дурака, и, ехидно сощурившись, торжественно выдал, сопроводив это театральным жестом: - Да хучь в Рио-де-Жанейро!
- Да пжалста! - в тон ему ответил я и мы ухнули вниз, к изгибам Южной Америки. Голубую мечту великого комбинатора отыскать на лике Земли не составило особого труда - чай, городок-то не сильно маленький!
Не прошло и минуты, как я уже мягко приземлил наш "пятачок" прямо у кромки бесконечного пляжа, усеянного телами загорающих.
- Сезам! Ну-ка, откройся! - азартно выкрикнул я и первым выпрыгнул на песок под палящее солнце, на ходу стаскивая с себя одежду. - Ну? - подбодрил я своих оторопевших спутников. - Чего сидите? Пошли купаться!
Вода ласково приняла меня в свои объятия, приятно щекоча разгорячённое тело. Зайдя по самое горло, я оглянулся. Особенно не раздумывая при посадке, я выбрал место, более-менее свободное от почерневших на солнце тел. И для окружающих, конечно, не осталось незамеченным, когда на их глазах, буквально ниоткуда, возникли кресло и диван с восседающими на них не по сезону одетыми оболтусами. Один из них прыгал по песку вокруг неуместных здесь предметов мебели и что-то кричал остальным, раздеваясь на ходу и подставляя солнцу своё бледное, давно не знавшее загара, тело.
Пашка сначала нерешительно переглядывался с ухмылявшимся Санькой, потом привстал с кресла и одной ногой осторожно провёл по песку за пределами "пятачка". Реальность пейзажа не вызвала у него сомнений. Они окончательно рассеялись, когда вплотную к "пятачку" подошли две ладно скроенные девахи, на которых непонятным образом держался минимум одежды. Одна из них, ничуть не комплексуя по поводу непонятности явления, легко присела на подлокотник кресла, где сидел Пашка, и, обвив его шею одной рукой, а другой сразу нырнув ему под пиджак, что-то вопросительно промурлыкала на ухо. Другая, непрерывно щебеча и посмеиваясь, подсела к Саньке. Она тоже не отличалась скромностью манер.
- Вовчик! - выпучив глаза, заорал Пашка, явно не готовый к такому активному проявлению внимания. - Чё ей надо?!
- Вопрос, конечно, интересный! - хохотнул я и нырнул под воду, предательски оставив друзей на растерзание обольстительниц.
Когда голова моя вновь появилась над поверхностью воды, живописная картина на берегу обрела новый колорит. Вокруг нашего "пятачка" уже было не протолкнуться от обилия загорелых тел. Одобрительными криками зрители подбадривали и без того свободных от всяких комплексов девиц, оседлавших моих разнесчастных спутников. За то время, пока я наслаждался красотами подводного мира, к двум первым особям женского пола присоединились ещё несколько и они с явным удовольствием понуждали светлокожих пришельцев освобождаться от одежды.
Пашку, похоже, раздирали противоречивые чувства. Внимание девиц ему явно не претило, скорее, напротив. А вот орущая над ухом толпа мускулистых и загорелых "туземцев", с увлечением лупивших по спинке дивана кулаками и ладонями, при этом присвистывая, пританцовывая и улюлюкая, особой радости не доставляла.
Санька, так тот вообще, был возмущён до крайности. Вытянув шею через головы "болельщиков", он старался высмотреть коварного меня среди купающихся и слабо отбивался от наседающих нахальных девиц. Наконец, узрев мою лысину над водой, он вскочил, скинув с колен одну из любвеобильных фурий и заорал, что есть мочи:
- Володь!!! Кончай балаган!!! Эти герлы меня уже достали!!!
Его выходка вызвала новый взрыв смеха. Окружающие воспринимали всё, как неожиданное и весёлое представление.
Пора было выручать своих друзей. Отдыха на природе не получилось.
