Чёрный передел, это вам не Кондопога!

кулаком в солнечное сплетение. Толик рухнул на пол, и, забыв как дышать, ловил ртом воздух. Руслан наступил ему на горло ногой и тихонько надавил. В глазах у поверженного полыхнул ужас!
- Послушай меня, урод! Если ещё хоть раз посмотришь в сторону Людмилы – я тебя кастрирую! Понял меня? А побежишь жаловаться, я тебя ещё и посажу!
 С тех пор Толика как подменили. Когда же он узнал, что Руслан работает в прокуратуре, Толик стал самым исполнительным рабочим в ЖЭКе! Тем не менее, Каримов убеждал Людмилу перейти на другую работу, но пока ему это не удавалось. Сильная, волевая девушка решила побороть трудности, и не показать никому, что испугалась.
 Свадьба должна была состояться в ближайшую субботу. Людмила пока жила дома, не желая переезжать к Кариму до свадьбы. Родителям Люды Руслан сразу понравился. Они не стали противиться решению молодых пожениться.
  Руслан с нетерпением ждал встречи со своими закадычными друзьями по юридическому институту Матвеем и Иваном, которые жили в Свердловске, но обещали непременно приехать. Пару дней назад они звонили и сообщили, что взяли билеты и в четверг будут в Усть-Каменогорске. Парней связывала крепкая дружба, закалённая и неоднократно проверенная за четыре года студенческой жизни.
  Матвей Андреев был родом из Нижнего Тагила, где его отец занимал одну из руководящих должностей на металлургическом комбинате. Сопровождая отца в длительных зарубежных командировках, Матвей много лет прожил за границей. Это были разные страны. Аргентина, Чехословакия, Швеция, Куба. Так было принято, что дети дипломатов жили и учились вместе с детьми торговых представителей. В конце концов, к десятому классу, Матвей знал несколько языков, обладал дипломатическими манерами, чёрным поясом по карате и целой кучей друзей из нашего дипкорпуса. Будущее его обещало быть самым радужным! После окончания десятого класса Матвей поступил в МГИМО. Отец для этого подключил свои связи в Министерстве иностранных дел. Учёба в этом весьма престижном ВУЗе давалась парню легко. Но строгая дисциплина и перспектива провести всю жизнь в дипломатическом футляре, «наступали на горло песне» свободолюбивого Матвея. Не обошлось дело и без несчастной любви. Короче. К концу первого курса он окончательно понял, что попал не туда. Матвей решил перевестись в другой институт. Отец, узнав, об этом закатил скандал.
- Ты знаешь, каких трудов мне стоило твоё поступление в МГИМО? Любой человек в этой стране даже мечтать не может о таком институте! А какая перспективная работа тебя ждёт по окончании! Хватит дурить, учись!
- Не нужен мне не институт этот, ни работа в МИДе. Я хочу свободы! Стану журналистом. Или может, экономикой займусь. Сам знаешь, в стране новые времена наступают! Скоро людям бизнесом разрешат заниматься.
- Закончи свой институт, а потом занимайся хоть чем!
- Да надоел мне этот институт. Живёшь там как в тюрьме. Ничего нельзя! Все друг на друга стучат! Думают только о будущей карьере. Я уже подал документы на отчисление!
- Если уйдёшь оттуда, я тебя больше знать не знаю! Живи, как хочешь! На мою помощь больше не рассчитывай!
- Ну и ладно!
Матвей сгоряча пошёл в военкомат, благо срок подошёл и попросился в армию. Ему, конечно же, не отказали.
По иронии судьбы парень попал в ВДВ* и в Афган. В Демократической Республике Афганистан  Матвей оставил былой лоск, часть печени, переболев гепатитом, кончик мизинца, и свои детские иллюзии. Взамен он привёз домой орден Красной Звезды, боевой опыт, цинизм, пристрастие к анаше и магнитофон SHARP 777. Когда Матвей служил, пришла скорбная весть. У него умерла мама! Отношения с отцом охладели до точки замерзания. Москву Матвей просто возненавидел, и решил начать жизнь с начала, поступив в Свердловский юридический институт.

