Снега

тоже, увы, было - и то, что он приводил ее в чувство при помощи ледяного душа, и то, что заставлял ее пить соленую воду с целью вызвать рвоту и тем самым очистить желудок от проглоченных вчера с какого-то перепугу таблеток... 
Был. Вот только где он сейчас? 
 И не успела Настя завершить свою мысль, как он вошел в гостиную. Он, собственной персоной. 
 ............. 
Она поспешно натянула на себя плед. 
- Доброе утро, - сказал Волконский негромко. Его лицо показалось ей в этот момент немолодым и усталым. И, как ни парадоксально, очень красивым (впрочем, могла ли она объективно его оценивать?), - Как самочувствие? 
Она мотнула головой, совсем уж некстати ощутив, что глаза готовы наполниться слезами. Уже наполняются. 
- Нормально... почти. 
- Почти? - она уловила в его взгляде легкую иронию. 
- По сравнению со вчерашним даже отлично, - пробормотала Настя. 
- Ну и хорошо. Вставать будешь или мне принести тебе кофе в постель? 
Ее обдало жаром. 
- Нет нужды. Отвернись... пожалуйста. Я встану. 
И действительно поднялась с кровати, спешно набросив на себя халат, который валялся на краю ее “ложа”. Голова слегка закружилась (не иначе, от слабости), но этот приступ головокружения она успешно преодолела.  
...Направилась в ванную, постояла под прохладным душем, немного взбодрилась. Однако изнутри продолжал жечь “испанский стыд”. И неверие в случившееся. Как он мог оказаться здесь, в ее квартире, среди ночи, а главное - как он мог появиться так своевременно? 
Волконский находился на кухне, готовил омлет. Лорд там же хрустел гранулами сухого корма, не выказывая по отношению к чужаку никакой неприязни. Настя опустилась на кухонный диванчик, все не решаясь задать главный вопрос (“Почему?”) и одновременно боясь, что вопрос может задать он, вот только ответа у нее не было. 
Молчание становилось тягостным, напряжение нарастало. Посмотрев на блюдо с омлетом, которое Сергей поставил перед ней, Настя отчетливо осознала, что не сможет проглотить ни кусочка. 
Он сел напротив. 
- Где ты спал? - с языка сорвался вопрос, нелепый, непроизвольный. Наверное, следовало просто прервать слишком затянувшуюся паузу. 
- В комнате с книжными стеллажами. На диване, - ответил он спокойно. 
- В папиной, - отозвалась Настя машинально. 
Волконский еле заметно пожал плечами - дескать, так ли это существенно? 
- Ты мог уехать, - сказала она, подразумевая - “Почему ты все-таки не уехал?” 
Несколько секунд он молчал. Потом негромко произнес: 
- Не хотел оставлять тебя одну. Может, объяснишь, что вчера было? 
...Вот оно. Вопрос, которого она и боялась. И ответа на который у нее в настоящий момент попросту не было. 
 * * * 
Настя опустила глаза. Вяло ковырнула вилкой омлет. Волконский обратил внимание на темные полукружья у нее под глазами. Ничего удивительного, после такой “бурной”, интенсивной ночи. 
- То же я могу спросить и у тебя, - Волконского буквально хлестнул взгляд ее огромных, серо-синих глаз. - Я не просила тебя приезжать, я тебе не звонила. Я не называла адреса. Как ты мог тут появиться? 
- На машине приехал, - сказал он абсолютно очевидную вещь. И добавил, сжалившись над непутевой (и как только что выяснилось - абсолютно непредсказуемой) девчонкой, - Считай, это было предчувствие. 
- Ты медиум, - это прозвучало как утверждение. 
Сергей не сдержал усмешки. 
- Не ты ли отправила мне смс? 
Взгляд Насти сделался напряженным. 
- Когда? 
- Вчера. Ночью. 
Она чуть прикусила нижнюю губку, определенно, находясь в замешательстве. Потом встала, вышла из-за стола, направилась в прихожую, вернулась с сумочкой в руках. Извлекла из сумки смартфон. Продемонстрировала Волконскому темный экран. 
- Он у меня разрядился еще вчера вечером. И до сих пор разряжен. Я по определению не могла по нему ничего отправить. 
Пришла его очередь пойти за своим айфоном, лежащим в кармане куртки, которую он пристроил в прихожей, на вешалке. 
Его аппарат не разрядился. И однако, вчерашней смс-ки (“Ты меня все-таки оттолкнул”) не обнаружилось. Впрочем, это ничего не доказывало. Он мог ее стереть по неосторожности. 
- Кстати, где твой парень? - спросил Волконский, решив не зацикливаться на мистически исчезнувшем сообщении - не так уж это существенно. 
- Дэн? - переспросила Настя как-то рассеянно. 
“Есть кто-то еще?” - едва не сорвалось у него с языка бестактное.  