Я с трудом протиснулся к "пятачку" и сел на краешек дивана. Одна из "герлов", как определил их Санька, живо прыгнула ко мне на колени, непрестанно хохоча и, оглядываясь на благодарных зрителей, тыкала мне пальцем в грудь.
- Володь! - возмущённо пихнул меня локтем в бок Санька. - Ну сделай же что-нибудь!
- Щас! - пообещал я и щёлкнул пальцами за спиной недвусмысленно елозившей у меня на коленях девицы.
Я опять использовал беспроигрышный и уже апробированный мною ход: чуть в стороне прямо из воздуха на головы наших "почитателей" посыпался дождь из стодолларовых банкнот.
Конечно, чтобы представить, что сразу началось, присутствовать при этом не надо. Деньги - великая сила! Эту-то самую, "великую и могучую", ощутила на себе всё увеличивавшаяся толпа зевак.
Естественно, им тут же стало не до нас. Интерес сместился, так сказать, в несколько иную плоскость. Замешкались только девочки, увлечённые исследованием подробностей туалета моих спутников. Та, что оккупировала мои колени, ещё не успела распалиться должным образом, поэтому сориентировалась сразу: её будто ветром сдуло. А её "коллеги" очухались с некоторым запозданием.
Я не стал дожидаться, когда окружающие поймут взаимосвязь нашего здесь появления и золотого дождя. Тем более, что я заметил пробирающегося к нам сквозь обезумевшую от радости толпу заинтересованного полисмена. Видимо, он оказался в этом плане более сообразительным. Поэтому мы быстренько "подпрыгнули" на околоземную орбиту.
Наступила блаженная тишина. Пашка, не сразу пришедший в себя, дико озирался, выпучив глаза и вцепившись в подлокотники.
А перед нами во всю ширь стелилась матушка-Земля, кутаясь в голубой дымке и вате облаков.
Санька обиженно буркнул, приводя себя в порядок:
- Знаешь, ловить кайф я предпочитаю в более интимной обстановке...
- А, всё-таки, жаль... - Пашка, наконец, обрёл дар речи. - Какие девочки!.. Что здесь!.. Что здесь!.. - показывал он на себе, мечтательно улыбаясь. Глаза его ещё масляно блестели. Только добавилось выражение крайнего сожаления.
- Если народ жаждет, можно и повторить... - усмехнулся я.
- Народ не жаждет! - отрезал недовольный Санька.
А Пашка с затаённой надеждой промямлил:
- С собой бы их... В дорогу...
- Ты думаешь, при виде вот этого, - Санька махнул на расстилавшуюся внизу панораму, - они захотели бы продолжить начатое? Да ты бы объясняться запарился! И ещё не факт, что тебя бы поняли.
С кислой миной Пашка посмотрел на него, потом сказал мне виновато:
- Беру свои слова обратно: убедил ты меня по самое нельзя. - И опять вздохнул: - Какие девочки!..
Я подмигнул Саньке:
- Может, высадим его? А на обратном пути подберём?
- Ещё чего! - мгновенно очухался Пашка и стал восстанавливать повреждённое обмундирование. - Я только с вами!
******
В результате проведённого голосования (два "за" при одном воздержавшемся) было принято решение кардинально изменить направление полёта нашей экзотической экспедиции.
Как известно, все планеты Солнечной системы и остальные звёзды со своими (пока предполагаемыми) планетами движутся в плоскости одного общего для всех "блина", прозываемого Галактикой. Этот "блин", правда, имеет некоторую особенность: чем ближе к центру, тем он толще. Но, так как мы живём на самой, считай, периферии Галактики и почти в самой плоскости, что проходит через её центр, то толщина звёздного "пирога" в нашем районе составляет чуть менее десяти тысяч световых лет. Так, пустячок. Лучу света с его сумасшедшей скоростью понадобится "всего лишь" около десяти тысяч лет на то, чтобы преодолеть это расстояние. А он, как известно каждому мало-мальски прилежному школьнику, распространяется со скоростью триста тысяч кэмэ в одну секунду. Вот и посчитайте, сколько надо лаптей истоптать, чтоб протопать сей "пустячок".
