ОСТРОВ СЧАСТЬЯ

молоком.
           Быстро наступила темнота и я попытался уснуть,  положив под голову рюкзак, но постоянные шорохи и звуки леса меня сильно напрягали и только под утро я задремал.

                      Когда меня тронули за плечо, я сразу открыл глаза и увидел Лее.
Он широко улыбался и показывал на горизонт. Там только начинался восход.
Лее спустил жердь, сбросил мой рюкзак вниз и ловко спрыгнул.
Я аккуратно спустился по насечкам. Обулся и мы пошли в глубь леса.
          Тропинки не было, но Лее ловко и бесшумно  просачивался сквозь заросли, а я продирался как медведь. Духота стояла страшная  потому, что вокруг было много заболоченных мест. Один раз  я даже  провалился по самое горло, зато получил огромное удовольствие от прохладной, но вонючей жижи.
           Заночевали на сухих кочках.  Лее ловко развёл костёр, с помощью моих спичек и на ужин пожарил сердцевину ствола пальмы и древесных личинок, которых нашёл в гнилых поваленных деревьях.
Я попробовал одну личинку, но мне показалось, что во рту растёкся гной и я с отвращением всё выплюнул. Те опарыши были намного вкуснее.
Лее улыбнулся и с удовольствием сьел всё сам.
А сердцевина пальмы была съедобной, как будто жареной туалетной бумаги наелся. Зато спал потом, как убитый. От дикой усталости всё тело ломило, поэтому заснул мгновенно.
           На рассвете пошли дальше.  
В обед Лее начал громко кричать.  Примерно через час ему ответили.
Мы сразу остановились.
Через полчаса на нас вышли два папуаса с копьями.
Они злобно поглядывали на меня, а один даже хищно скалил зубы.
У этих была другая раскраска на голове и палочки торчали в нижней губе, а не в носу, как у Лее.
Они о чём- то «покаркали»  с Лее и растворились в лесу.  
Мы пошли в ту же сторону.
           Через пару часов вышли к их деревне.
-  Комбаи, - сказал Лее, показывая на их хижины высоко в деревьях.  
Эти домики были значительно больше и висели метрах в тридцати над землёй.
Наверное эти позажиточнее аубанов будут,  -   подумал я.  – Раз так высоко прячутся.   Но самих комбаев я не видел нигде.
Лее взял мой рюкзак, осторожно, как по минному полю прошёл к центру поляны и положил его на землю. Сам присел и показал мне, чтобы я сделал то же самое. Я  присел и кожей чувствовал, что за нами пристально наблюдают.
              С дерева спустили жердь, по ней спрыгнул папуас и подошёл к Лее.
Они о чём то поговорили, и Лее махнул мне рукой, приглашая подойти.  
Я понял, что нужно давать подарки. Медленно подошёл и достал из рюкзака  два топора, два мачете, спички, бисер и булавки.  
С деревьев тут же начали спрыгивать остальные «финики».
Ко мне, на полусогнутых ногах, с копьём в руке, подошёл старый папуас с перьями на голове.
Перед ним все склоняли головы.
-  Аатука, - сказал он, показывая на мой рюкзак.
Я понял что это видимо их вождь и тоже поклонился ему.
Потом достал из рюкзака главный подарок – ручной наждак.
Поставил на землю, вставил ручку и раскрутил его. Приставил к наждаку лезвие своего складного финского ножа, так что пошли искры.  
Папуасы в ужасе отбежали.  Вождь стоял и с любопытством смотрел.
Я поточил лезвие ножа, поднял палочку с земли и легко рассёк её.
Дал нож ему.  
Он понюхал его и взял.  Потрогал пальцем лезвие и заулыбался, показав мне два жёлтых зуба.
Я жестами показал ему, что нож и наждак теперь его.
Он заулыбался ещё шире и я увидел третий зуб.  
С этого момента мы были друзьями.
Папуасы подошли ближе и стали рассматривать наждак.  
Я взял у Лее мачете и показал всем как его точить.  Им очень нравились  искры. Они их трогали руками и уже не боялись, по очереди пробуя точить лезвия.
     
                  Вдруг они все, кроме вождя попадали на колени и склонили головы.
К нам шёл пожилой папуас в повязке из банановых листьев и толстым копьём. Его копьё было толще и длиннее, чем у остальных. Он был единственным, на чьём теле было что-то, вроде одежды. Остальные были абсолютно голыми. Когда он подошёл ближе, я увидел на нём бусы из чьих-то зубов.
-  Барао, - сказал Лее и показал мне, чтобы я поклонился.
Сообразив, что это тот самый шаман, я почтительно склонил голову и достал из рюкзака пакет. Развернул и подал ему. Там было много разноцветных бус и браслетов, которые я купил согласно списка.
Шаман долго нюхал всё это и только потом взял пакет в свои руки.
Положил его на землю и стал перебирать, внимательно рассматривая свои подарки.  Остальные папуасы с завистью смотрели на колдуна и на его богатство. Потом он встал, подошёл ко мне и похлопал по плечу.
Судя по улыбке Лее, я понял, что шаман доволен.

                 Вечером в честь меня зарезали дикого кабанчика, которого спустили с дерева. Оказывается, они их под мышками носят.  И все с удовольствием ели жаренное мясо с лепёшками.  Пили какую-то белую жидкость с ужасным запахом, от которой я быстро захмелел.
                С наступлением темноты  все комбаи забрались в свои хижины и видимо от выпитого и хорошего настроения, стали хором петь протяжную и красивую песню. Это было сильное впечатление. Почти в полной темноте, звуки песни льются откуда- то с неба.
               Я с удовольствием слушал их внизу, настелив себе пальмовых листьев, потому, что не решился лезть на такую высоту. Потом со всех сторон послышались стоны женщин. Я понял, что настало время исполнения супружеского долга….

                     Утром я проснулся от гортанного пения шамана.
Он бил в бубен и плясал у костра.
Ко мне  подошёл Лее и жестами начал показывать будто он стреляет из лука и бросает копье.
-  Охота?  - спросил я.
Лее закивал головой, рукой показывая на шамана.
-  Молится на удачу, - догадался я.
Лее заулыбался, довольный моей сообразительность.
-  А когда меня лечить будут, - спросил я у него.
Лее приложил палец к губам. Я замолчал.
Когда шаман закончил свои пляски, с деревьев стали прыгать папуасы с копьями, топорами,  луками и стрелами.  
                 Лее подошёл к шаману, поклонился и о чём-то спросил.
Потом вернулся ко мне и нарисовал на песке солнце, месяц и ещё одно солнце.
-  Завтра, - догадался я.
Лее заулыбался и показал мне, что я тоже должен идти на охоту.  
Мне дали мачете и мы выдвинулись в лес.

