старше хозяйки, - уходил на пастбище, сопровождаемый коровами самых разнообразных, порой невероятных расцветок, - от белых с пятнами до угольно-чёрных, как ночь. Иногда ему помогала девочка лет десяти, - белобрысая, с облупившимся носом и дыркой на месте верхнего зуба. Без сомнения, то были Кейт и Энни, которые теперь, - для чужих, посторонних ушей, - тоже носили новые имена.
Впрочем, чужие навещали этот дом редко. Путь до ближайшего селения был не близкий; раз в неделю Кейт, погрузив в телегу несколько десятков новых глиняных горшков и разной домашней снеди, отправлялся на рынок, а после - в лавку, чтобы на вырученные деньги купить что-нибудь для себя, Элизабет и её младшей сестрёнки. Лиз предпочитала оставаться дома: последние события были ещё слишком свежи у неё в памяти.
Иногда в гости приезжали Саймон и Анджела. Они привозили подарки, разные нужные в хозяйстве мелочи, вроде тех белых занавесок, висевших на окнах, - и, конечно, новости, которым Лиз радовалась даже больше, чем подаркам. (Поговаривали, что Анджела, которая после смерти старого лорда Веймора унаследовала окрестные земли и замок, неизвестно почему благоволит к приезжим и даже помогает им деньгами; впрочем, тех, кто знал Анджелу, это не слишком удивляло: её и раньше считали немного странной). Каждый такой визит был настоящим праздником: это были единственные гости, навещавшие Элизабет в последние месяцы. Они же были единственными гостями и на её свадьбе, - не считая маленькой Энни, которая теперь не разлучалась с сестрой. Вскоре после приезда в графство Мелерн Лиз и Кейт обвенчались в маленькой церквушке неподалёку от замка Вейморов.
Это была очень скромная, тихая свадьба. Здесь никто не знал ни Элизабет, ни Кейта, и церемония прошла без приключений, за исключением того обстоятельства, что Саймон перепил сливовой браги за праздничным столом.
Тогда-то, в разгар свадебного застолья, Лиз и решилась задать своим друзьям давно мучивший её вопрос: не злятся ли на неё Саймон и Анджела за предательство на острове Тары?
Серые глаза Анджелы, весь день искрившиеся весельем, затуманились тёмной дымкой, как небо, вдруг затянувшееся густыми облаками.
- Нет, - сказала она, - хотя, признаюсь, тогда я едва ли испытывала к тебе добрые чувства. Мы ведь еле живы остались. Старая ведьма чуть не утопила нас в своём подземелье. Я, наверное, так и не выбралась бы оттуда, если бы не Саймон. Но, знаешь, Лиз, мы ведь тогда уже прошли долгий путь, - вместе, втроём… и, кроме того злосчастного дня, у нас было много других, хороших… много всего хорошего, что мы пережили с тобой. И вот ради этого хорошего я решила: пусть тот день останется в прошлом. И не стоит больше об этом вспоминать.
- Нет, - сказал Саймон. - Если бы злился, давно удушил бы гадину. Признаюсь, Лиззи, если бы тогда, выбравшись из подземелья, я встретил тебя, - этот день был бы последним в твоей жизни. По правде говоря, мне после этого ещё долго хотелось снести тебе голову. Ну, а потом, когда мы вернулись домой, всё как-то прошло, остыло… говорят, время лечит…
Элизабет сидела за праздничным столом, не зная, куда девать глаза. Она уже и сама была не рада, что задала свой вопрос в такой неподходящий момент. Приятно, когда у тебя правдивые и искренние друзья, - но не настолько же. "Давно удушил бы гадину"…
- К тому же, - как ни в чём не бывало продолжал Саймон, - вампир ведь не человек, он и думает, и чувствует не так. Мне Дэриэл сказал. Он сказал, что ты осталась у Тары только потому, что была вампиром. И тебе вся эта нечисть была ближе, чем мы, - живые… и ничего с этим поделать ты не могла. Ну, а теперь ты снова среди живых. И я рад видеть тебя с нами, и с удовольствием выпью за то, чтобы новая жизнь нашей Лиззи была долгой и счастливой! И за здоровье Кейта выпью тоже!
