Возвращение волшебника или Мечты сбываются (веселая городская притча для взрослых детей)

без кастрюли, материализуя еду на Вашем столе, да и дождя всегда можно избежать, а вот если Вы материализовали себе на обед рыбу, то для костей Вам непременно понадобится урна. Так что, в каком-то смысле, урна очень даже неплохой знак, - заключил Семен.  
Они долго шли по пустым улицам города, тихо беседуя. Семен рассказывал Симе про то, что он понял и узнал за годы, проведенные в монастыре, а она задавала вопросы, много вопросов, не на все из которых у Семена были ответы.
- Ну как же так, - сердилась Сима. - Вы столько умеете, и ни разу не поинтересовались физикой процесса материализации. Как это происходит? Известно, что “из ничего не выйдет ничего”...
- Поймите, у каждого из нас там, в монастыре, свой путь. Нас всего двадцать семь, и так как-то получилось, что нет среди нас ни одного физика, - рассмеялся Семен. - Мы все очень разные, конечно, и каждый выбрал и выбирает для себя что-то свое, но никто не интересовался физикой.
- А Вы можете спросить об этом у Учителя? - загорелась Сима.
- Наверное, могу, - ответил Семен. - Но не буду.
- Почему?
- Потому, что мне это неинтересно.
- Ну как же? Вы творите чудеса и Вам это неинтересно? Не может быть.
- Может. Оглянитесь вокруг. Сколько людей из тех, которые будут ходить завтра по этой улице интересуются физикой?
- Немного, - согласилась Сима.
- Но Вы-то любите физику и хотите ею заниматься, - предположил Семен.
- Что толку? - вздохнула Сима. - Это уже пройденный этап в моей жизни. Я – то, что я есть: злая неудачница без веры, без работы и без жилья.
- Значит, Вы мало, что поняли из того, что я Вам рассказывал.
- Нет, нет, я все поняла, - перебила Сима. - Это привычка. Я постараюсь, то есть, я сделаю все так, как Вы научили. У меня получится.
На том они и расстались.
Придя домой, в съемную свою комнату с чуть покосившемся полом, Сима достала из-под раскладушки чемодан, в котором хранила несколько своих работ, выбрала несколько из них, перелистала и положила на видное место. Потом из сумки вытащила блокнот, выдернула из него добрую половину листов и выбросила их в картонный ящик, выполнявший роль мусорницы, потом села у окна за столик, покрытый белой скатертью со ржавыми пятнами от чая или кофе, и стала что-то писать в блокноте. Закончив писать, она закрыла глаза и скоро чему-то улыбнулась.    

Семен, не торопясь, шел домой. Несмотря на поздний довольно час, было довольно светло – начинались серые ночи. Отчаянно мигали желтым светофоры, иногда проезжали машины. Семен шел и ни о чем не думал, наслаждаясь прохладой ночи, запахом распустившихся листьев и тишиной спящего города. На углу под потухшим фонарем, в тени выкрашенной почему-то в ярко-желтый цвет пятиэтажки, стояла машина с открытым багажником. Около нее на бордюре сидел нескладный худой мужчина, обхватив голову руками. Семен подошел к нему и сел рядом.
- Что случилось? - спросил он.
- Да, - таксист только махнул рукой.
- Колесо? - догадался Семен.
- Оно проклятое, - кивнул таксист и добавил:
- А-а, если бы только колесо.
- Запаска есть?
- Нет, продал я, дурак, запаску.
- Зачем? - не понял Семен.
- Кабы я знал! Взял и продал соседу. Он машину такую же купил, пригнал домой. Хвать, а запаски и нет. Ну, я и продал свою.
- И что теперь? - спросил Семен.
- Теперь вот жене позвонил, чтоб она к соседу сходила, запаску обратно выкупила.
В кармане у таксиста раздалось пиликанье.
- Ну? - спросил он, поднося трубку к уху. - А ты хорошо стучала?
Семен услышал голос женщины, что-то объяснявшей, но слов разобрать не смог.
- И что мне теперь, до утра здесь торчать? - спросил мужчина, выслушал ответ, сказал “Да пошла ты со своим супчиком” и положил телефон в карман.
- Видишь, теперь его дома нет или не открывает моей.
