Ярость слепыша

сосне притулиться-да взыграла душа пополам с лиходейством.Так вот случается у одинокого человека,когда ему вороги мирно жить помешали.-Скурвился окаянный предатель!!!-свистнул я на три стороны по полям лесам кладбищам-а подонки мои,грызни славные,сразу морды оскалили из кустов,и скрежет зубовный разнёсся меж трав будто волчий.Прогнали мы вместе охотников.
  Три дня назад шёл я радостный,думал о ерунде,улыбался.Захотелось взлететь-переселился нутром во птицу,и махнув крыльями,сел на крепкую крону высоченного тополя.Но по сломанной ветке,по пешеходному мостику прибежали вороны ругаться,что у них от меня опасно качаются гнёзда.Тогда я сорвался в самую высь-гордый,белопёрый,отважный-а оттуда прицелился метко и нагадил.Потом драпанул в сторону лукоморья:на широком плёсе перья ополоснуть,смыть грешки во прохладную водицу сероглазой речки.Но у мостков деревянных через узенький перепляс встретили меня дробью.И снова охотники.Я им курлыкурлыкурлы,понадеясь,что они в журавлей не стрельнут-а мне изо всех стволов задуплили безжалостно браконьеры.Ну хорошо,негодяи:продул я форсунки,выбив плаксивые сопли,да глотнул освежающе воздуху.Набираю ужасную высоту,падаю резко в пике-и у самой земли выхожу на бреющий,жмя смело гашетку и густо поливая шрапнелью фашистскую сволочь.Она вся затряслась руки вверх;а я так спокойненько ей:-Предъявите!
  Гляжу:ухмыляться стали,перемигиваясь.Но я настороже:опять ведь начнётся блатная песня-сами мы не здешние,зато знаем губернского голову.Как в воду глядел:круговою порукой суют мне багряные корочки одержимых чинов,в которых бесом прописано золотыми буквами.А я же птица,грамоты не знаю-подтверди,мать природа.Ну и погнал их пинками на реку,и сбросил с мостков во гниющие хлобыстья камышовых плавней.
  Только вот вчера я не спас кабанов.Ночью спал потому что.В это время проходили шпионы,стрелки далеко от нашей хаты;их блестели глаза предстоящими ожиданьями-ах!сладка мечта,готовь пыжпатроны.В заветном месте натоптана к речке кабанья тропа из дубравы,и если сбоку залечь во грязь,сильно не чавкая-ух!-то когда с желудей свиньи опиваться пойдут,можно всех потрошить,можно сало крошить кабанов,и подсвинков,и деток.Приготовив обжорное блюдо из клыкатых секачей да маленьких брюхастиков под шоколадным соусом сухих камышовых метёлок.
  Двое стрелков залегли на вернейшем прицеле,решив желчевать только вепрей со своей передовой полосы-невидимые у воды,в скрадывающих сумерках.Другая парочка притаилась на берегу,в расплюстье большого осокоря-став совместно похожей на двухглавого змея Горыныча.Пятый бандит положил ружьё на моховый пень за двадцать шагов,и выслеживал жертву круглыми очками,украденными у заснувшего филина.
  Когда в пугающем мраке повисли яркие парашюты ракетниц,кабаны ломанулись назад.Под жёлтыми куполами захлюпала грязь-из зарослей выскочил вепрь,слепо раздувая клеймёные пулями дырки ноздрей.Следом на берег метнулись секачи помоложе-они грозно ревя съели первый залп оружейный.А возле них паникующей толпой визгливо валились матки с дитями под вторым и третьим,четвёртым зарядом свинца.Звёзды на стропах погасли;охотники в плавнях затихли,боясь соглотнуть слюну;уцелевшие свиньи дробили валежник уже далеко в лесу.Когда всё замолкло,когда наступила мёртвая тишина,трусливые браконьеры с жадностью похватали добычу и скрылись во тьме на машинах.
  Сколько ж зверюшек на свете осталось?решив посчитать,я отправился следующей ночью,и перелетая через горы да равнины,леса да моря,сматывал вёрсты в разноцветные клубки.На дне моего грибного лукошка лежали жёлтые из пустыни,зелёные таёжные,а голубые реки раскидали свои длинные хвосты по всем щелям.Но мне нужна белая Антарктида.Там,где во льдах затёрты мачты парусных кораблей,где под водой навечно замёрзли три огромных кита доисторической науки-императорские живут пингвины.Они походкой и статью похожи на королевских особ,но всю жизнь ходят в одном костюме и работают простыми учителями,обучая грамоте белых медведей.Не зря тех прозывают умками после окончания школы.
