Возвращение волшебника или Мечты сбываются (веселая городская притча для взрослых детей)

Хорошо.
Зоя Вячеславовна, надо отдать ей должное, и так уже почти три недели хранила тайну сына от друга и любовника. Не раз ее так и подмывало рассказать ему про то, какой необычный у нее сын, но, поскольку сын был слишком уж необычен с этими его способностями, то она побаивалась, что друг поднимет ее на смех, а то еще, что много хуже, сочтет за сумасшедшую. После ужина Зоя Вячеславовна достала бутылку красного вина, и пожилые любовники переместились в кресла, чтобы неспешно провести вечер, за разговором и телевизором.
- Что Семен-то? - снова спросил Владимир Петрович. - Нашел работу?
- А зачем ему работа? - легкомысленно ответила Зоя Вячеславовна, чуть опьянев.
- Ну, Зоя, дело, конечно, не мое, - строго сказал Владимир Петрович. - Но ты что, его до самой пенсии тащить будешь?
- Так я уже на пенсии, - кокетливо рассмеялась Зоя Вячеславовна.
- Да я не про твою, я про его пенсию говорю.
- Знаешь, - таинственным голосом сказала Зоя Вячеславовна. - Он такое умеет, что больше никто не умеет.
И достаточно сбивчиво рассказала о том, что Семен может ниоткуда взять и накрыть стол, например, или кровать.
- Кровать-то в спальне он мне наколдовал!
И она рассказала, как Сема там что-то напутал, и из кровати торчали ветки с орехами.
- Умора, - смеялась она. - Представляешь, богатая такая кровать, а из спинки ветки торчат с листьями и орехами.
Владимир Петрович смотрел на пьяную, по его мнению, женщину, которая мелет отчаянную чушь, и думал, что нелегко ему будет соперничать с этим Семеном.
“А, может условие ей поставить – либо я, либо Семен?” - думал он, не очень внимательно слушая нелепые рассказы Зои Вячеславовны.
Вдруг на столе, где они некоторое время назад ужинали, появилось блюдо с лепешками, довольно большая миска с чем-то горячим и ароматным, несколько маленьких тарелочек с закусками и неизменная ветка вишни в прозрачной вазочке. Владимир Петрович, поскольку сидел спиной к столу, появления продуктов не заметил, зато Зоя Вячеславовна издала победный клич и сказала:
- Вот, пожалуйста! Кушать подано.
Владимир Петрович инстинктивно обернулся, увидел накрытый стол и, разумеется, не поверил своим глазам. “Черти что, - подумал он. - Неужто меня так с водки развезло?” Между тем, Зоя Вячеславовна встала, подошла к столу и понюхала ветку вишни.
- Голодный еще? - спросил она Владимира Петровича, который пытался понять, пьян он или ему все это снится.
- Я забыла, как это блюдо называется, - продолжала говорить Зоя Вячеславовна, довольная тем, что ее рассказу про Семины способности так скоро появилось доказательство, да еще такое аппетитное.
Владимир Петрович встал, подошел к столу, потрогал лепешку, отломил кусок, окунул в одну из тарелочек и положил в рот. Язык стало пощипывать от какой-то приправы. “Нет, не сон,” - решил отставной полковник и зачерпнул ложкой из миски. Варево было вкусным, но горячим и он слегка обжог себе рот. “Точно не сон,” - окончательно убедился Владимир Петрович. Тогда что? Зоя Вячеславовна не вставала, никуда не уходила и вообще все время сидела напротив него. Для того, чтобы не только все это приготовить, но и на стол накрыть, нужно время, хотя бы минут десять, а она, он мог поклясться, ни разу не вставала с кресла. Да, и если бы встала, то мебель была расставлена таким образом, что ей пришлось бы перешагивать через его, Владимира Петровича, колени, а уж этот момент он бы не пропустил. Неужели... Владимир Петрович извинился, пошел в ванную комнату, умылся ледяной водой и растер лицо полотенцем, от которого приятно пахло духами. Вешая полотенце на крючок, он заметил, что на стеклянной полочке рядом с зеркальцем появился пузатый глиняный горшочек с небольшими яркими цветочками, которого, он мог еще раз поклясться, там не было до того, как он начал умываться. Владимир Петрович крякнул, потряс головой, снова умылся, вытерся тем же полотенцем, но горшочек не исчез.  Даже не посмотрев на себя в зеркало и не пригладив волосы, он вышел в залу. На столе, по-прежнему, стояли миска и тарелки.