- Да Вы не переживайте так, - попытался успокоить его Семен. - Смотрите, какая ночь светлая и теплая.
- Сдалась мне эта ночь, - в сердцах сказал таксист и выругался. - Знаешь, все сикось-накось идет. Веришь? Нет?
- А что не так? - спросил Семен.
- Недавно подвожу троих к общежитию, туда вон, - и он показал рукой куда-то в сторону. - Подъехали, я остановился, жду, когда платить будут, а этот, что на переднем сидении, раз, и мне нож к животу приставил. Деньги, говорит, давай. А сзади еще двое сидят. Я, конечно, из карманов все выгреб, что было, и отдал. Они посмеялись, вышли и преспокойненько пошли в общежитие. Я за угол отъехал и давай в милицию звонить. Те, молодцы, быстро приехали. Только мы туда зашли, как эти трое, но уже с девицами обратно идут. Их, значит, повязали и в кутузку. С меня заявление взяли, все чин по чину. Я домой приехал, своей даже рассказывать не стал, чтобы не голосила. А на следующий день, к вечеру уже (я выходной был) приезжают менты с обыском машины, мол, улики нападения на меня искать. И находят, суки, под пассажирским сидением какой-то пакетик с белым порошком. Я этого пакетика в жизни не видел, клянусь тебе. А они и слушать не хотят, руки мне завернули и в обезьянник. Мне потом один мент шепнул, что из тех, кто на меня напал, один был сыном то ли полковника, то ли генерала. В общем, забрал я свое заявление, а они на меня дело закрыли за наркоту. Вот такой у нас закон, падла.
- Ну и что? - спросил Семен.
- Как это, ну и что? Тебя, небось не грабили, вот и молчи сиди, сопляк. Тоже мне, нашелся - учить меня будет...
- А что еще с Вами приключилось недавно? - не обращая внимания на грубость таксиста, спросил Семен.
- Ты откуда знаешь? - удивился таксист.
- Я не знаю. Вы же сами сказали, что Вам не везет.
- Не говорил я этого, - насторожился таксист.
- Ну, не  говорили, так не говорили. Как до дома-то добираться будете?
- А тебе-то что? Доберусь как-нибудь. Топал бы ты отсюда, пацан, - сказал таксист и достал пачку сигарет из кармана рубашки. - Куришь?
- Нет, - ответил Семен и стал рассматривать колеса машины.
- Тыщ десять надо готовить, чтобы все поменять, - пояснил таксист, затягиваясь. - Эти японы машины хорошие делают, но запчасти дорогие.
Мимолетный гнев таксиста прошел, и его снова потянуло на разговор, тем более, что сидеть, похоже,  предстояло долго.
- У меня еще, знаешь, крышу сперли, - сказал он и посмотрел на Семена, ожидая его реакции.
- Это как? - не понял Семен.
- А вот так, - и таксист с удовольствием рассказал про то, как с его дачи сняли дюралевую крышу.
- Представляешь, залезли в дом, изнутри потолок пробили и все листы отколупали. Дочиста!
- А зачем им крыша? - не понял Семен.
- Ну ты, даешь! Это же дюраль – цветной металл. Они за него тысяч сто получат, когда сдадут.
- А милиция? - спросил Семен.
- Разбежалась она, эта милиция, - усмехнулся таксист. - Жена там полдня провела, то одного дожидалась, то другого. Заявление кое-как взяли и отправили, чтоб домой топала.
- Ищут?
- Держи карман шире! Будут они искать! Это у меня в машине они наркоту будут искать, потому как у них прямой интерес, а крышу мою – шиш. Вон, у жены на работе рассказывали, что у генеральской тещи тоже крышу сперли, только она в другом районе. Так нашли на следующий день! Могут ведь, когда хотят. А мою, что искать? Чай, не генерал. Ладно, разговорился я с тобой, - заметил водитель и достал телефон из кармана. - Другу вот звоню, да он не берет никак – все вне зоны действия, говорят. Знаю я эту зону...
- Вам сколько колес нужно – одно или все четыре? - спросил Семен, все еще внимательно разглядывая колеса.
- А у тебя сколько есть? И почем? - спросил таксист и снова опустил телефон в карман.
- Сколько нужно? - повторил Семен и добавил:
- Все даром.
- Да ну тебя, - сплюнул таксист и снова стал набирать чей-то номер. - Ты часом не сбег кое-откуда?
