каменных изваяний, как ошалелое. Если бы могло, оно бы хлопнула себя руками по бокам, потом ладонь об ладонь с молодецким криком игруна: "Oппа оппа, опять настала..." /жара-догадка авт./
- Нет, я умираю, - произнесла тихим голосом Цыля Семеновна сама себе, и поглядела на мужа. Наверное, она ждала возражений от Зямы по поводу своей смерти, но тот промолчал,
- и больше никуда не пойду. Давайте, сделаем привал...
Остальные путники поддержали идею:
- Надо передохнуть..."
Несогласных не было. Лишь Зяма стоял как вкопанный, не реагируя на реплики. Ноги его увязли в песке по щиколотки, и он, казалось, вот-вот им будет поглощён.
- Послушайте, лазаходец - медианитянен, а не стукнуть ли вам просто посохом о скалу из песчаника да извести, как давеча Моисей у горы Харив? - осведомился пресвитер, пытаясь зевнуть / или у него просто свело челюсти?/
- Я ничего такого не делал,- Обиделся Моисей Иосифович, - ...насколько я помню,… — точно он уже не был уверен. Ведь события разворачивались непредсказуемые, весьма странные.
- Смеетесь, да?- Рассеянно ответствовал на издёвки Зяма.
(смеются, грешники. Но не знают, над чем смеются! )
Он уставился на лозу, медленно вращающуюся в его дрожащих ладонях. Папа безумной Берты открыл рот, превращенный жаждой в черное отверстие, поднял голову к Богу и заорал.
Членораздельным этот животный звук не был, но народ моментально понял, о чем идет речь.
Сеня, Иннокентии, Евгений Петрович, Берта-Золушка, Дама в ромашковых буклях и желто-черных маках, а так же Мойша - Конопатый,- вся дружная компания рухнули на песок где кто стоял.
Евгений Петрович, казалось, вообще не замечал своей любезной женушки, может он про нее забыл навсегда.
Итак, лоза вращалась - Зяма нашел воду, по его убеждению:
- Она совсем не далеко, метрах в десяти... мы... можем...
- Очаровательно! Просто Очаровательно,- адвокат старался не смотреть
вперед, себя.- Ну и как мы, по-вашему, будем ее извлекать?
Пока мужчины рассуждали таким образом, женщины, в соответствующих позах, отрыли уже приличный котлован. Но, увы, воды в нем видно не было. Со временем, жара, пустой труд, и, до сих пор, неутоленная жажда, сделали свое дело: люди потихоньку стали сходить с ума;
Внезапно, с шипением мягким и глухим бедная Берта вскочила и побежала, достаточно быстро для изнуренного, иссушенного температурой человека.
Во все стороны с "3олушки" слетал золотой песок,... сказка закончилась и теперь ее прекрасное бальное белое платье с цветами и ажурные перчатки - превратились в тряпье нелюбимой падчерицы, уборщицы золы и печного мусора.
Отбежав недалеко, она пропала из поля зрения друзей по несчастью.
Сначала она исчезла, а затем послышался... плеск жидкости; хлюпанье; звук вдавленного голоса; затем смех; снова откашливание, призывы на помощь...
Наши братья и сестры не заставили себя долго ждать; они быстро обнаружили утопленное в песчаник, незаметное и с десяти шагов; отверстие диаметром около метра, выложенное на шаг ступни по краю природным камнем. Колодец был не очень глубокий, но гладкий и скользкий. На дне его в драгоценной влаге барахталось более чем живое существо - Берта Зиновьевна... В бликах света, проникающего на дно колодца, лицо водоплавающей было и торжественным и перепуганным до смерти...
- Надо вытаскивать! Скорее! Доченька... держись! Держись... сейчас... папа тебя спа...сет...- Зяма крутился вокруг своей оси, как лоза нашедшая воду, все еще вцепившись руками в дурацкую шпильку.
- Это что, Берта отрыла колодец?! - удивился Сеня, совершенно искренне.
"Шлеп, шлеп, плюх .. .плюх... "- раздавалось из отверстия
- Снимайте одежду! быстрее! Всю...- мне! Это господин Мухин, как самая юридически подкованная часть общества, взял командование на себя.
— Я не буду раздеваться, возмутилась Женщина в желтом и отвернувшись, опять показала всем свои блондинистые букли. (Надо же, устояли, не раскрутились под тяжестью кочевой жизни!)
"Интересно, на какой клей она их накрутила?” - Подумал, не желая того адвокат.
- Вы - извращенец! Вы желаете наблюдать голую женщину!
- Да..., действительно, надо быть извращенцем, чтобы желать наблюдать
эдакую голую женщину...- не выдержал Сеня и даже умудрился сплюнуть остатки слюны вперемешку с песком.
- Дорогая, Вы нас лишаете большого, очень большого метража веревки...- закончил он.
Однако Дама уже стянула юбку, заметим, очень резво и профессионально, несмотря на объем своего тела, и... осталась в желтых лайкровых плавках с уздечкой фирмы "Дюпон", которые ей были слишком малы...
да, пожалуй, лучше бы она этого не делала.
Любитель яблок Евгений Петрович, увидев такое, вдруг начал хохотать, громко, на всю пустыню и показывать пальцем на "стриптизершу".
Раздетая женщина, оскорбленная такой реакцией мужчины на свое достойное тело, попыталась натянуть обратно часть своего костюма, но выхватила из вороха уже разоблаченных одежд что-то чужое, что поместилось лишь на ступню одной ее ноги. Она заметалась, завращалась вокруг своей оси, наконец, плюхнулась на обширный зад... и просто зарылась в песок.
Ну Евгений Петрович! Он абсолютно не понимает эпохи возрождения! Где же его мужская чувственность?! Да это же жажда! Ну конечно! Во всем виновата жажда...
Этот вывод успокоил Женщину в Желтом, так что, через несколько минут она уже прыгала возле колодца в неглиже. Однако влаги в ней было еще много, и она вполне могла уступить место другим, более высохшим гражданам...
Тонущая среди раскаленных камней и песков, тем временем затихла. Смотреть, что с ней происходит, было некому, все занимались подготовкой спасения.
Адвокат разрывал и связывал одежду в узловатый канат. Это были преимущественно брюки и юбки. Наверное, без штанов приличнее ходить по пустыне, чем без рубашки. Но, увы, такой статистики еще никто не проводил.
Наконец, веревка была готова, и ее немедленно закинули в темное круглое отверстие с живностью на бликующем дне.
Хотя в колодце была полная тишина, однако канат мигом отяжелел, и скоро мокрая и счастливая Золушка свалилась на песок.
Кристаллы кварца с примесями жадно поглотили капли случайной влаги и принялись просушивать соприкасающуюся с ними одежду.
Выловленная "русалка" излучала Флюиды благости.
Так вот чего не хватало Берте Зиновьевне для земного счастья! “Ах как прекрасен мир!"-говорили ее глаза. Еще вчера все было противно, мир вокруг казался неудачным сырым и нудным дипломным спектаклем блатника - студента режиссерских курсов, все раздражало Вас, все, ... а сегодня! Стакан прохладной воды, маленькая сиреневая букашка, ползущая по сырому камню - ВСЕ приносит радость! ВСЕ внушает оптимизм. УРА!
Эта пауза заняла весьма непродолжительное время. Первым опомнился Зяма: он почему-то схватил импровизированную веревку и бросился вместе с ней навстречу спасительной влаге...
- Господи, он же разобьется!- Заверещала Цыля Семеновна, поддерживаемая папой под локоток.
Зяма пропал в колодце, как в воду канул...
- Зачем он схватил веревку! Идиот!!..
О!... Вода и золото! - странным голосом зашептал Евгений Петрович.
Он завалился на живот, возле самой кромки отверстия, уперся худыми волосатыми ногами, торчащими из полосатых трусов, в песок и лежа так принялся насыщаться, насыпая себе в рот желтую песчаную пыль... При этом он довольно причмокивал, кашлял и давился, однако загружал в себя новую и новую порцию строительного материала.
