теория относительности

интересовался он астрономией. Вот сейчас бы блеснуть знаниями!
Разговаривая, он наблюдал за ней, за её жестами, за тем, как она шла, как говорила, как улыбалась. Иногда улыбка уходила с лица Светланы, оно становилось печальным как-то сразу, внезапно, а глаза - бездонными.
Так бывает у людей, поток мыслей которых ви¬тает гораздо выше сию-минутной обыденности. Эти люди всегда находятся в со¬стоянии поиска гар-монии и согласия с окружающим миром, с самим собой. И - чаще не находят. Законы жизни кажутся им пресными. Им¬провизация в стесняющих рамках принятых норм поведения не приносит удовлетворения. Но понимание не-разрывности с внешним миром заставляет искусственно упрощать свою сущность, чтобы быть понятным для других, чтобы не допустить одиночест-ва. Ведь, одиночество есть самое страшное, что может слу¬читься с человеком в жизни.
И дело здесь вовсе не в банальных законах диалектики, гласящих о единстве человека и общества, подталкивающих таким образом к сознатель-ному поведению и подчинению интересов личных интересам общественным. Нет. Всё это обыкновенная политика. По большому счёту человек глубоко безразличен обществу просто потому, что общество состоит из множества таких вот человеков, которым, по сути, дела нет до других, если другие не необходимы им для решения их собственных проблем и задач. Поэтому об-щество безлико и холодно. А человеку хоть иногда необходимо тепло, кото-рое может подарить ему только другая родственная душа. И если такой души рядом нет, то, живя среди людей, ощущаешь себя Робинзоном, оставленным на необитаемом острове, забытым и заброшенным.
В этом смысле Робинзону ещё повезло. У него есть цель: достичь мате-рика, добраться до людей. Несмотря на всю физическую сложность, которая объясняется трудностями пересечения океана, всё-таки данная задача решае-ма с большой вероятностью её счастливого завершения. Для этого необходи-мы несколько условий: достаточно крепкий плот, хорошая погода, запас во-ды и провианта и правильно выбранное направление. При соблюдении всех этих условий, в крайнем случае, корабль встретить можно.
А где искать родственную душу?! Куда плыть? Что делать?    
Вот так проходит жизнь в бесплодных поисках неизвестного. И далеко не всем посчастливится ощутить заветное тепло родственной души, пусть даже проживая внешне яркую и насыщенную незаурядными событиями жизнь.  
Когда они подошли к её комнате в общежитии, Света обернулась и ска-зала:
- Вот я и дома.
Валентин несколько отстранился от неё, прислонился к противополож-ной стене:
- Классный был вечер, - сказал он. – Когда он начинался, я не ожидал от него ничего хорошего. Но… так получается у меня по жизни, что прият-ные вещи со мной случаются, когда я их совсем не жду.
- Ты знаешь… - задумчиво начала Светлана, - я ещё ни с кем так не танцевала, как сегодня. Странно, мне казалось, будто я делала это с тобой уже много раз.
- Мне – тоже.
- Правда?
- Правда.
-  Я где-то слышала, что танец отражает пульс твоей души. И тот, кого ты, танцуя, чувствуешь, как самого себя, и является той половинкой, которая есть у каждого, которая бродит по Миру и предназначена только тебе. Инте-ресно. Правда?
- Да. Наверно, в этом что-то есть, - сказал Валентин.
Она подошла, взялась руками за лацканы его пальто и сказала:
- Если бы ты знал, как мне с тобой хорошо!
Быстро поцеловала его в губы и, улыбнувшись, не спеша, но реши-тельно открыла дверь, сказав:
- Пока! – и закрыла её за собой.
Эти слова слетели с девичьих губ так просто и легко и так неожиданно, что Валентин даже не нашелся, что ответить. И в ту минуту, когда дверь комнаты Светланы закрылась за её хозяйкой, он понял, чего ему так не хва-тало в этой жизни все последние годы, что он, чувствуя необъяснимую пус-тоту в душе, пытался найти, но не мог этого сделать, так как просто не знал, что же следует искать.
