Снега

единственного) столкновения тоже изменился, повзрослел, превратился из вчерашнего школьника в весьма симпатичного парня. Сейчас в руках у парня были пакеты с покупками (наверняка, посетили бутик), и он тоже смотрел на свою (принцессу) Настю с улыбкой, всё у них было хорошо, все было благополучно, он, Волконский, являлся здесь определенно третьим лишним и правильно сделал, что не стал ее удерживать, на чем-то настаивать, это его лишь унизило бы. 
“Каждому свое”, - подумал он с горечью, и тут Настя, ощутив на себе пристальный взгляд, встретилась с Сергеем глазами. 
И улыбаться перестала. 
 
 * * * 
Настя

 “Вот бы сейчас подойти к его столику и от души закатить пощечину по наглой роже”, - злобно подумала Настя (при этом мысль была не просто отвратительной, а отвратительно привлекательной и, надо сказать, абсолютно для нее, прежней, нехарактерной). 
Он, разумеется, растеряется, а потом его баба (эта облезлая кошка в возрасте глубоко “за тридцать”) наверняка тоже устроит ему сцену, непременно захочет разобраться, с чего “эта девка” так себя по отношению к нему ведет, а он станет жалко оправдываться... 
“Скотина, тварь, бабник...” 
...- Тебе латте, как обычно? - спросил ни о чем не подозревающий Денис, направляясь к прилавку, и Настя стряхнула с себя наваждение (именно наваждение, иначе не скажешь. Для нее такие злобные вспышки (ревности, нужно называть вещи своими именами) были абсолютно нехарактерны, возможно, потому что раньше и поводов для ревности не было или просто она не считала нужным ревновать... Ни Дениса к Нике, ни господина Горицкого к смазливым сотрудницам его офиса. Поскольку знала, что она, Настасья, для каждого из них значит (а значила она для них, что там кривить душой, куда больше, нежели они - для нее). 
“Ты думала, дура, что твой уход он станет переживать как “книжный” герой? Страдать, безнадежно ждать звонка (не ты ли сама заблокировала его номер?), не спать ночами? Вот он, настоящий, вполне довольный жизнью, в дорогой дубленке, в кафе с женщиной (которая тоже не производит впечатления несчастной, отнюдь. Холеная, со вкусом одетая... и смотрит на него, как кошка на сметану...)” 
“Ты дура, Настасья, - констатировала Настя для себя очевидную вещь, - Тебя жизнь в очередной раз ткнула мордой в дерьмо. Просто... в очередной раз... ткнула.” 
Разумеется, подходить к Волконскому и тем паче закатывать какие-то некрасивые и феерические по своему идиотизму сцены она не собиралась. 
- Капуччино, - машинально уточнила Настя в ответ на вопросительный взгляд Дэна, - И вон то пирожное... с ягодами. 
И, выбрав свободный столик, присела за него, поставив пакеты с покупками на соседнее сиденье. 
Подумав, что, пожалуй, Горицкий (господин Горицкий) не будет недоволен, если она позвонит ему в ближайшее время. Завтра, к примеру. 
Поскольку, в отличие от некоего русоволосого мерзавца (предателя, Иуды) ценит благосклонность молодой девушки. В твердой валюте причем. 
А она, как-никак, с обновлением гардероба поиздержалась. 
 * * *  
 
- Вы знакомы? - вроде бы небрежно спросила Лика, только в этот момент Сергей стряхнул с себя... что? Наваждение? Определенно наваждение, иначе не скажешь. 
Перевел взгляд на бывшую подругу. 
- О чем ты? 
Лика кривовато усмехнулась. 
- О той красотке-анорексичке, с который ты только что не сводил глаз. Раньше, кстати, такого за тобой не замечалось. 
- Анорексичке? - переспросил несколько рассеянно. 
- А то нет. Очень красивая и при этом худая, как узница Освенцима. Не модель, случаем? 
Волконский вздохнул. Женская ревность всегда зла. Во всяком случае, на его взгляд Настя не производила впечатления “узницы Освенцима”. Хоть, безусловно, и была очень красивой. Прямо-таки непозволительно красивой, мелькнуло в мозгу. Будто некая экзотическая бабочка, случайно залетевшая в открытое окно. 
- Знаешь что, - сказал Волконский, - Как-то мы тут засиделись, давай пройдемся по набережной, что ли?  
Анжелика пожала плечами.  
- Как скажешь. Не хочешь признаваться, кто эта девица? Кстати, она тоже тебя определенно знает. 
Он промолчал. 
То, что мелькнуло на какую-то пару секунд в Настиных глазах, ему не понравилось. И это еще мягко сказано. 
 