Да... горька и непригодна для питья Мерр-у-зкая вода... /Нет... Евгении Петрович просто свихнулся, - временное помутнение сознания - аментивное сумеречное состояние на фоне страховых галлюцинаций...
-Дорогой! Что ты… Что... что ты делаешь?!- Лидия Мойшевна застучала по рукам мужа, по его влажной спине.
- Теперь ему надо поесть глины и у нас будут кирпичи для строительства дружного счастливого дома. - Сеня был язвителен как обычно, невзирая на обстоятельства, складывающиеся самым драматичным образом.
Оттолкнув блаженного галлюцинирующего всем рыбьим нутром Евгения Петровича, бедная Зямина дочка пыталась разглядеть или услышать папу в колодце, но там была гробовая тишина...
- Умер твой папа, умер без покаяния... он заразит нам воду...- святой отец не на шутку встревожился. /По какому из пунктов больше?/
- Нет, нет, он жив... я вижу его ... лицо... Папа! Зачем ты туда забрался с веревкой?!
- Он хочет выжрать всю нашу воду, наше наследство, а потом повеситься на нашей веревке для того чтобы его не мучила совесть, и уцелевшие капли протухли от его грешных мощей.- Не вежливо заметил Сеня, подбираясь к облицовке колодца и пытаясь туда заглянуть.
Как только глаза его привыкли ко мраку, он увидел физиономию наглого Зямы /в тихом озере черти водятся/.
Зяма смотрел на него, выставив солнцу раздувшееся мокрое лицо. Казалось, если он откроет рот - из него вырвется Фонтан /по принципу сообщающихся сосудов/.
- Я вижу! Мой папа встал на ноги... там... не глубоко... вода убывает... Я тоже в последний момент достала дна...
-Как же мы будем вытаскивать твоего папашу, вставшего на ноги в таком неудачном месте? - Сеня уже сильно нервничал, ему нестерпимо хотелось пить.
Народ в трусах и плавках / Лидия Мойшевна - наш несгибаемый борец, оказалась в игривых белых панталонах с оборками! ( А...мы думали! Все-иллюзия!) толпился, полон нетерпения, вокруг отверстия с жизнью, не будет преувеличением так сказать.
Пришло ощущение, что, еще несколько минут без воды - и...
- Как, "убывает"?! Вы сошли с ума!!- Дама в желто-черном соцветии задвигалась, пытаясь отпихнуть кого-нибудь из шустрых от колодца, будто на дне его лежали пресловутые миллионы.
- Я хочу писать...- Это Зиновий Бенцианович сообщил как-то, между прочим, слышно было, как он чавкает ногами по воде, пытаясь сдержать естественный порывы
-Что... о...о ? Ты одурел?'! Старый козел! - Евгений Петрович оттолкнул наследницу с вихлявым торсом и перекрыл своим гневным образом Зямин выход на свободу:
-Только попробуй! Я сейчас тебя заткну булыжниками со всех сторон!
Да... люди, люди... Что делать, они грубы в переломные исторические моменты, да и не только в них... И как же их миловать, таких отступников?
- Не трогай моего папу, паразит!
- Что?- Евгений Петрович ринулся в колодец, чмокая высосанным
ртом, сплевывая остатки песочной " манны ".
Но он туда ни боком, ни вниз головой явно легко не пролезал...
Наследники выглядели растерянными и подавленными... Глядя, как безуспешно Евгений Петрович пытается пролезть в скважину, они уж и не знали - хотят ли пить..., или есть..., или еще чего...
Тут, переведя дух, можно припомнить сон, который преследовал в детстве Евгения Петровича и который угрожал сейчас сбыться.
Маленькому Евгению Петровичу снилось с назойливым повторением одни и то же:
Новый год, праздничная детская елка, детишки в костюмах зайчиков и белочек водят хоровод под звуки новогоднего шлягера.
-А вот и Дедушка Мороз - объявляет снегурочка, сильно напомаженная и напудренная, с красным носом.
-Всем подарочки принес! / всем?!/ Дедушка с огромной белой бородой достает из красного мешка свертки в ярких обертках и вручает смущенным детишкам:
- Это тебе, Вовочка; Это - Митеньке; Это - Галочке...
Вот