- Так ты будешь еще есть? - спросила Зоя Вячеславовна. - Или убрать можно?
Владимир Петрович что-то пробурчал, покачал головой и сел в кресло, напротив телевизора. Отставные мозги военного работали на полную мощность. То, что он увидел не могло быть на самом деле, но... оно было.
- Там, в ванной, - чуть осипшим от волнения и потрясения голосом произнес он.
- Что в ванной? - спросила Зоя Вячеславовна.
- Там у тебя что за цветы в горшке?
- Какие цветы? - удивилась Зоя Вячеславовна. - Там с утра еще вишня стояла.  
И она пошла в ванную, увидела цветы и довольно рассмеялась.
- Это все Сема мне сюрпризы делает. Я даже не знаю, что это за цветы. Никогда таких не видела, а пахнут-то как. Понюхай, Володя, - и она сунула совсем обалдевшему полковнику в отставке цветы под нос. Он грубовато оттолкнул ее руку, взглянул из-под насупившихся бровей и спросил строго:
- Откуда цветы, Зоя?
- Я же говорю тебе, что это Сема. Он там чему-то такому научился, что умеет, ну, по-нашему, как колдовать. Он мне объяснял все, но как-то мудрено. Не поняла я, Володюшка.
Зоя Вячеславовна поставила цветы на столик, села на подлокотник кресла и попробовала обнять растерянного гостя. Тот отстранился и продолжал соображать. Хоть и не был Владимир Петрович сам на полях сражений, но в ситуациях за свою долгую службу побывал в разных,  и, как человек военный, обязан был реагировать адекватно и быстро. Из того, что он увидел и узнал за последние полчаса, выходило, что невозможное возможно, и что возможно оно, благодаря сыну его... Он не решился, даже про себя, назвать Зою Вячеславовну своей возлюбленной или  просто подругой. После осознания того, что ее сынок может проделывать такие штуки, что аж дух захватывает, Владимир Петрович квалифицировал этот феномен как дело государственное. И он, пусть и отставной, но человек служивый и патриот, должен отреагировать и сигнализировать. “Уйти или остаться?” - решал он непростой для себя вопрос. В конце концов, покидать место действия он посчитал неразумным и заявил Зое Вячеславовне, что пора ложиться спать.
- Так рано ж еще, - удивилась та. - Вон, сейчас вторая серия начнется.
- Нет, Зоя, завтра рано вставать, - возразил Владимир Петрович голосом, возражать которому подчиненные его никогда не решались. Но Зоя Вячеславовна была человеком гражданским, с уставами не знакомым, поэтому кивнула в сторону спальни и сказала:
- Хорошо, ты иди, а я еще телевизор посмотрю.
“Ладно, - решил Владимир Петрович. Это даже к лучшему – я все обмозгую пока.” Он пошел в спальню, стянул брюки и рубашку, залез под одеяло и снова стал думать. Вспомнив о том, что Зоя говорила про кровать, Владимир Петрович зажег свет и стал искать на фрамуге кровати или матрасе клеймо фирмы-изготовителя. Дело было нелегким, поскольку ему пришлось снять простыни, справиться с матрасом и на карачках ползать вокруг рамы, тщетно пытаясь найти хоть какой-нибудь опознавательный знак изготовителя. Ничего. Он, как мог, собрал кровать и натянул простыни. Еще минут через десять созрело единственное верное решение - изложить все на бумаге. Ведь для того, чтобы сигнализировать о случившемся в органы надо обязательно иметь бумагу, иначе все будет выглядеть несолидно, да и все равно заставят написать. Уж что-что, а порядок Владимир Петрович знал.