                  Потом я узнал, что это была охота на крокодила.
Мы вместе с еще несколькими охотниками , которые то тихо появлялись, то тут же незаметно пропадали в густых зарослях, долго брели по руслу какого-то ручейка с красной водой.. Спугнули несколько крупных птиц, несколько змей.
Папуасы злобно посматривали в мою сторону.  
Мне показалось -  они думают, что охота не удаётся из-за меня. Я слишком громко шумел и этим вызывал недовольство папуасов.
Но вдруг, впереди послышался шум, шелест и громкие крики комбаев.
Крик и были более сильные чем обычно.  
Мы все побежали сквозь заросли.
             Я ничего не замечал вокруг и бегом выскочил на небольшую прогалину. Открытая пасть огромного крокодила оказалась прямо у моих ног.  Если бы я не остановился, то наверное бы наступил на него.  
Крокодил явно ждал меня и готов был напасть, а я оцепенел от ужаса.
Вдруг чьё-то  копьё проткнуло голову, а стрела глаз крокодила.  
Брызги крови, рычание и крокодил замер.  
Тишина.
Из кустов, как черти из табакерки появились комбаи.
У меня сильно дрожат колени, но в крови полно адреналина от первобытной радости удачной охоты.
             Разделав крокодила на несколько частей, комбаи пошли обратно в деревню. Вечером  ели жареное мясо крокодила, пили белую хмельную жидкость и ночью я опять наслаждался красивым пением.  
             Красота,  - думал я, слушая песню. -  вот действительно счастливые люди.  Ведь получается, что комбаи живут гораздо лучше, чем мы или любое современное общество.
Они  самые свободные люди. Всегда улыбаются друг другу.
У них полно свободного  времени, им не надо ходить на работу, а детям в школу.
Нет правительства, политики, налогов, пенсии.  Вместо полиции – шаман, который и поможет и накажет если что.
Нет денег, а значит нет бедных или богатых. Есть общепризнанный вождь, шаман и члены племени.
Захотели есть – пищи вокруг полно. Тем более, что охота улучшает физическое состояние организма, разогревая кровь.  Не хотят на охоту – зарезали кабанчика.  Как мы говорим  –  ведут очень здоровый образ жизни и едят чистую пищу.
Крыша над головой есть всегда. За отопление, водопровод и канализацию платить не надо, потому, что их просто нет. Одежда, обувь не нужна – значит никаких модных трендов и затрат на эту чушь.
              Вспомнил, что такие племена обычно живут сорок – пятьдесят лет.  Так и это хорошо. Ведь в более позднем возрасте начинаются болезни и человек уже всё равно не чувствует себя счастливым. Поэтому, лучше прожить короткую и счастливую жизнь, как комбаи, чем ту, которую нам предлагает современное общество.  
             А судя по многочисленным женским стонам, которые я опять услышал с неба, с удовольствиями у комбаев тоже всё в порядке.
Поохотился, поел, попил, попел песни, удовлетворил себя и жену и спать.
Примитивно, но без всяких стрессов и переживаний.  Одно сплошное удовольствие. Спокойная и беззаботная жизнь с момента рождения и до самой смерти  -  не это ли настоящее счастье!
             Под счастливые стоны жён комбаев я и заснул, вспоминая свою любовь Ларису. О том, что будет со мной завтра, я даже не думал.

                                                         Глава 5

             А утром, на рассвете, я уже стоял голый, в центре песчаной  поляны, посреди тропического леса. Из одежды на мне была только котека, которую комбаи одевают в торжественных случаях. Загнутый конец моей котеки торчал вверх, очевидно указывая, куда сейчас попадёт моя душа.
Высоко в небе, надо мной кружил орёл.
             Моё лицо было раскрашено белой краской, а всё тело обмазано жидкой глиной.  В руках была чаша с ядом.  Почему-то я даже знал, что это яд «комбе». И знал, что стрела, наконечник которой, просто помазан этим ядом, мгновенно убивает взрослого крокодила. Я понимал, что должен выпить целый глоток.
           Рядом со мной, у жертвенного костра корчился в диком танце шаман Барао, громко бил в бубен и заунывно выл свою песню, гортанным пением. Дым от костра был настолько зловонный, что у меня начались рвотные позывы. Вокруг стояли комбаи, с такими же как у меня, раскрашенными белой краской лицами,  похожими на черепа, и  громко кричали, синхронно размахивая руками.  
-  Дада бласса, дада бласса, дада бласса.
Длинные котеки на их гениталиях раскачивались в разные стороны.
           От пения шамана и однообразного крика комбаев мой мозг вошёл в резонанс и начал повторять:
-  Дада бласса, дада бласса, дада бласса.
          Вдруг мне на голову шлёпнулось, что-то тёплое и вязкое. Оно медленно стекало по лбу,  заливая  глаза, и текло в рот. Оно отвратительно пахло.
Я понял, что это дерьмо орла, который кружил надо мной. И попал он именно на меня, а не на шамана или комбаев, просто потому, что даже они счастливее меня. Но обиды и отвращения нет, потому, что это последняя капля неудачи, выпавшая на мою голову.
           Я подношу чашу ко рту и делаю один большой глоток…
     Чтобы стать счастливым или умереть, потому, что жить так, как жил, больше не могу.  У этой вязкой, мутной жидкости нет вкуса и запаха.
Она заполняет моё горло.
Я не могу сделать вдох.
Или не хочу?  
Перед глазами плывут бело чёрные лица комбаев с красными