Но учтите, что такое количество обуви вам понадобится, если вы задумаете измерить лишь толщину "блина". Однако, если после этого увлекательного занятия вам вздумается определить ещё и диаметр этого "блина", напичканного мириадами звёздных миров, времени для этого вам понадобится раз в десять, а то и в пятнадцать больше. Так что, запасайтесь терпением и - вперёд! Измерять Галактику в метрах, километрах и лаптях.
Ну а мы пока воспользуемся другим, абсолютно безопасным и сверхскоростным способом перемещения, принцип которого обсуждать я не берусь по причине своей абсолютной технической неграмотности. Да и вряд ли познания всей земной цивилизации были бы в силах здесь что-либо объяснить. Во всяком случае, мне так кажется. А посему продолжим описание нашего путешествия.
Ну так вот. Только я собрался было дать газу, как меня остановил Санька:
- Командор, вы позволите задать вам ехидный вопрос?
- Валяй, - согласился я.
- Я по поводу астрологических казусов.
- Даже так? - удивился я. - Ну-ну, как говорится, науки юношей... того! Питают.
- Насколько я уяснил из всех ваших предыдущих лекций на данную тему, основой всех событий, происходящих на Земле, являются влияния планет Солнечной системы. Не так ли?
Я осторожно кивнул, не зная, с какой стороны ожидать подвоха.
- И эта система, как я понял, действует только тогда, когда мы находимся внутри этого, так называемого, часового механизма?
- Я понял, к чему ты клонишь, - улыбнулся я. - Хочешь спросить, а что же будет, когда мы очутимся вне его?
- В самую дырочку!
- Ты немного не в курсе дела, - вздохнул я. - Вероятно, у тебя сложилось такое представление, что планеты всю жизнь ведут человека, как барана на верёвке, и без их участия ни один волос не падает с головы человека?
- Ну... не так грубо, но, в принципе, верно.
- Суть дела в том, что главным во всей этой катавасии, определяющим, является момент рождения. Именно в это мгновение вся картина звёздного неба отпечатывается в мозгу новорождённого. Она-то и становится той программой, которую человек выполняет всю свою жизнь. И все поступки его диктуются предрасположенностью к тому или иному роду деятельности. Предрасположенностью, которая определяется той самой программой. А планеты, продолжающие двигаться и после рождения человека, являются лишь дополнительными, внешними факторами, которые с определённой периодичностью входят в резонанс или диссонанс с нашей внутренней программой, вынуждая человека действовать так или иначе.
- Эт' вроде того, - ввинтился Пашка, - когда рядом окажутся два работающих радиоприёмника. Один крутишь, настраиваешь, а другой от него временами с ума сходит.
- Да, - согласился я, хотя пример был не совсем удачным. - На определённых частотах один возбуждается от другого. Входят в резонанс. Приблизительно то же самое происходит и между планетами и всем живым и даже неживым на Земле.
Но Санька недоумевал:
- Да разве человек - радиоприёмник?
- В своём роде - да. Только работающий на другом типе волн.
- Но какие волны могут излучать планеты? - пожал Санька плечами. - Ладно там - Солнце. Это я понимаю. Но планеты! Это же мёртвые камни!
- Ой, не скажи! Камень, брошенный в воду, тоже мёртв, однако волны от него долго бегут по поверхности. К тому же, планеты не настолько мертвы, как это может показаться. В этом ты недавно имел удовольствие убедиться. А Юпитер с Сатурном вообще излучают даже в радиодиапазоне.
- Ну, это и я знаю! - фыркнул Пашка.
- Но суть дела, - продолжал я нудить самовлюблённо, - не в том, что излучают сами планеты, а в тех возмущениях, которые они производят в общем хоре излучения созвездий, которое остаётся стабильным и неизменным в течение длительного времени. И производят они эти возмущения именно