- Он ушел, - равнодушно сказала она, - Вернее, я его спровоцировала. 
- Спровоцировала? 
Настенька вскинула на него ясные глаза. 
- Мне хотелось остаться одной. 
- И наглотаться таблеток? - он решил, что достаточно ходил вокруг да около. Ему нужно было знать, насколько она адекватна. 
Лицо Настеньки вспыхнуло. 
- Я не собиралась... (кончать с собой, угадал Волконский (во всяком случае, он надеялся, что угадал). Я вообще в тот момент плохо соображала, - добавила она едва ли не шепотом. 
- Вы поссорились? Тебя что-то очень расстроило? 
Настя еле заметно усмехнулась. 
- Ты меня так расспрашиваешь, будто я подследственная. Не все ли равно, что меня расстроило? Кстати, тебе не нужно ехать в агентство? 
Она явно уходила от ответа. 
- Агентство никуда не денется, - ответил он “на автомате”, - Буду нужен, мне позвонят. 
Она еле заметно улыбнулась. 
- Извини, я как-то упустила из виду, что ты там шеф. 
- Ладно, - вздохнул Сергей, - Не хочешь отвечать - не нужно. Я просто хочу знать, что ничего, подобного вчерашнему, не повторится. 
Настя отвела глаза. Отставила от себя тарелку с несъеденным омлетом. 
- Можешь быть уверен, - сказала она отчетливо неприязненным тоном. 
...Спаси меня от себя самой, вот что отчетливо "прочел" Волконский в ее затравленном взгляде, до того, как Настенька отвела глаза. 
- Доедать не будешь? - скрывая замешательство, спросил он, кивком указав на ее блюдо с омлетом. 
- Прости... нет аппетита, - и снова завесила глаза густой тенью длинных ресниц. 
- И как давно у тебя его нет? Судя по всему, как минимум месяц, - он не улыбнулся. 
Настя опять начала краснеть. 
- Еще обзови меня анорексичкой. 
Напомнила о Лике. (“Что-то слишком ты пристально пялишься на эту красотку-анорексичку”). 
- А есть основания? - спросил Волконский вполне серьезно. 
Настенька промолчала (вопрос явно был лишним). 
- Кстати, та женщина, с которой я был в кафе, моя старая знакомая. 
По тому как на миг вспыхнули Настины “ланиты”, он понял, что угодил “в десятку”. 
- Не слишком старая, - пробормотала Настасья, все так же избегая смотреть ему в глаза. ”И наверняка не “просто” знакомая”, угадал он невысказанное вслух. 
Он вздохнул. “Ну куда я ввязываюсь?” Впрочем, и этот вопрос был скорее риторическим. 
- Это неважно, - сказал Сергей. - Даже если и были когда-то между нами отношения, все давно в прошлом. 
Настя опять промолчала. Бросила на него короткий и, увы, не слишком приязненный взгляд. “С чего ты вообще решил, что это меня волнует?” 
- Хорошо, - на деле ничего хорошего не было, но просто взять и уйти сейчас он себя заставить не мог. Это определенно явилось бы ошибкой. - Может, тогда пойдем, прогуляем твою собаку? 
Она вскинула брови словно бы в легком удивлении. Потрепала подошедшего к ней дога по загривку. И ошарашила вопросом: 
- Ты что, боишься оставить меня одну? 
- Не боюсь. Но не хочу, - ответил он вполне искренне. 
Как-то так получилось, но встали они из-за стола одновременно, а потом 
одновременно подались друг к другу. И поцелуй, который мог бы показаться неуместным в данный момент, оказался уместным. Единственно уместным. 
 * * * 
Неожиданно пасмурная, снежная зима превратилась в март. Солнце слепило глаза, шустрые коты вылезли из подвалов и квартир, зашебуршились, зачирикали воробьи. 
Настя с Волконским (и Лордом на поводке) прошлись по скверу. Напряжение оставалось, но уже не было настолько тягостным. Сергей решил больше на нее не давить, не расспрашивать. Захочет - сама расскажет. Сам по себе уход ее парня вряд ли мог расстроить Настю до такой степени, чтобы она захотела наложить на себя руки. (Да и собиралась ли она в действительности накладывать на себя руки?) 
...После того спонтанного поцелуя на кухне оба ощущали неловкость. Он был бы не прочь продолжить, перейти к чему-то более существенному, и в то же время понимал - не сейчас. Сейчас вульгарно затаскивать ее в постель было бы ошибкой. 
Да и Настенька выглядела смущенной. Что, в общем, было неудивительно.  
- Я не знаю, почему ты приехал... но... 
“ты поступил правильно”, - вот что прочел Волконский в ее взгляде. 

Разумеется, преждевременная весна была обманом. Будут еще и метели, и снега, и ночные морозы... и однако, настоящая весна тоже наступит. 
Волконскому очень хотелось надеяться, что эту весну они с Настей встретят вместе.

* * *
КОНЕЦ (данного трактата)