  Я сел на снежном торосе;закопался,так что самого не отличить от снеговика.Бинокль прикрыл варежками,и почал считать с первого по десятый класс.А потом записал,не чинясь,всех до одного в красную книгу-подальше от бюрократов да браконьеров.Никого не забыл,приговор свой изрёк:теперь тому,кто тронет пингвинёнка или умку сразу высшая мера-Подпись.Точка.-
  Я иду по августа тропке,неспеша косолапя,и напеваю прохладную песню белых медведей,которую нарошно подслушал ночью.Изпод ноги взлетел пугливый кузнечик,и стукнулся башкой об мою коленку.Почесав зудящий ушиб-теперь будет синяк-прихрамывая спешу к зелёному стрепездику:прошу извиненья,раскаиваюсь что незвано забрёл в его пышнотравые пенаты.А хозяин сердито мотает зубастым бочалом:-ты дылда,если бегаешь как слон,то оглядывайся да смотри под ноги.Тут,между прочим,мой кров и семья.Уяснил похорошему?
  -Чего ты,чего?!-трусливо возмутился я,слегка отмахиваясь ладонью.-Не со зла ведь тебя зацепил.Загляделся.
  -глаза повылазили?-Ого,он уже рукава заголяет,и драться собрался.Но у нас разные весовые категории;к тому ж я лесник здешних мест,охранитель природы.-Браконьер ты,вот кто.Повредил мне крыло,и скрипочку-теперь будешь жену да детишек кормить.-Препираемся мы,а жирующее солнце уходит далеко за зенит,пуляя в нас не лучами-каплями сала.Я дую за ворот футболки,потом на коленку свою,на кузнечика.И ссоры как не бывало.Он с улыбкой  рассказывает мне про диких свиней,которые страшнее мучают их голодными набегами-не сожрут,так затопчут.Но от врагов улететь,от зимы тоже,мешают стеклянные слабые крылья,над коими хохочет вся родственная саранча.
  Я принимаю тёплое,жаркое даже приглашение заходить невзначай в гости;вокруг сонные травы храпят и бездельничает луговая дремота;только синие да жёлтые мотыльки порхают не умариваясь,и мелкота играет в жевалки,кусая мою обгорелую спину.Летняя бродячая парынь уже едва пахнет бесстрашным грозовым озоном,внаглую обившим созревшие сады.И толстое солнце как по маслу катается в узеньких переулках соломенных крыш,с хохотом сдувая божьих коровок на конопатые ребячьи носы.Это оно выгнало из конюшни жердявую лошадь,за которой стреноженный волочится скотник,опутан на четыре копыта.Двое пацанят да девчонка от страха возлезли под самое небо по шаткой лесенке,и орут на кентавра,тычками взбадривая друг дружку.А довольные поросята только лишь перекатывают свои слоёные колбасы с боку на бок в жёлтой луже свинарника.От их едального корыта куры гоняют зелёных мух,притворяясь заботой,чтобы тут же выклевать спод носа недожёванный кусок.И каждая большая ли,малая тварь ныноче дышит в четыре ноздри,воздух мает-потому что во пекле сгорает он быстро,наполняя природные лёгкие.Сев,сенокос,жатва,и любовь,детородство много живого дыхания требуют-чтобы руки трудились,голова думала,чтоб чресла любили и пела душа о земле родимой.
  В деревенском магазине я встретил давнего знакомца,который живёт в тёщиных приймаках,шоферит,иногдаче работает вместо лошади на задворках у старой бабки.Если не пьёт,конечно.Мне вспомнилось тут,как грустная старуха ругала его,шалопая,за водку,кой накануне он нахлебался;и много жалости было тогда в её сварливых речах-об корявой судьбе,о жене да детях.-Как ты живёшь сейчас?
  -Ооооо.-Мужик широко разинул рот,усмехаясь;так дошколята в первый раз пишут круглые буквы на бумаге,ещё не жалея чернил и линеечек.-Теперь я с той бабкой живу.-Лицо его вдруг искривилось,и добрая мужицкая усмешка стала превращаться в равнодушный оскал инквизитора,замороченного людскими грехами.Он жерчал сбитыми зубами,словно перетирая кульбу в жерновах.
  -Ну ты даёшь.-Я уже не знал,как теперь с ним разговаривать.И стыдно скрёб в затылке всей пятернёй,со всякими приблудными вошками.Сделал бы вид,что меня его грех насмешил,позабавил циркачески-но какое же здесь акробатство,когда все сломаты руки да ноги,и лишние даже;а прежде громогласный рыжий клоун тихонечко плачет,сморкаясь в колпак.-Дааа.Зачем тебе нужно?ведь двое детей.
  -А баба моя?Про блядь мою ты слышал?-он позорно заглядывался,искал мои путаные глаза и правду в них.-Да не бреши.Вся деревня про неё болтает.-И всколыхнулся,воспрял к небу он,непобедимый богатырь силы и духа.-Думаешь,мне больно?Херушки!Срать я хотел на неё!Пусть теперь спит с кем попало,а я к ней не подойду-мои обиды прошли через кишки,и наружу.Я уже забыл,где их оставил.
  Наверное,по этой самой забывчивости мужик всё крепче сжимал мою глотку,слюнявился в лицо,и шипел,пренебрегая словами,едва не отняв меня у матери природы.-не указуйте мне.Жжживу как хочу.
  Стоит мужик голодный,оборванный-корке хлеба рад и обноскам-но волю его руками не трожь,на вилы поднимет.И пусть это воля нищеты да мучений,всё равно не променяет её на сытый загон.За то я его,дерзкого,и уважаю.
  Уважаешь?сам себя спрашиваю.За что?Он выжрал бутылку и под забором свалился,про всех забыл.Дома у него ко всему край работ непочатых,и с ними жена,бедная,управляется,уж глаза б её на мужа не глядели.Прибраться по человечески не за хер,денег нет,а у неё хата выбелена мелом-где взяла?да сама накопала в овраге,мешки тащила на вросшем горбу,пока алкаш её слюни пускал,в штаны обсыкался.И не говори мне,будто таких котяхов мало на сердечной стороне-было б мало,душа так не болела.Ссучилась порода как курва вихлястая-настоящий мужик станет одними руками планету рвать,чтобы осенью урожай дала,чтоб семье жрать было,а если у него силы и надежду попытают отобрать,то не подходи близко-вмиг под ноги пеплом осядешь.Нынешних пьяных подштанников даже чести лишили-и сверху,снизу,и раком-им совесть испохабили,а они одно в бутылку зырят,друг дружке жалуясь на судьбу…
  Ээге,дерзостный мой-далеко же тебя понесло.Удивляюсь,как мы в одном теле ужваемся.Думаешь-если прокапался,отрезвел,то и забуреть можно под красным флагом.А вспомни,каково ты на днях сам нализался и дедуню споил.Заглота…
  Ну,было.Было.Я на ногах устоял,но деда подкосила моя ядрёная бражка.Доволочив его до евойных ворот-шажков за пятьдесят,чтобы бабка не встренула-я опустил его бзденьком на траву.И из кустов уже подождал,пока дедуню хоть ктонибудь заметит.Но он сам заметился,провыв в небеса гордую революцьонную песню.Бабуня выскочила с ветерком,оглядела-не поднять-и затянув потуже платочек на шейке,пихнула свово старичка со всей дури под зад.Зад всколыхнулся;дед тяжело башку поднял,выматерясь-а узрев бабку,резво перевернулся на животик и скокнул за ней на карачках.Жаль,бензина не хватило:заглох в десяти шагах.Старушка опять подошла,присмотрелась-не юлит ли,заманивая.И шлёп!теперь по носу.
  Дедуня в сей раз даже на ножки поднялся,уж так ему сучку хотелось поймать;а я за кустиками сидел и тайком ухохатывался.В общем,приснул он под виноградной беседкой,возле собачьей конуры.
  Но утром он не пошёл домой,а прямо ко мне.И пустые хлопоты,печальная обуза:деда хоть на аркане к бабке тащи-всё равно упрётся.
  -Ну что ты гноишься в углу,выйди на свет.-Тяну его цепью колхозной,но старик сто замков на душу повесил,и никого туда не