и будут едва заметны. У Милы, несмотря на возраст, этих повреждений уже сейчас полно, новых не надо, спасибо…

Дверь отворилась, Мила рванулась, но актер был хитер – выставил руку, как шлагбаум, Мила стукнулась и отскочила назад. В номер вошла дама – крупная и круглая, как пивная бочка,  в свободном платье до пола, в парике тайской танцовщицы и макияже драг-королевы. Дама захлопнула за собой дверь, расцеловалась с актером, оставив жирные следы губной помады на его щеках, повернулась к Миле, сказала сладко-сиропным голосом:

- Ой, а кто это у нас такой красивенький… деточка, подойди к маме, она тебя поцелует…

- Извините, я с женщинами не целуюсь… - пробормотала Мила.

- А с мужчинами? – «Дама» подняла подол, оттуда выскочил лилипут – голова взрослого, тело ребенка, ноги-руки короткие как у куклы.

Шустрый головастик подбежал к Миле, поднял ручонки и заговорил тонким голоском:

- Мамочка, возьми меня на ручки! – И захохотал высоко, однотонно, подражая механическому смешарику.

Актер и «дама» захохотали на разные тональности.

Сюрреализм… диспропорция… шок… Сальвадор Дали с его текучими циферблатами плачет в сторонке от зависти. Мила будто очутилась в хорор фильме наяву: комфортабельный номер превратился в дикие джунгли – вокруг валуны, буреломы, завалы, человекоядные звери выглядывают из-за каждого ствола… Сердце запрыгало по колдобинам, кровь свернулась и остановилась, тело застыло и приготовилось умереть. Подобного ужаса она не испытывала, даже когда в далеком детстве заблудилась в лесу и повстречала медведя. Тогда ее спас инстинкт: съежилась, присела, спрятала голову в колени – медведь постоял, посмотрел, подумал «мертвая» и удалился.

Эти три животных пострашнее того медведя, так просто от нее не отстанут.

Надо что-то делать… спасать себя… но как?

Кричать нельзя – они навалятся втроем, заткнут рот, разорвут на части. Убежать невозможно – проход к двери перекрыт. В окно прыгать – разобьешься насмерть. Из этой медвежьей берлоги один выход – в лапы уродов.

Но это не выход.

В минуту опасности мозг или блокируется, или включает инстинкт самосохранения.

Включился инстинкт, подсказал: надо применить хитрость.

Мила изобразила приступ тошноты, закрыла рот руками.

- Мне нужно в туалет… срочно…

- Тебя от нас тошнит? – спросила басом «дама» и стала неспешно приближаться к Миле, с каждым шагом вырастая, нависая, превращаясь в злого Кинг Конга. Она жутко улыбалась, показывала клыки и размахивала пальцами с черным маникюром на длинных, острых ногтях-кинжалах. – Ах, неблагодарная девчонка. Мы к тебе с любовью, а ты к нам с блевотиной? Таксинчик, ты слышал - она хочет облить нас своей вонючей массой.

- Скорее я оболью ее СВОЕЙ вонючей массой, - ответил лилипут и опять механически заржал.

- Пожалуйста, дайте пройти в туалет. Я скоро вернусь, обещаю. – Мила держала руки у рта и желудка, который уже на самом деле собирался вывернуться.

- Ну вы тут поговорите, только недолго, а я пока пойду подзаряжусь, - сказал актер и отправился в гостиную – в прихожей разворачивалось действие, в котором ему не отводилось главной роли, к тому же было тесно. Массовка мешала ему чувствовать себя звездой.

- Ладно, - сказала «дама» и сделала знак когтистыми пальцами лилипуту. – Таксинчик, проводи девочку в туалет. Я на всякий случай постою за дверью.

«Дама» отступила, Мила прошла в туалет, а когда следом вошел лилипут, брызнула в него из перцового баллончика (всегда носила с собой после встречи с медведем), тот запищал, грохнулся на пол, засучил ножками. На шум заглянула «дама», получила в морду добрую дозу перца, отшатнулась, заорала. Прибежал актер, но опоздал – Мила уже выскочила за дверь и мчалась к лестнице…