А это всё может значить…? Как раз то, что первое пришло на ум Константу. Он не рядовой посетитель и тот вопрос, с которым он сейчас сюда заявился, такой же сложный, как думается и видится в хорошем костюме этот посетитель Константу.
– Он неординарно выглядит, – смело и зрело рассудил Констант, анализируя своим прогнозирующим взглядом своего первого посетителя, уже не так неприступно и беспристрастно сейчас выглядящего, и стоящего в приёмной, нервно переминаясь с ноги на ногу, где в его лицевом нерве проскальзывают нотки разочарования и зажданности это уж совсем охренеть слишком и чрезмерно, – и оттого он не сразу может в точности квалифицирован Присци, вот она и находится сейчас в такой растерянности.
– Но по какому, такому экстренному делу он прибыл сюда так скоро? – задался было вопросом Констант, и не успел даже над ним подумать, как двери его кабинета во всю ширь распахиваются (чуть ли не ногой открываются) и на пороге кабинета уже вот он, этот не самый рядовой и простой посетитель в хорошем и можно сказать, дорогом костюме. От которого Констант, – может это и не ко времени, но тут уж ничего не поделаешь, когда Констант человек в тренде, и он никогда и ни за что не пропустит мимо своего внимания достойную вещь, – не может отвести взгляда и пытается угадать его стоимость и руку мастера от пошивочного цеха, кто приложил свою руку к созданию этого шедевра.
– Валентино? – нахмурив брови, одними глазами задался вопросом Констант. И вот же до чего невероятная ситуация сейчас осуществилась, он угадал. Вот только что или кого именно – руку мастера, сподобившегося на такой костюмный проект, или он угадал имя вошедшего человек, то это новый и большой вопрос базиса.
– Он самый. – Вот так неожиданно реагирует на этот взгляд вопрошения Константа незнакомец в ранге посетителя, а после этого его заявления он вполне может быть небезызвестным в модных домах Валентино. И теперь перед Константом, ни разу в живую не видевшего небезызвестного Валентино (безызвестных он видел сколько угодно и эти встречи его не вдохновляли кроме как напиться), встала достаточно сложная дилемма, за кого признать этого Валентино – за безвестного или небезызвестного Валентино. Что может иметь немаловажные последствия для него, он, как минимум, может рассчитывать на новый для себя костюм, прямо с рук мастера.
И только этот вопрос забрезжил на горизонте внимания Константа, как он проявил себя с самой здравомыслящей и рассудительной стороны, чуть ли не государственника. – И во что это мне станет? – задался, может быть, несколько меркантильным вопросом Констант. Но он так не считает, считая, что для государственника, каким он является, не может быть вопросов мелочного характера, если они затрагивают бюджетные ассигнования. А этот, сейчас им рассматриваемый вопрос, где решается тендер по закупке имиджевой составляющей государственных мужей, костюмов, как раз один из таких. Вот он и считает должным и обязательным посчитать, что всё это будет стоить.
А как только Констант задался этим вопросом, то отгадка появления Валентино на пороге его кабинета в момент разрешилась. – Ну до чего же пронырливый и расторопный этот сукин сын Валентино. – Усмехнулся про себя Констант. – Пока все потенциальные подрядчики только репу чешут, как заполучить для себя перспективный заказ от новых избранников, кто обязательно свой путь в политику начнёт с обновления своего гардероба, – перемены нужно начинать с самого себя, – Валентино уже тут как тут, и рассчитывает на большой заказ и на меня. И не сволота ли он! – довольно улыбнулся Констант, чувствуя в себе подъём настроения.
А вот этот Валентино, проявивший себя с заходу сюда очень проницательным человеком, чем вызвал к себе большие и признанные симпатии со стороны Константа, в данный момент ничего из того, что в нём понравилось и было принято к сведению Константом не демонстрирует, а он наоборот, ведёт себя вызывающе придирчиво и надменно, – вон как пристрастно смотрит по сторонам, не обращая никакого внимания, ни на Присци (это для него простительно, он не в курсе, кто для него Присци), ни на Константа, кто, между прочим, только о нём сейчас и думал, и при этом в прогрессивную сторону, и такое новое положение вещей с Валентино, начинает вызывать неприятие его Константом.
– А может он самозванец. – Вполне резонно для складывающейся вокруг Валентино ситуации рассудил Констант. И тут же там, в приёмной, обнаружил веские основания для этого. А именно, идущую оттуда логическую цепочку, получившую своё начало с приёмной, где Валентино находился достаточно продолжительное время без наблюдения, во время которого он однозначно и засунул свой длинный, – бл*ь, как у Валентино, – нос куда его не просят.
– Сколько уже можно говорить Присци, что оставлять свою записную книжку без присмотра, ни к чему хорошему не приведёт! – В раздражении рассердился на Присци Констант, вслед подсев от оглушившего его откровения, открывшего ему истинную сущность этого, ясно что не Валентино, а псевдо Валентино. – Этот псевдо Валентино, какой-нибудь Антип Бухгалтерский, так и есть, заглянул туда и подчеркнул для себя мои интересы и желание купить себе костюм известной марки. А как всё это узнал, то и решил себя выдать за эту небезызвестную личность, чтобы…Чтобы…– А вот здесь мысль Константа упёрлась основательно на преграду непонимания того, что всё-таки этому типу от него нужно.