____________________________________

ВДВ – Воздушно-десантные войска


 Совсем другая судьба была у Ивана. В семье он родился последним из четырёх братьев. Когда ему исполнилось четыре года, произошла трагедия. Пьяный отец вёз маму и новорождённую дочку, на колхозном грузовике из районного роддома. На одном из полевых необорудованных железнодорожных переездов машина заглохла прямо перед стремительно летящим поездом….
На похоронах Ванюшка не плакал. Он ещё не понял, что произошло. Старший брат Александр, месяц назад вернувшийся из армии, стоя над могилами родителей и сестрёнки, поклялся перед всей деревней, что сдохнет, а пацанов выведет в люди.
 На похороны и поминки, организованные колхозом, из Оренбурга приехала родная сестра погибшей, и родная тётка братьев -  Мария Сергеевна. После поминок, когда гости уже разошлись и со столов было всё убрано, Мария Сергеевна завела с Александром тяжёлый, но, по её мнению, такой нужный разговор.
- Сашенька, как вы теперь жить собираетесь?
- Ничего, тёть Маша, проживём как-нибудь! Пойду работать в колхоз механизатором, там если хорошо работать и не пить, нормальные деньги можно заработать!
- Ты же у нас всегда умненьким был, в институт собирался после армии поступать!
- Жизнь она вон как всё повернула! Какой теперь институт?
- Ну а как же ребятишки? Ванюшка ещё совсем маленький, ему без материнской ласки тяжело будет!
- Ничего, тёть Маш, женюсь, приведу в дом девушку – будет ему мамкой!
- Ох, Сашенька, дай тебе бог найти такую, чтоб приняла всех деток как своих! Это какую же ношу ты на неё хочешь взвалить!
- Ну а что поделаешь?
- Cашенька, ты же знаешь, нам с дядей Павлом бог деток не дал. Может, мы возьмём Ванюшу и Сёмушку к себе?
- Да ты что, тётя Маша! Забудь об этом! Пацанов разлучать не позволю!
- Ну так поехали все к нам! Места у нас много, можно рядом ещё один дом поставить!
- Ты уж извини, никуда мы отсюда не поедем! Как же мы могилки мамы с папой да сестрёнки бросим!
Братья удались все как на подбор. Александр, Степан, Семён и Иван. Высокие, крепкие, отчаянные, с пудовыми кулаками. Весь район их побаивался. Даже отпетые уголовники и драчуны не решались первыми задевать братишек! Третий брат – Семён, пропал без вести во время боя в горах Афганистана. До возвращения домой ему оставались считанные дни!    
  Иван попал служить в погранвойска на Афганскую границу. За два года службы, он десятки раз совершал рейды в тылы душманов, в составе моторизированной группы. За смелость и героизм, был награждён медалью «За отвагу». С таким боевым прошлым, в Свердловский юридический институт Иван был принят вне конкурса.
                                         
                                           Брат Ивана Семён.

Апрель 1985 года.  Тюрьма для военнопленных в лагере Бадабера. 15 км от Пешавара. Пакистан.


Весной 1981 года тяжелораненый рядовой Алтаев попал в душманский плен. В одном из горных кишлаков его кое-как выходили, подняли на ноги, но, как оказалось,  только для того, чтоб посадить в яму – зиндан. Такая афганская тюрьма. За первые три года плена Семен сменил их, наверное, с десяток. Время от времени на Семёна надевали кандалы и перевозили в другой кишлак. Его, как раба хозяева продавали друг другу. Везде заставляли Семёна работать, везде били, пугали расстрелом. Каждый хозяин предпринимал попытку обратить Семёна в мусульманскую религию. Каждый нарывался на жёсткий отказ. Снова сильные побои. Такое выдерживал далеко не каждый. На глазах  у Семёна пятеро наших солдат, не выдержавших побоев, согласились принять Ислам. После процедуры обрезания, их сразу переводили из зиндана в дом. Потом они куда-то пропадали. Об их судьбе никто из пленных не знал. Поговаривали, что некоторые из них уезжали в Америку и работали там, на вражескую пропаганду, обливая грязью Советский Союз.
  Правда, чего не отнять – Семёна, как и всех пленных, везде достаточно сытно кормили. Хочешь, чтоб раб пахал – корми его. Но вот, год назад, Семёна привезли в Бадабер. Это был уже Пакистан. Крепость в лагере для подготовки боевиков. Тюрьма. Советских военнопленных здесь было около 30 человек. Кроме наших, здесь сидели пленные афганские солдаты, воевавшие на стороне правительства. Условия их содержания были несравненно лучше, чем у советских военнопленных. У них была добротная одежда, их лучше кормили, практически не били. Их постоянно склоняли к переходу на сторону моджахедов. И это, зачастую удавалось. Поэтому, время от времени афганский контингент заключённых менялся. Совсем не так было у русских. Над нашими ребятами постоянно издевались. Их все время били. Их били пакистанские охранники. Их били проходившие подготовку душманы. Самыми изощрёнными были издевательства американских инструкторов. Они обучали духов методам допроса пленного. На наших ребятах как на манекенах отрабатывались самые жестокие пытки, которые только могли придумать американские советники! Не отставали от своих заморских учителей и пакистанцы. Охранники заставляли передвигаться по территории лагеря только бегом. Все советские солдаты содержались в одиночных камерах. Переговорить кое-как получалось только во время работ. А работы здесь были воистину каторжными. Наши солдаты таскали на себе камни, которые шли на укрепление стен пакистанских крепостей. Эти камни добывали на каменоломнях, здесь же неподалёку. Как две тысячи лет назад работали кирками и ломами. Положение ухудшалось тем, что кормили здесь очень плохо. Мало того, что давали всего раз в день похлёбку с куском чёрствой лепёшки, так ещё и в мисках зачастую плавали  насекомые. Наши ребята исхудали до невозможности! Остались только кожа да кости. В камерах не было стёкол на окнах. Зимой было невыносимо холодно. Летом от жары и нехватки воды мутился рассудок. Только величайшая сила воли и желание сбежать отсюда и вернуться домой, удерживали ребят от попыток броситься на вооружённую охрану и покончить тем самым с собой!  Внешне спокойные и безропотные, ребята готовили побег. Душой всей группы был старший лейтенант десантных войск Петров. Он находил время и место поддержать в каждом пленном боевой дух. Каждый день десятки страждущих глаз безмолвно вопрошали: «Когда?»
  И вот, наконец, во время небольшого отдыха на работах он сказал:
« Ребята, побег планируем на ближайшую пятницу. В обед все охранники уйдут на пятничный намаз. В крепости останутся как обычно только двое. Я их постараюсь разоружить и освобожу всех остальных».
 В назначенный день, как и планировалось в мечеть не пошли только двое пакистанцев. Но они готовились совершить намаз в молельной комнате. Уже были разложены коврики. Помыты ноги и руки. Вдруг, из одной камеры, где сидел русский, раздались крики.
- Охрана! Откройте! Откройте или я выломаю дверь!
Крики сопровождались сильными ударами по двери. Такой шум явно не располагал к благочестивой молитве.
- Хасан, иди, успокой этого русского! Не то он помешает нам совершить намаз.
- Хорошо! Если он не успокоится, я его пристрелю как грязную собаку!
Заскрипел отодвигающийся засов, и в дверях камеры появился негодующий охранник. Не успел он открыть рта, как получил удар ребром ладони в горло. Захрипев, охранник повалился на пол. Второй надсмотрщик не придал значения шуму, думая, что это его напарник бьёт русского. Через считанные секунды к нему в комнату вбежал вооружённый пленный и сразу ударил прикладом в голову. Ничего не ожидавший охранник, даже не успел