послать за фруктами, пришлось лезть самому, поскользнуться на хребтине змея и свершить падение.
Лидия Мойшевна жила в ту пору в маленьком домике, граничащем забором с дачей Евгения Петровича, кроме нее прийти на помощь орущему и плачущему яблочнику было некому. Она бросилась спасать соседа, как на амбразуру. Если бы знал Евгений Петрович, чем ему это грозит, то он лучше бы дополз до ближайшего медпункта, как бы ни было ему тяжко. Но несчастный не догадывался ни о чем, кроме того, что переломал себе дюжину костей, и весь в жару и в боле, немедленно влюбился в свою спасительницу, даже, не разглядев ее как следует.
Надо сказать, что Лидия Мойшевна мало чем отличалась двадцать лет назад от себя нынешней. Может быть, желтая пергаментная кожа была чуть сильнее натянута на острый череп, да взгляд горел еще более самоотверженно. На ней и в ветхозаветные времена была все та же узорчатая шапочка, из-под которой торчали, однако, не столь седые и не столь сеченые волосенки.
Евгений Петрович правильно сделал, что сдался немедля.
Мадам - террористка не отказалось бы от своей цели ни за что:- либо МУЖ, либо - ПОКОЙНИК! Но, благодарность обстоятельствам, Евгений Петрович был влюблен! И поставленные сиделкой-самозванкой пиявки на его распухший затылок, для него были - поцелуи Евы! А руки спасительницы, настойчивые, сильные и, вообще-то весьма корявые, были самыми желанными для одинокого раненного человека.
Но как только внутренности Евгения Петровича пришли в соответствие, а кости в соразмерность, и когда он вдруг увидел воочию свою новоиспечённую молодуху, он сделал гениальный ход, единственно для него верный /если хочется жить, конечно/. Спонтанный муж просто перестал замечать свою героическую половину. Даже когда знакомые или родственники интересовались у него: "А где, мол, Лидия Мойшевна? Не заболела ли?"- Евгений Петровну начинал рассеянно оглядываться, а потом просто пожимал плечами": … мол: « Понятия не имею, кто это вообще такая..."
Хитрая рыбина - долго плавает!
Так и сейчас, в эти эпохальные времена, он просто не видел, как его бедная женушка пытается прижаться к нему всеми замерзшими костями. Она оперлась на мужа спиной, подтянув к животу тощие колени. На них она водрузила свой воинственный подбородок... ... Поза очень доверчивая, но взгляд по-прежнему решительный, жертвенный. Так-то, Евгений Петрович, лазать, за яблоками без страховки! Изгнание из РАЯ обеспеченно, а расплата будет долгой и мучительной! В муках будешь производить детей своих. (И как там поживает Дина - доченька, произведённая папой в муках?)
Не найдя сочувствия в лице, вернее в ухе, Евгения Петровича, Господин Мухин отвернулся к другим возможным слушателям и продолжил:
- Вы знаете, господа, а ведь я родился не один... у меня был брат...
однояйцовый близнец.
Евгений Петрович развернулся и внимательно посмотрел на адвоката ... - он был младше меня на пять минут...
- Боже мой, неужели нам ожидать еще одного нотариуса с соломенными усами?!
- Он что, тоже будет претендовать на капитал Иосифа? Нам и так мало - испугался Сеня, двоюродный брат почившего.
-...К сожалению, он умер через час после рождения... Я чувствую себя так одиноко...
- Очень, очень печальная история. А, возможно, это не он умер, а - Вы... кто вас различит?- Высказал странную мысль священник.
- Вы поглотили из него все соки еще до рождения, как давеча из нас, когда мучительно тянули время, читая завещания... Скажите, это был ваш первый опыт каннибализма? - продолжил язвить Евгений Петрович, ощупывая взглядом «Однояйцового» Мухина.
- Ну что вы все ругаетесь и обижаете друг друга, - вступил в разговор Зяма, срывающимся дрожащим голосом,- ведь никто ни в чем не виноват.
- Никто ни в чем не виноват, - ответил священник,- но, кто-то не виноват меньше, а кто-то больше...
.. .Температура, тем временем, опустилась аккурат на 45 делений по уличному термометру. Это обстоятельство объективное и не зависит от наличия данного прибора, даже песок, еще горячий, покрылся испариной! От такого Фокуса ни кто не мог оправиться, чтобы произнести хоть слово, выразить впечатление... Лишь лязг зубов избитым штампом звучал среди тишины звезд и легкого шуршания барханов.
Сопки, как будто ожили и, словно злые лжедяди Аладдина, начали сдвигаться между собой, стараясь поглотить заброшенных могущественной жадностью, непутевых Аладдинов, нарушающих общую тысячелетнюю закономерность...
То был тягостный сюрприз, но не финал!
Сие переходит всякие юридические нормы прав человека! Лучше не разговаривать без адвоката!
А на эпатирующий финал была приготовлена лиричным режиссёром следующая эксцентрика:
На каменистой поверхности из гранита и порфира, торчащей ни к селу, ни к городу среди песочницы, образовалась фигура ИДОЛА... такая, какими бывают самые коварные идолы земли грешной!
Изваяние стояло, неизвестно сколько времени, умудряясь развевать длинные одежды на ветру, которого не было. Время здесь вообще отсутствовало.
Песочные часы засорились песком...
Примиряющий роль бога, смотрелся зловеще на фоне багрового небосвода, чья кровяная полоса сузилась до горизонтальной струи.
Тут он поднял руки, и голосом, как в пустой банный таз, изрек:
-Я пришел, дабы известить вас о моем наследстве! Вы победили! Вы выиграли!! (неудачное словосочетание.) Я ОДАРИВАЮ ВАС сушей обещанной, кою вы найдете… через… сорок… лет... /последняя фраза была зажевана говорящим как несущественная./
- Трепещите, несчастные, ибо я завещаю… - здесь оратор закашлялся характерным для династии Гольберманов присвистывающим бронхиальным кашлем.
-...ЧТО - деньги? Это МУСОР. ДЛЯ ВАС, ЛЮБИМЫЕ НАСЛЕДНИК, Я УГОТОВИЛ ЦЕЛУЮ ЗЕМЛЮ!
Опешившие, замёрзшие до синевы, путники, выпученными глазами вперились в голос, если можно так выразиться. Мы говорим о них как о едином целом, ибо они сделались слишком похожими. В нищете и болезни люди становятся почти одинаковыми, во всяком случае, с высоты здравствующей.
Г. Мухин, например, так резко обернулся, что ничего не увидел - красная пелена в глазах с черными точечками, боль в висках и удушливая жаба в груди, мешали четкому восприятию действительности. Желудок тоже присоединился к забастовке, он переворачивался, вытягивался, а то, завязывался в узел, коей имеется в тех местах органных труб, где воздух не колеблется.
- Ой, ой, ой - у меня - мираж! - радостно завопила женщина в желтом "трауре", несказанно обрадовавшись. Так радуются земляне, завидев летающую тарелку... Чему радуются, недоросли? Тайна...
- Галлюцинация, ура! Скоро мне померещится вода! Ля - ля!
Надеемся, что полагающейся части наследства хватит Даме в желтом для лечения этого типа маниакально-депрессивного педантизма.
- Значит, галлюцинации у всех! Я тоже слышу гул с богохульным уклоном и вижу какую-то наглую богохульную рожу на каменистом холме с запада.
(Вот это да! Так о явлении! Отменное здоровье ума у Евгения Петровича, дастся ему еще столько же...)
- Путники аравийские! – орало "изваяние" с претензией на потусторонность -
-ИДИТЕ ЖЕ ИЩИТЕ ЗЕМЛЮ ОБИТОВАННУЮ без ПОРОКОВ И ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ КРОВИ! ОНА - ВАША!! СТУПАЙТЕ НА НЕЕ, РАЗМНОЖАЕТЕСЬ!! ( чем размножаться?! даже слюна во рту высохла! старый импотент..? – Промелькнула мысль у Евгения Петровича.)
… НО, Я НЕ СМОГУ ВСТУПИТЬ С ВАМИ В СВЯТУЮ ОБИТЕЛЬ! ИБО Я УЖЕ В ГРЕХЕ, А ВЫ ИСКУПИТЕ ВАШИ ПОРОКИ МНОГОЧИСЛЕННЫМИ СТРАДАНИЯМИ И ДЛИТЕЛЕНЫМ ТРУДНЫМ ПУТЕМ. ВАШИ ГРЕХИ БЕСКОНЕЧНЫ, ЛЕНОСТЬ ВЕЛИКА! (кто бы говорил...- это подумал Мойша, абсолютно интуитивно.)
УБОГИЕ! В ЖЗНИ ЗЕМНОЙ, ЖЕЛАЮЩИЕ СЪЕСТЬ СВОЕГО ЛЮБИМОГО ПРЕДКА!- последние слова неизвестного доносились уже почти из-за горизонта, как будто их уносил несуществующий ветер. Однако предательница лысина, легко узнаваемая даже в темноте пустыни за сто метров, еще поблёскивала, отсвечивая тлетворный закат.
"ЭК,... ЭК..,, УК...- разносилось за горизонтом еле слышное хихиканье вперемешку с кашлем, кое производилось уже тонким хриплым голосом, схожим с небезызвестным персонажем, не так давно почивший на реальной земле реальной смертью.
- ЭК... ЭК…. ЭК.. .МОЕ.. ...ЗА.. ВЕ...ЩА
..-Что?! А я тут при чем?! мне-то на кой ваша земля Ханаанская!- очнулся Евгений Петрович, не понимая вообще сути происходящего...
- Да это же старый хрыч!- закричала грубиянка Берта Зиновьевна, вытаскивая голые остывшие пятки из теплого песка. Ей не хватало пространства для адекватной реакции.
- Он желает, чтобы мы таскались по камням и пескам, а все наши деньги прикарманила эта чахоточная /?!/, эта гадина ... /что за лексикон?/, мечта патологоанатома!... Мы будем здесь сохнуть..., дохнуть!!... я она... эта тварь... тварь... - у смиренной не хватало воздуха в легких … бедная женщина, измученная страстью...
- Осторожней, Берта Зиновьевна,- забеспокоился священник.- Как бы не было обвала с песчаных гор от вашего крика.
- Да это мираж, уважаемые, видите, ветер поднялся и носит песок по камням. Слышите, как он гудит в барханах! Бог знает что почудится, тем более, мы все устали… - заключил Господин Мухин, не переставая тереть глаза.
- Да уж, действительно, облегчённо хмыкнул Зяма.- я читал, что на войне бывают массовые видения битв…
- Да, это было массовое явление.- Заключил адвокат.
Сам Иннокентий, увидев "мираж" встал на колени, воздел руки к небу, усыпанному чужими мирами, и замычал. Было даже мгновение, как служитель земной почувствовал на языке привкус акрид и дикого меда... Внушение, господа, имеет колоссальную силу! Ох, если бы он так же рьяно служил на земле богоугодному делу! На одного опустившегося грешника, вообразившего себя схимником, было бы меньше...
Как бы там ни было, путники наши, поклонники водяных знаков и металлических сгустков (кто без сего греха брось в них камень...), отправились, прилагая огромные усилия, на восход солнца.
Обратили они внимания на происшедшее явление? Поняли ли, о чем шла речь - узнать по измождённым лицам не представлялось возможным.
Все шли молча, согбенные под тяжестью обстоятельств.
Маленький добрый человек Зиновий Бенцианович по-прежнему держал в руках шпильку-лозу, коя была совершенно неподвижна.
Караван шел без поводыря... Хотя Лидию Мойшевну, подпрыгивающую впереди всех, можно с натяжкой назвать ВОЖАКОМ. Она двигалась, выставив вперед раздвоенный тяжелый подбородок, тюбетейка ее, державшаяся на одном статусе, упала до самых глаз, глубоко запавших, горящих нехорошим светом.
Вы видели когда-нибудь птицу-курицу? Нет смешнее пернатого: вытянув шею, растопырив короткие крылья, подняв толстую пушистую попу, оно высоко, на уровень клюва выбрасывает кривые кожаные ноги с длинными пальцами и когтями, возмущенно кудахчет, и, при этом, достаточно быстро бежит - шельма!
Так и наша ветеран "вольных каменщиков", неслась к своей цели, к своей земле, как будто у нее там пересохли помидоры и если она их сегодня не польет, случится конец света. Впереди у нее маячила цель, и Лидия Мойшевна готова была грызть зубами все препятствия продвижения к ней.
Хоть и было зябко, но все же, легче двигаться под холодом звезд, чем под кострищем солнца... Наши друзья шли до самого рассвета, коего в пустыне и нет вовсе.
Солнце выскочило из-за барханов и