– Для начала войти ко мне в доверие. – Остановившись на этом выводе, Констант и сам стал серьёзным и выжидающим от Антипа-Валентина всякого подвоха. – Ну-ну, посмотрим, на что ты способен. – Глядя на вошедшего посетителя взглядом принципиальности, Констант дал ему понять, что первое слово за ним. А вот это вошедший посетитель понял, и стал себя вести соответственно ожиданиям Константа.
– А для начала…– как будто повторяет ранее сказанное Константом незнакомец (никакой он не Валентино, а как есть бухгалтер), делая шаг в сторону Константа, предполагающий в себе шаг навстречу их взаимопониманию, но у Константа на всё это другие взгляды – такое доверие в его сторону ещё нужно заслужить. А если учесть то, что их взаимопонимание сразу не задалось, то Констант смотрит на открытость вошедшего, как на его самоуправство и самонадеянность.
– Шаг навстречу, это значит, быть по пути друг с другом, – имеет вот такие мысли Констант насчёт вот таких ходовых комбинаций посетителей, – а тут я вижу другого рода встречу. Навстречу себе, своим хотелкам и всё в противоположную от направления моих взглядов сторону. Как всё-таки сложно работать с этими людьми, возомнившими себе, не знаю чего. Мол, раз они мне сделали ничего им не стоящее одолжение (меня выбрали), то я должен расшибиться в лепёшку ради них. Не слишком ли многого хотится. – Уже со злостью посмотрел на посетителя Констант, догадываясь, какого рода паскудства перед ним человек. – Никем неуважаемый, само реализующая сублимационно-субъективная масса завышенной самооценки и всё под прикрытием уважаемого и реализовавшего себя мастера пошива. Подлец и негодяй одно расстроенное слово.
А этот псевдо уважаемый человек, чуть ли самолично оговоривший себя другой интеллектуальной самобытностью проходимец не мимо, не молчит, а демонстрирует завидное упорство и наглоту в достижении задуманных им задач. И не как бы как, с явным его выявлением плохо выучившего свою роль комедианта или просто человека с улицы, в частности с подворотни, обойдённого разумом, но нахрапости в нём сколько угодно, а он достаточно умело в себе демонстрирует должную воспитанность и свойственный людям аристократического ума и положения апломб и снобизм к месту. – Не нужно спешить. – Делает знаковое и уточняющее много добавление этот, до чего же шустрый и ловкий на перевоплощения себя посетитель.
О ком Констант теперь уже и не знает, что думать, в каком качестве и как его понимать. В точности как Присци, кто, как оказывается и сейчас это подтверждается, не показывала свой норов независимой гражданки, а она была сбита с толку этим экспрессивным и неоднозначным гражданином. Кто за один момент в себе может помещать столько множество личностей, что и не разберёшь однозначно, с кем в данный момент имеешь дело в нём. Что так и должно быть в общем, когда твой посетитель есть плод твоего преставления о нём, и ты, подвергаясь мысленному давлению, в него вмещаешь всё первое пришедшее на ум, как сейчас и делал Констант.
Правда, ещё не сообразив всё это принять во внимание, таков уж он увлекающийся человек-воображение. За что, собственно, он и был вначале замечен уважаемыми людьми, ищущих новое лицо политика, а затем и избирателем, уж больно податливого на обещания высшего порядка, со строительством воздушных замков. Которые обязательно будут построены и обретут физическое выражение в заявке на своё выдвижение Константа в качестве избранного. И он не соврал, такое будущее для всех своих избирателей планируя, ведь главный вопрос в сроках. А вот они не уточнялись.
И вот это «не будем спешить» незнакомца показалось нехорошим предвестником для Константа, уверенного более чем в том, что твои ранее сказанные слова, в контексте обещаний, обязательно не зря напоминаются и за ними всегда следует счёт к оплате.
Но Констант, как бы не приближался в сторону своего раздражения, он, тем не менее, умеет здраво оценивать складывающуюся обстановку. – Но не будем спешить. – Пробубнил себе в нос Констант, продолжая быть внимательным слушателем к незнакомцу.
А тот продолжает говорить и при этом как-то очень удивительно, однотонным, механическим голосом, как будто на его месте находился не человек, а роботизированный модулятор человека, доставщик плохих новостей, как слышал Констант об уже существовании таких разработок и внедрении такого автоматизированного контента и интеллекта в повседневную жизнь работы стоящих на передовых позициях учреждений. – И мы пришли к тому, к чему пришли на взвешенных позициях. И мы не имеем право растерять свой вес и репутацию не взвешенной позицией. Так что сперва, как следует, подумаем, взвесим все «да» и «нет», и главное, с корректируем свои позиции со взглядами людей, не первый день находящихся в политике.
[justify]Что вызывает у Константа неприятие и крайней степени отторжение. – Как это всё понимать?! – нервно себя в первую очередь вопрошает Констант, где им проявленная досада указывает на то, что он знает ответ на этот свой вопрос. – Хочет, гад, сказать, что мой выбор в число избранных, есть результат закулисных договорённостей и компромисса: