Браслет-1 Из грязи - в князи! (одним файлом)

выхватила куклу у меня из рук. - Ты разговаривать умеешь?! - Казалось, её глазёнки сейчас выпрыгнут из орбит.
- А чем я хуже тебя? - пропищала кукла в ответ и вызывающе подбоченилась. - Я всё умею! Только тебе не показываю! - И она выразительно посмотрела на свою растерявшуюся хозяйку.
- А почему?! - изумилась та. Ей уже было не до меня.
- Потому что ты противная и злая! - И кукла показала обалдевшей девчонке свой крошечный язычок.
- Вот и неправда! - Глаза Танюши подозрительно заблестели.
- А вот и правда! - Кукла дрыгнула ногой, будто хотела ею топнуть. - А кто мне голову оторвал? А?
- Это не я! - По щекам Тани уже уже катились крупные капли. - Это Васька! Ну скажите ей! - вспомнила она о моём присутствии.
Я улыбнулся:
- Кукла, наверное, лучше знает...
- А почему я такая грязная? - продолжала изгаляться пигалица. - Ты последний раз когда мне платье стирала? А?
Девочка растерянно посмотрела сквозь слёзы на куклу и прошептала:
- Не знаю...
Кукла вывернулась из её рук, шлёпнулась на землю, встала, деловито отряхнула своё видавшее виды платьице и сделала ручкой:
- Пойду поищу девочку получше тебя!
Несчастная Танюша плюхнулась на четвереньки, стараясь схватить ловко уворачивающуюся строптивую игрушку.
- Машенька! Ну Машенька! Ну не надо! - навзрыд верещала она, ползая по асфальту. - Машка-а-а! - наконец не выдержала она и, усевшись на бордюр, громко заревела: - У меня больше никогда не будет такой куклы-ы-ы!!!
Я подошёл, погладил её по кудряшкам и посоветовал:
- А ты попроси у неё прощения. Может, она и вернётся к тебе? - Я поманил куклу пальцем: - Ну-ка, подойди, Танечка хочет тебе чего-то сказать.
Цок-цок-цок! Пластмассовые ножки протопали по асфальту и остановились возле мгновенно притихшей девчушки.
- Ну, - пропищала она, подбоченясь и вызывающе отставив ножку. - Я слушаю!
- Машенька... - плаксивым голосом стала канючить Танечка. - Я больше никогда не буду... - Она всхлипнула. - Обижать тебя... Вернись ко мне... Ну пожалуйста...
Кукла сделала выразительный жест своей крохотной ручкой:
- Ладно уж! Что с тобой поделаешь?
Она высоко подпрыгнула и угодила прямо в распростёртые объятия заплаканной хозяйки. Та сразу крепко прижала её и, гладя по капроновым волосам, тихо пробормотала:
- Никому тебя не отдам!
Кукла молчала и не шевелилась.
Вся эта сцена осталась никем не замеченной, поскольку кустарник, растущий вдоль тротуара, закрывал обзор, и внимание воспитателей, пасших неподалёку своих маленьких подопечных, привлёк только громкий плач девочки.
- Танюша! - раздался женский голос у меня за спиной и из-за кустов показалась голова воспитательницы. - Ты что тут делаешь? Здравствуйте, - сказала она, увидев, что Танюша не одна.
Я ответил на приветствие, а Танюша просопела, всё так же прижимая к груди драгоценную куклу:
- Мы с Машенькой помирились!
Воспитательница понимающе улыбнулась и поманила её к себе:
- Пойдём. - И уже издалека я услышал: - А что это за дядя с тобой разговаривал?
- Волшебник! - уверенно ответило дитя.
Вот так. Ни больше, ни меньше. Безо всякой там научной зауми. Устами младенца, как говорится...
Эксперимент мне понравился. Бесёнок внутри меня толкал вытворить ещё что-нибудь в этом роде. Но мои поползновения так и остались в этот раз нереализованными, поскольку на горизонте нарисовались мои женщины в сопровождении седоволосой матроны с довольно суровым взглядом.
- Вот, пожалуйста! Прошу любить и жаловать! - высветила меня тётка. - Племянничек мой. Собственной персоной.