- Хватит, Саймон! - воскликнула Анджела, отодвигая от него очередную порцию пьянящего напитка. - Ты и так уже перепил! Хочешь ползти домой на четвереньках?..
- Неправда, я ещё могу держаться в седле…
Саймон был немного смущён: он понимал, что сейчас сболтнул лишнего. Разве так поздравляют невесту на свадьбе? "Удушил бы гадину". И кто только тянул его за язык…
…А потом незаметно наступил вечер, и гости отправились домой, а Лиз, Кейт и Энни остались одни в своём новом доме. Дом был ветхий, заброшенный, - почти развалины, - но, как ни странно, здесь Элизабет чувствовала себя намного счастливее, чем в те дни, когда она была графиней Лестрэм…
II
Прошло четыре месяца с тех пор, как Лиз поселилась в новом доме. Тогда была весна, и леса ещё только покрывались зеленью; прохладный ветер шелестел листвой, и прозрачные, как хрусталь, ручьи стекали вниз по склонам холмов, наполняя реки. Теперь же стояло жаркое лето; солнце медленно ползло по бледному лазоревому небу, похожему на выгоревший ситец; всех разморило от жары: весь день не было ни ветерка, и даже сумрак тенистых лесов не обещал путникам долгожданной прохлады…
Подъезжая к дому на холме, Анджела в очередной раз отметила, как сильно он изменился. Раньше чёрные окна смотрели на заросший крапивой двор подобно пустым глазницам, а покосившиеся, гнилые доски забора напоминали зубы древней старухи. Теперь же на починенном Кейтом заборе сушились глиняные горшки, а по двору бродили куры…
Саймон, ехавший рядом с Анджелой, тоже, как и она, не отрывал взгляд от дома: похоже, он думал о том же.
Спешившись, Анджела подошла к дому и постучала; впрочем, в этом не было особой нужды: дверь была открыта, - таким образом Лиз надеялась впустить в комнаты хоть немного свежего воздуха.
Веснушчатая и загорелая, с волосами, заплетёнными в косу, в платье, запачканном глиной, Элизабет сидела у гончарного круга и, казалось, была полностью поглощена своим занятием. Несколько десятков новых, только что сделанных горшков красовалось посреди комнаты; другие горшки, уже обожжённые в печи, со странными пёстрыми рисунками на округлых боках, источали запах свежей краски.
…Они обменялись приветствиями.
- А ты изменилась, Лиззи, - заметила Анджела, глядя на свою подругу. От прежней мертвенной бледности Лиз не осталось и следа; исчезли красноватые огоньки в глазах, - теперь они были просто карими. Она ничем не напоминала Анджеле ту испуганную, молчаливую, немного грустную девушку, которая когда-то пришла в её замок и по странной прихоти судьбы разделила её путешествие…
- Я знаю. Мне и Кейт, и Энни говорят, что меня теперь не узнать…
Элизабет вытерла о передник перепачканные глиной руки.
- Да вы заходите, не стойте. Садитесь лучше за стол. Молока попробуйте… Коровы Кейта - лучшие во всей округе. Не зря же он был пастухом… ещё там, в Долине Теней… - Элизабет произнесла последние слова быстрее и тише, чем следовало, как будто ей было неприятно вспоминать дом.
- А где Энни?..
- Отправилась с Кейтом на пастбище. Вечером придут.
Лиз подвинула к столу два грубо сколоченных стула и теперь колдовала над чашками, наливая в них молоко. Хотя на улице стояла жара, оно почему-то оказалось холодным, как вода из родника…
- А ты что же, не хочешь молока, Лиззи? - Саймон одним глотком опустошил чашку и принялся за новую.
- Спасибо, я только что пообедала. Но, если хотите, я с вами просто так посижу…
Какое-то время они сидели молча. Элизабет принесла гостям свежевыпеченный хлеб, - ароматный, с хрустящей корочкой, - и мёд, пахнущий полевыми цветами. Молчание нарушила Анджела:
- Лиз… ты разве не хочешь спросить меня, как там, дома?.. У меня для тебя есть новости.
- Да? И о ком?..
- Ну, во-первых, - новость о твоей матери, Арле…
На мгновение Лиз снова побледнела, - как будто опять вернулись те времена, когда её не было среди живых.
- Не может быть… ведь Кейт сказал, что она…
- Отправилась на проклятый остров с Тарой? Он не соврал. Когда сторонники Тарка бежали из посёлка, Арла села на корабль вместе со всеми. Но доплыла она всего лишь до ближайшего порта.
- И что потом?..
- Корабль ненадолго причалил к берегу. Капитану надо было сделать кое-какие покупки… и пополнить запас пресной воды, путь ведь предстоял неблизкий. Арла сказала, что ей тоже надо на берег, чтобы пойти в лавку, купить одежды и еды в дорогу… её отпустили, и обратно она не вернулась. Корабль отправился на остров без неё; ждать было некогда, Дэриэл уже пустил своих ищеек по следу…
- Ты знаешь, где она сейчас?..
- Ну конечно. Стала бы я рассказывать тебе всё это, если бы не знала… Она живёт в Клиффе, - небольшом приморском городке, - в доме торговца тканями. Познакомилась с ним, когда снимала комнату на постоялом дворе. От прежней жизни у Арлы остались кое-какие деньги, но их было не много, и она подрабатывала шитьём, чтобы не истратить всё. Год назад у торговца умерла жена, оставила четырёх ребятишек. И вот… в общем, тогда они познакомились, и Арла переехала к нему - присматривать за ребятнёй и помогать по хозяйству. Она живёт там уже три месяца; скоро они собираются пожениться. Я знаю всё это от самой Арлы, иначе бы не говорила.
- Торговец, значит, - повторила Элизабет, делая вид, что рассматривает новый глиняный горшок, на котором ещё не просохла краска. - А обо мне она не вспоминала?
- Вспоминала, Лиз. Но она ведь считает тебя мёртвой, и Энни тоже. Вскоре после того, как ты пропала, твоя сестра убежала из дома. Тарк заставлял её учиться магии… и смотреть в чёрное зеркало в Храме Теней, - каждый вечер, много часов подряд. Они с Торном считали, что у Энни есть способности к ясновидению, - и что она может помочь им напасть на твой след. Никто не спрашивал, хочет ли Энни учиться магии, - это не обсуждалось, а тебя уже не было рядом, чтобы защитить её… Сначала она пряталась в лесу, а потом - на чердаке у Кейта. Арла уже не надеялась увидеть младшую дочь живой. И о твоей смерти ей рассказывали… До неё дошли слухи, что ведьма, которую арестовали в Лэнсбруке, сгорела вместе с часовней замка Арнгейм… несколько преувеличено, знаю, но так сказал Арле на рынке один крестьянин, который недавно был в городе…
- И ты не сказала ей правду - что обе её дочери живы?..
- Нет, конечно. Сначала мне нужно было тебя спросить. Я не имею права открывать твою тайну… если только ты не хочешь.
Лиз молчала.
- Ты хочешь, чтобы я поехала и рассказала ей, что ты жива? До Клиффа три дня пути. Приехать сюда она не сможет, но вы с Энни вполне могли бы навестить её. Арла живёт там под чужим именем, как и вы с Кейтом. Торговец купил ей фальшивые документы в каком-то притоне…
- Почему она убежала?.. Могла бы уехать с Тарой на её остров. Тара бы её магии учила…
- Я думаю, потому, что плевать ей было на Тару и на её магию. И на оборотня с некромантом тоже. Ей деньги были нужны, потому она и впуталась в эту историю. И тебя впутала.
Потемневшими, неподвижными глазами Элизабет смотрела в окно, на дорогу, спускавшуюся с холма и убегавшую куда-то вдаль, - наверное, до самого Клиффа…
- Я всё думаю: зачем? Зачем она всё это сделала?.. Что общего могло у неё быть с некромантом и оборотнем?.. Неужто ей и вправду было радостно от того, что её дочь стала живым трупом, верой и