Что было дальше, Вы уже догадались – Семен закрыл глаза и через минуту-другую на тротуаре рядом с водителем появилась стопка новеньких колес к его машине.
- Ексель-моксель! - испугался водитель и даже отскочил от этой кучи чуда. - Это как же так?
- Это – мой Вам подарок, - объяснил Семен.
- Ты это как? - спросил таксист.
- Очень просто, - улыбнулся Семен. - Проверьте лучше, те ли колеса.
- А ты что, всякие можешь?
Таксист склонился над колесами, потрогал резину, взял верхнее, перевернул, потом довольно крякнул и сказал:
- Ексель-моксель, как раз та самая резина – всесезонная. Я о такой даже и не мечтал, ее специально заказывать надо. Она на моей старушке родная была, но мне сразу сказали, что комплект такой будет стоить столько же, сколь вся моя машина с потрохами! Ну ты, брат, даешь! Расскажи, ты кто?
И Семен, усевшись на бордюр, начал было рассказывать таксисту про Знание, но тот, слушая в пол уха, достал из багажника домкрат и еще какой-то инструмент, и начал менять колеса.
- Помог бы? - перебил он Семена.
Тот встал и спросил, что делать. Таксист всучил ему гаечный ключ.
- Ты говори, говори, - разрешил он Семену. - Я ж понимаю, тебе выговориться надо.
Семен чуть опешил, но рассказ свой продолжил. Таксист слушал внимательно и больше не перебивал, только хмыкал иногда, как казалось Семену, одобрительно.
- Слышь, а ты шубу жене моей норковую не можешь того, организовать, раз такое дело? - спросил он, наконец, когда последнее колесо встало на место.
- Вы меня не допоняли, - снова улыбнулся ему Семен. - Речь идет не о том, что я могу, а о том, что Вы, если разрешите себе и захотите, можете то же самое и даже еще больше, поскольку Вам больше надо и больше хочется.
- Ты че гонишь? - спросил водитель. - За колеса – спасибо, а если шубы жалко, так и не надо нам шубы, я же так спросил – для интереса, а вдруг сможешь?
- Поймите, если Вы позволите себе чуть-чуть изменить свое мышление и настроение, Вы сами сможете привлечь в свою жизнь и шубу жене, и новую машину и все, что Вам хочется, - с жаром повторил Семен.
- Шубы жалко, жмот? - бросил таксист, заталкивая последнее старое колесо в багажник. - Так бы и говорил. Прощевайте, господин хороший.
Он сел за руль, который находился почему-то со стороны пассажира, и уехал. Семен пожал плечами, да так и остался сидеть на бордюре. Светало.
- Да, не очень все складно выходит, - тихо произнес Семен.
Но за последние двадцать лет он настолько отвык от всяких там уныний и депрессий, что даже забыл, как они ощущаются, а, потому, улыбнулся, поблагодарил наступающий день и решил поговорить еще с одним человеком.

Через некоторое время Семен сворачивал в переулок на самой окраине города, в районе, который называли, как, почему-то, и во многих других городах страны, Черемушками. За теплотрассой, в кустах он отыскал шалаш, построенный из веток и досок, сверху покрытый обрывками брезента, разноцветных клеенок и парниковой пленки. Около входа стоял довольно новый стол, рядом скамья и пара стульев. Из кирпичей позади шалаша была сложена то ли плита, то ли печка. Из шалаша слышался чей-то храп вперемешку со свистом. Семен накрыл стол, добавил к интерьеру, если так можно сказать, легкий шатер, чтобы не тревожили мухи и другие насекомые, и пошел будить бомжа из трамвая. Бомжа звали Лехой.
- Леха, вставайте, - Семен слегка похлопал рукой по груде тряпья. Вы спросите, откуда Семен узнал имя. Понятия не имею. Просто взял и узнал.
- Чего? - донеслось откуда-то снизу.
- Вставайте, - снова призвал Семен. - Я хочу с Вами поговорить.
- Пошел ты со своими разговорами, - отвечал голос.
Куча не шевелилась. Семен понял, что накрытого завтрака маловато будет, закрыл глаза и куча перекочевала на мягкую кровать, заправленную пуховым одеялом и подушкой. Кроме того, в шалаше