Взгляд заведующей (а это была именно она) чуть потеплел и опять принял прежнее, видимо, обычное для неё, выражение. Мне стало смешно и в то же время неуютно: с таким лицом заведовать только колонией строгого режима, а не детским садиком!
Заведующая сразу взяла быка за рога:
- Если я правильно поняла, вы намерены помочь нам с художественным оформлением?
Я развёл руками:
- Какой разговор?
Она мне сразу не понравилась, и, если бы не зависимое от неё положение тётки, я бы с удовольствием ей нахамил. За одно только выражение лица.
- Тогда пойдёмте, я посвящу вас в свои планы! - провозгласила она и, величественно развернувшись, возглавила шествие.
Она долго водила нас по территории садика, нудно объясняя своим гортанным голосом, где, сколько и в какой позе какого зайца надо изобразить. Меня этот спектакль и смешил и раздражал. Неужели нельзя было просто сказать: "Сделайте так, чтобы детям было интересно"?
Особенно резало слух по делу и без дела употребляемое ею словечко "однозначно":
- Зайчик здесь должен сидеть на пеньке и держать в лапах морковь. Это - однозначно!
И всё в таком вот духе.
Пока продолжалась эта познавательная пытка, за нами неотступно следовали тётка с Настей. И каждая из них испытывала свои, далеко не однозначные чувства относительно монолога заведующей. Я буквально слышал распиравший Настю смех после каждого припечатывания означенным словечком. Тётка же, напротив, относилась к речи завы со вниманием и уважением. Привыкла, видать.
Наконец, зава решила, что клиент готов и высокомерно поинтересовалась:
- Что потребуется от нас?
- Только одно, - вежливо скривился я, стараясь изобразить улыбку. - Не мешать.
Старая грымза, видать, привыкла совать свой нос в каждую дырку и мой ответ ей, конечно, не понравился. Но виду она не подала и только спросила:
- И сколько времени займёт у вас эта работа?
Надо было видеть, какое выражение появилось на её и без того не симпатичном лице, когда я, не подумавши, брякнул:
- Завтра всё будет готово!
Она оглядела меня с головы до ног, потом не очень ласково зыркнула на тётку, тоже не испытавшую большой радости от моего необдуманного ответа, и разочарованно проскрежетала:
- Молодой человек, это, по меньшей мере, несерьёзно!
Однако я был невозмутим:
- Утро вечера мудренее!
Она невидящим взглядом пронзила меня и сухо сказала:
- Я полагала, что мы нашли общий язык. Как видно, я ошибалась. Всего хорошего!
Она важно развернула себя на сто восемьдесят градусов и, гордо подняв голову, удалилась, олицетворяя собой оскорблённое царское достоинство.
- Ну и что теперь? - Голос тётки тоже не предвещал ничего хорошего.
Я пожал плечами:
- Не вижу проблемы.
В ответ она разразилась длинным истерическим монологом, основным содержанием которого было, конечно, обсуждение моего неблаговидного поступка, окончательно разрушившего мой, так долго создаваемый ею, имидж.
Я внимательно выслушал её и заметил, что ещё не утро.
- Да будет тебе дурака-то валять! - вконец разозлилась моя тётка и обратилась к притихшей Насте: - Может быть ты объяснишь, что это такое с ним сделалось? Совсем я его не узнаю! Корчит из себя невесть что!
Настя испуганно посмотрела на меня и просигналила:
"Чего сказать-то?"
Тут уж я не выдержал.
- Ах, так? Ну тогда - смотрите!
Я отвернулся от раскрасневшейся тётки к фасаду здания, возле которого всё и происходило, и в тот же миг прямо на голых кирпичах стал проявляться рисунок, который я обмозговывал незадолго до появления маленькой Танюши. Огромная ромашка, на лепесках которой появились смеющиеся детские физиономии, заняла собой почти всю стену высотой в два этажа. Цвета получились изумительные - яркие, сочные! Я, будто дирижёр, стоял с простёртыми к стене руками и мысленно направлял художественную деятельность Сезама. Там притенить, здесь высветлить... В сердцевине ромашки всеми цветами радуги заиграла надпись: "Детский сад "ОГОНЁК".