Валентин, опешив, машинально поднял руку вверх, пробормотал:
- Пока!                                
Он ещё немного постоял у стены, не отрываясь, глядя на только что за-крытую дверь, затем, заложив руки в карманы пальто, медленно стал ухо-дить, бормоча в полголоса какую-то оптимистичную мелодию…
Любовь, любовь…
Приход любви, вообще, вещь специфическая. А уж когда это происхо-дит в первый раз…
Когда к человеку приходит первая любовь, он поначалу не понимает, что с ним произошло. Каждый этот момент ощущает по-своему. Для кого-то это как удар мягким, но тяжелым предметом по голове. Сознание не теряешь, но координация движений отсутствует полностью. Кому-то кажется, что вне-запно ухватился за оголённый электрический провод. Мощный разряд про-низывает в мгновение всё тело до самой отдаленной клеточ¬ки тысячами ост-рых иголок. Некоторые тонут в громадном потоке нахлынувших чувств. Но все они потом не умирают. Скорее, наоборот. Просто человек влюбленный иначе ощуща¬ет окружающее его пространство. Он тогда видит, казалось, в заурядных ве¬щах что-то необычное, то, чего раньше заметить не мог. Это всё равно, что вдруг проснуться и понять язык птиц и растений. Сначала даже невозможно определить, хорошо это или плохо. Но вскоре становится ясно, что это пре¬красно. Человек начинает чувствовать необычайную лёгкость в теле и на душе. Кажется, что в мире не существует преград, которые он не смог бы преодо¬леть. А мысль о том, чтобы свернуть горы, кажется не более чем банальной затеей, и следует придумать что-нибудь эдакое, посложнее да позадиристее.
Самое интересное, всё обстоит именно так на самом деле, особенно, если рядом находится любимый человек. В такие минуты начинаешь отчет-ливо понимать, что есть счастье в этом мире. И его можно пощупать руками.
Тогда всё становится ясным и понятным, а все разговоры о смысле жизни представляются ненужными и пустыми. К чему терзания в поисках гармонии?! Когда вдруг находится человек, который го¬ворит тебе слова люб-ви, всё это отпадает само собой за ненадобностью и кажется таким мелким и бессмысленным...
Человек, которого делаешь счастливым ты - вот он, смысл жизни, и всё!


                                                  Глава 3


Выйдя из кинотеатра, Валентин зябко поёжился от осеннего ветра. Всю дорогу он молчал. На этот раз он уселся на сиденье прямо перед дверью в троллейбусе, скрестив руки на груди и тупо уставившись в собственное от-ражение в тёмном окне, тем самым нарушив железное правило никогда не садиться в общественном транспорте.
Правило это выработалось с жизненным опытом. Он решил никогда не садиться, чтобы потом не приходилось вставать, вынужденно уступая место какой-нибудь старушке… Ладно старушке, чаще случалось так, что входила какая-нибудь тетка, какие встречаются в природе на воле. Они своей внуши-тельной статью и каменными лицами отражают исполинную стойкость ха-рактера. Глядя на них, Валентину почему-то всегда вспоминался рассказ Максима Горького про Ваньку, который писал на деревню к дедушке и жа-ловался ему, что когда у него не получалось чистить рыбу, то тетка хлестала его этой рыбой по лицу и всё норовила запихнуть её ему в рот.
Так вот, войдет такая в троллейбус, нагло встанет перед тобой, несмот-ря на то, что ещё имеются свободные места, и всем своим видом требует срочно уступить ей место. Нет, она ничего не говорит. Но она стоит и ждет. И ты каждой клеточкой своего худосочного, тщедушного (так тебе начинает казаться) зада ощущаешь тысячи иголок, которые колют тебя и прямо вытал-кивают с только что согретого мягкого сиденья. (Точно! СОГРЕТОГО! Вот почему они не садятся на другие свободные места! Они желают опускать свои телеса только на уже согретые места.) И вот ты всё-таки не выдержива-ешь, встаёшь и… И тебя в благодарность одарят таким взглядом, что ты ясно понимаешь, что твой номер в очереди к благам этой жизни - пятьсот сорок восемь, и вообще - тебя тут не стояло.
Несколько раз побывав в такой ситуации, Валентин решил, что лучше пожертвовать ощущением сиюминутного комфорта, зато испытывать глубо-кое удовлетворение от того, что ты не греешь место для какой-нибудь сколо-пендры в человечьем обличии.
К сожалению, не только в общественном транспорте, но и в жизни во-обще, бывает, что работаешь над собой, работаешь, добиваешься чего-то, обустраиваешь своё место в ней, в жизни, и вот в один прекрасный, в полном смысле этого слова, день на твоём горизонте появляется какой-нибудь тип, который только и ждал, пока ты всё подготовишь… для его безбедной жизни. И ты уходишь, уступаешь согретое твоим теплом место в силу разных об-стоятельств. Может быть, не хватает воли противостоять или хотя бы сделать вид, что не понимаешь, чего от тебя хотят. А может быть, не хватает нагло-сти возразить. Или просто не успеваешь воспользоваться самым распростра-ненным и, как показывает опыт, эффективным способом: притвориться, буд-то спишь. Да мало ли, почему уходишь, уступаешь. Факт остаётся фактом.
И после этого мало того, что тебе не скажут спасибо, но даже хорошо, если не проводят крепким пинком. И ты идешь, обустраиваешь другое место, надеясь, что на этот раз тебя никто не потревожит, что все охотники за чу-жим теплом пройдут мимо, не найдут тебя или остановятся в местах, согре-тых другими, такими же, как ты, строителями фундаментов чужого счастья. Но нет, как правило, история повторяется… Потому что мир тесен, потому что тепло всегда ощущается издалека и притягивает к себе не только и даже не столько страждущие добрые души…
Так происходит до тех пор, пока ты, наконец, не найдёшь в себе силы на наглый взгляд самопровозглашённого хозяина жизни ответить таким же наглым взглядом.
Сегодня всё было иначе. Валентину было глубоко наплевать. Пусть даже подобная из описанных выше фурий изошлась бы в своих нечистотах, он ни за что не уступил бы место. Но никто к нему не подходил. Скорее все-го, в этот промозглый осенний вечер все представители описанного выше вида человеческой натуры сидели по собственным квартирам в уже согретых кем-то из своих домашних креслах и диванах. А если кто и оказался случай-но на улице, справляясь по каким-то своим делам, то к Валентину, по край-ней мере, никто не подходил, своим чутким к человеческим слабостям ню-хом понимая, что от него сегодня ничего не обломится. Только Жора с Оле-гом стояли рядом и оживлённо обсуждали только что увиденный фильм, ед-ко издеваясь над игрой актёров и режиссерскими ляпами.
Доехали благополучно. Подходя к общежитию, Жора спросил Вален-тина:
- Чего будешь делать?
Тот пожал плечами.
- А ты? - обращаясь к Олегу, спросил Жора.
Олег растянулся в широкой улыбке:
- О мужики, у меня сегодня большие планы. Жизнь ведь не заканчива-ется просмотром второсортного ужастика… Нужна какая-то разрядка.
-  Ага! – радостно воскликнул Валентин. - Значит, ты признаёшь, что этот дурацкий поход в кино был идиотской затеей, что мы только зря про-болтались и потеряли время. А ведь вместо этого мы могли бы спокойно на-слаждаться бездельем в тёплой общаге.
Олег мрачно посмотрел на Валентина и спокойно ответил:
-  Вот ты проучился почти уже пять лет в высшем учебном заведении… Ты без пяти минут человек с высшим образованием. Более того, ты – инже-нер, что придает гораздо больший вес твоему интеллектуальному статусу, чем просто высшее образование. Но ты так и не въехал, что