- Зоя, у тебя бумага есть? - спросил он, выходя из спальни в майке и семейных трусах в цветочек. Забавно, но рисунок на трусах Владимира Петровича сильно был похож на темно фиолетовые цветы в горшочке. Зоя Вячеславовна тоже заметила сходство и всплеснула руками.
- Смотри, Володя, у тебя цветы точь-в точь как настоящие.
У Владимира Петровича чуть не вырвалось неприличное слово, а то и два, но он сдержался и еще раз попросил бумаги.
- Тебе зачем? - спросила Зоя Вячеславовна, и, сообразив, что к чему, достала откуда-то из-за дивана рулон туалетной бумаги и пошла в ванную.
- Так тут много еще, - сообщила она и вернулась в залу с целым рулоном.
- Да мне не для этого, - смутился Владимир Петрович. - Мне, понимаешь, написать надо.
- Что написать? - удивилась Зоя Вячеславовна. - Так ночь ведь...
Но влюбленная женщина или женщина, думающая, что она влюблена, не очень наблюдательна, зато весьма изобретательна; и Зоя Вячеславовна изобрела для себя, что Владимир Петрович, конечно же, поэт и ночами пишет стихи, непременно о любви и непременно посвященные ей. Порывшись в стенке, она нашла толстую тетрадь, в которую заносила некоторые расходы и доходы, выдернула оттуда несколько листов и протянула своему менестрелю.
- Хватит?
- И ручку, - попросил Владимир Петрович.
Получив, так сказать, перо и бумагу, Владимир Петрович на секунду задумался и потом решительно протопал в ванную, закрылся там, сел на унитаз, положил бумагу на стиральную машину и принялся за работу. Надо сказать, что, поскольку было лето, то отопление в доме давно уже было выключено, а совсем недавно отключили еще и горячую воду, поэтому в ванной комнате было довольно прохладно. Минут через двадцать Владимир Петрович  еще ничего не написал, кроме первой строчки “Будучи полковником в отставке имею сообщить”, но сильно замерз. Оглядевшись, он заметил махровый халат Зои Вячеславовны и, не долго думая, его надел. Еще минут через десять у него стали подмерзать босые ноги, а еще через минуту в дверь осторожно постучала Зоя Вячеславовна:
- Володя, открой, пожалуйста. Мне нужно.
Владимир Петрович открыл дверь как был, в зеленом халате, и освободил помещение, забрав с собой листы и ручку.
“Наверное, плохо рифмуется,”- решила Зоя Вячеславовна. Выйдя из ванной, она увидела, что ее друг перебрался творить на диван – там теплее. Вздохнув, она прошла в спальню, легла и тут же уснула – счастливая и довольная.
Владимир Петрович бился над своим донесением всю ночь. Только под утро, исписав все выданные ему листы, и позаимствовав из той же тетради еще несколько, он набросал черновик и, измотанный впечатлениями и бессонной ночью, заснул прямо на диване в зеленом махровом халате. На полу около дивана валялись скомканные, наполовину исписанные листы в клеточку, а в кармане халата хранился с таким трудом составленный черновик донесения (орфография и пунктуация оставлены без изменения):

В Федеральную Службу Безопастности
от полковника  в отставке
Владимира Петровича Бобыкина

Записка.

Довожу до Вашего сведения, что Семен Востриков, сын гражданки Востриковой Зои Вячеславовны, проживающей по адресу (дальше следовали адрес и телефон) демонстрирует странные способности, которые представляют важный государственный интерес настолько они необычны. В свое отсутствие Семен Востриков может сервировать обед на столе, состоящий из горячих блюд и лепешек, а также образовывать цветы в горшочке в ванной комнате, чему я непосредственно был очевидцем и свидетелем. Гражданка Вострикова рассказывала мне, что сын еще сделал ей кровать, которая сначала была с ветками орехового дерева.
Как бывший военный и кадровый офицер Российской армии, я заявляю, что такие способности можно и нужно легко поставить на службу отечественной армии, что позволит значительно сократить расходы на питание солдат и офицеров и будет приносить значительную ежегодную прибыль.
Готов