Вся работа заняла не более двух-трёх минут. Со счастливым от упоения лицом я повернулся к своим притихшим женщинам и вдруг обнаружил, что зрителей у нас заметно прибавилось: сбежались, похоже, не только обитатели детского садика, но и жители соседней пятиэтажки.
Всё ещё затуманенным взором я окинул толпу, облепившую садиковскую ограду, и обратился к потерявшей дар речи тётке:
- Что вы скажете тперь? Трепло я? Или как?
Она медленно перевела зачарованный взгляд со стены на меня и смогла только прошептать:
- Вовка-а-а...
В толпе за оградой послышались насмешливые голоса:
- Эй, мужик! А ты только детей умеешь рисовать?
- А как насчёт червонца?
- А если пару тыщ? Слабо?
Я усмехнулся и крикнул им:
- Чего ж так мелко? Давай уж по-крупному!
- Ты глянь! - послышалось в ответ. - Он ещё и издевается! Деньгу-то, небось, слабо изобразить?
- Ну, паразиты! - загорелся я. - Держитесь!
- Володь, не надо... - услышал я тихий голос Насти. - Не связывайся...
Но было уже поздно. С неба посыпался дождь из банкнот различного достоинства: от червонца до сотенной.
Что тут началось, я думаю, вы можете представить!
- Опять ты всё испортил! - с досадой сказала Настя. - Теперь надо уносить отсюда ноги!
- Это что ж такое делается?! - подала голос чуть живая от удивления тётка, но я в это время уже заталкивал её в открывшееся чрево Сезама, на заднем плане которого высветилась её квартира.
Конечно же, за этим последовало долгое и уже порядком надоевшее мне пересказывание всего, случившегося со мной. Многие детали я, естественно, опускал, оставляя чисто конспективную суть.
Реакцию тётки вы, конечно, тоже можете себе представить. После многочисленных препирательств, уточнений и заверений, мы стали собираться домой.
- А как же заказ завы? - расстроилась тётка. - Мне ж теперь житья не будет...
- Ну как вы могли такое подумать! - успокоил я её. - Всё уже готово. Я же обещал.
- Это когда же ты успел? - недоверчиво посмотрела она на меня.
- А вот пока мы тут... объяснялись.
- Правда-правда! - закивала Настя. - Я всё слышала! Вот здесь! - она постучала себе по голове. - Он же у меня, как на ладони! - весело заявила она и прижалась к моему плечу.
- Ну, дети... - Вздохнула тётка и покачала головой. - Как бы там ни было, а я всё-таки рада за вас. Хоть вы и набузили здесь и мне теперь расхлёбывать придётся... Ну да ладно, не впервой. Чего-нибудь придумаем.
- Но ведь заказ-то выполнен! Чего ж выкручиваться-то?
- И он ещё спрашивает! - всплеснула тётка руками. - Ну вот как нормальному человеку объяснить, каким это образом в мгновение ока заурядный садик превратился в Третьяковскую галерею?.. Ты бы хоть думал, прежде чем рот открывать!
- Дельное замечание! - поддержала Настя. - Неплохо бы и прислушаться. А то из-за своего языка уж столько всего натворил!
Я хитро прищурился:
- Вы ещё не всё знаете! - И вкратце пересказал историю с Танюшей.
- Это ладно! - отмахнулась тётка. - Дитю только на пользу пойдёт. А вот крупного разговора мне не избежать. - Она улыбнулась: - Это "однозначно"!

22. Незваный гость хуже татарина

Во время перехода что-то произошло. Будто по лицу мазанули чем-то чёрным и мохнатым. Браслет, присутствие которого на руке я практически не замечал, стал вдруг мертвенно-холодной и тяжёлой железякой. Тонкий писк повис в комнате, породив нехорошее предчувствие.
Я удивлённо оглянулся. В комнате я был один: экран почему-то схлопнулся раньше, чем Настя успела переступить его порог.
"Что за дела?" - возмутился я самодеятельностью Сезама и собрался было дать команду на обратный ход, но в голове вдруг прозвучал взрывоподобный голос:
- ЗРЯ СТАРАЕШЬСЯ!!!
Я вздрогнул и непроизвольно схватился за голову. Потом огляделся по сторонам и не обнаружил ничего интересного: Настина квартира была пуста.
- ДА ЗДЕСЬ Я!!! ЗДЕСЬ!!! У