 * * *  
 
“Ну и ты и дура, Анжелка, - с горечью думала Лика, в очередной раз исподтишка окидывая взглядом находящегося рядом с ней мужчину, о котором старалась забыть на протяжении десятка лет... как выяснилось, абсолютно безуспешно, - Просто глупая курица... Позвонил, поманил - и вот ты уже мчишься к нему на всех парах, позабыв даже о ребенке (не говоря о муже), в надежде... на что? На его благосклонность? На то, что сама же трусливо отвергла десять лет назад?” 
Она надеялась, что Волконский изменился и она больше не испытает прежнего волнения... какое, однако, уже испытала, когда прочла сообщение от него в соцсети. 
Он действительно изменился... и в то же время - нет. Точнее, ее чувства по отношению к нему, будто находившиеся в некоем анабиозе, неожиданно воскресли, встряхнулись, отряхнулись... и забурлили. 
Она не могла бы сказать, насколько он красив, мужчина, сейчас сидящий на столиком кафе напротив нее, насколько он постарел или просто возмужал с момента их последней встречи в госпитале (куда он угодил с ранением, во время покушения на него во время “разборок” конца 90-х), да это и не имело никакого значения, поскольку это был тот самый, единственный, кто ей когда-либо был по-настоящему нужен. Необходим. 
...Судьба любит посмеяться над человеческими заблуждениями. 
И если Лика ощутила прилив чувств по отношению к Волконскому, то он не ощутил ничего, это она поняла отчетливо. 
Как и тот его взгляд на девчонку лет двадцати, из тех, на кого Лика не смотрела с завистью по той простой причине, что сознавала - такой ей не стать никогда, а следовательно, и соперничества никакого здесь быть не может. Тут можно было лишь мысленно вздохнуть с тоской “ах-х...” и забыть... вот только если бы мужчина, к которому ты, как выяснилось, до сих пор неравнодушна, не смотрел на эту “райскую птицу” с плохо скрытой горечью. 
“Между ними определенно что-то было, - подумала Лика, - Или... могло быть. Но что?” 
Ведь Сергей был старше девчонки определенно на полтора десятка лет. И раньше Лика за ним не замечала склонности к особам, что много моложе. 
...Впрочем, люди меняются. 
И когда Волконский, выходя из кафе, словно бы ненароком приобнял ее за талию, Лика поняла - скорее всего, приглашение “на рюмку” чая уже к нему домой не замедлит себя ждать. 
Она, собственно, была к этому готова. 
 * * *  
 
Денис 
Темнее всего перед рассветом, слышали такое выражение? 
Не знаю, верно это утверждение или нет, но зато точно знаю - когда всё идет как по маслу, жди неприятностей. 
Я знал, что с Настей расслабляться ни в коем случае нельзя, и все-таки расслабился. Поверил, что она стала, наконец, прежней, что ее хандра наконец закончилась, что всё пойдет, как раньше, как было в самом начале зимы... Черта с два. 
Нет, снова в депрессию Настенька не впала, напротив, сделалась оживленной (как-то лихорадочно оживленной, мелькнуло у меня нехорошее подозрение, но я не стал придавать ему значения). 
Слопав в кофейне по порции пломбира (я - шоколадного, Настя - клюквенного) и выпив по чашке кофе с пирожными, поехали домой. Дома Настя, конечно же, заново стала примерять обновки, я тем временем вывел Лорда на прогулку, а возвращаясь и входя в квартиру, услышал Настин голос (она определенно болтала по телефону). 
- Да, конечно, - обращалась она к собеседнику весьма оживленным голосом, - Конечно, свободна... да, в пять часов. Счастливо. 
Я шагнул в гостиную, Настя как-то слишком поспешно отложила смартфон и, кажется, немного смутилась. Во всяком случае, отвела глаза. 
- Кто звонил? - спросил я, впрочем, заранее зная - правды я от нее не услышу. 
И, разумеется, услышал вранье о “научном руководителе”. 
Но в тот момент мне совсем не хотелось портить хороший день выяснением отношений, я просто