ГОДЫ ЖИЗНИ

забросить мешок Ваське на круп. Васька испугался, оборвал уздечку и бросился в степь. Мы вдвоем остались с мешком в руках. Председатель что-то прокричал по-казахски и тут же появились несколько конных, вооруженных длинными палками с петлей на конце. Все они ринулись в степь, ловить Ваську. Через некоторое время его привели всего в пене, дрожащего. Осторожно взгромоздили на его круп мешок, который низко свисал по обе стороны, привязали к кольцу сзади седла(торок), я сел в седло. Медленно двинулся в сторону леса. О рыси не могло быть и речи. Мешок то и дело съезжал с одной стороны на другую, бутылки с ликером угрожающе позвякивали. В полной темноте подъехал к лесу. Дорогу к нашей стоянке нашел только по шуму, который поднимали ребята у костра, где они меня ждали с «подарками». Много было и другого веселого и печального во время лесной эпопеи, но всего не упомнишь и не расскажешь.
По окончанию заготовки леса начали его перевозку. Грузили бревна  своими силами «накатом», без каких-либо кранов. Шофера в рейсе сопровождали два человека, один в кабине, а другой на бревнах, на привязанном матраце. Дорога в один конец около 400 км сильно утомляла и усыпляла. Особенно опасно было на бревнах, можно было заснуть и проснуться (или не проснуться) в кювете. Однажды я ехал в кабине и разговаривал с шофером. На дорогу выбежал жеребенок. Я был уверен, что водитель его видит, так как он мне постоянно отвечал. Я не успел ничего сказать, как машина сбила жеребенка и водитель тут же встрепенулся. Оказывается он на одно мгновение заснул. Помню еще один случай, когда ночью в свете наших фар мчался волк и никак не хотел сворачивать в сторону.  
   
2.3.5.4. «Битва за урожай»

Пока мы напрягались в лесу, а остальные наши студенты трудились на строительстве различных объектов в совхозе, подоспел урожай пшеницы. Наш совхоз был разбросан на огромной территории. Расстояния между отдельными бригадами составляли 20-30 км. Телефонная связь отсутствовала, общались по радио. Нас всех распределили по бригадам. В нашей бригаде студентов поселили в огромной землянке на 120 человек, отрытой бульдозером и перекрытой бревнами. С каждой стороны на общей полке спали по 60 человек. Если кто-то ночью выходил по нужде, то втиснуться обратно была большая проблема. Проще всего было лечь в головах у спящих. Уже приближалась осень и ночи становились холодными, даже вода оставленная в металлической миске на ночь, замерзала. Ну а днем стояла настоящая жара, доходило до 30 градусов. Сначала я работал на копнителе (прицеп за комбайном, в который подается солома). Зерно от комбайнов забирали грузовики и вывозили на т.н. «глубинки». Это были огромные очищенные от травы участки степи, длиной 1-3 км, на которые зерно сгружалось в бурты высотой 4 м. Создание глубинок было мерой вынужденной, так как просто было недостаточно мощностей элеваторов для прямого приема и переработки зерна. На целине как нигде ярко проявилась способность государства сосредоточить огромные ресурсы для решения какой-то ограниченной задачи и вместе с тем обусловить огромный ущерб от ошибочного планирования. Очевидно, никто не ожидал в первый год такого урожая. Тысячи тонн зерна оставались на этих "глубинках" до глубокой зимы, ушли под снег и просто пропали. После копнителя работал я, как и большинство других, на переработке зерна. Зерно, сложенное в буртах, грелось, прорастало. Нас перебрасывали с места на место и мы "лопатили" зерно деревянными лопатами, перевеивали его на зернопультах. Работа была изнурительная, особенно из-за дневной жары. Иногда мы сопровождали грузовики с зерном на элеваторы. Это всегда считалось чем-то в виде краткого отпуска.
Работали мы без выходных и без ограничений по времени. Иногда нас будили по ночам, если обнаруживали, что зерно в буртах сильно греется. И мы в темноте его "лопатили". Однажды дирекция совхоза решила все же дать нам отдохнуть и мы на грузовике поехали в город Рудный - центр Соколов-Сарбайского горного комбината. Там, кстати, я впервые увидел огромные "МАЗы"-25 тонные карьерные самосвалы. Действительно впечатляющее зрелище. По Рудному мы бродили, как папуасы по Нью Йорку. Мы ели мороженное, сходили в кино, были в городском парке, пообедали в ресторане. На обратном пути попали в жуткую грозу. В степи негде было укрыться и мы ехали стоя в грузовике под ливнем, молниями и громом. Въехав на усадьбу совхоза, грузовик остановился и вдруг из под него выкатилось переднее колесо и он накренился. Если бы это случилось пару секундами раньше, то катастрофы было бы не избежать.
Одно из самых сильных впечатлений – пожар на пшеничном поле. Я не знаю, как он возник. Скорей всего кто-то из комбайнеров бросил сигарету на стерню. Не успели оглянуться, как огонь со скошенной части поля перебрался на поле со спелым хлебом. Он распространялся со страшной силой при ярком пламени и густом черном дыме. Мы пытались сдерживать огонь кусками брезента, зелеными ветками. За нашими спинами трактористы спешно тянули в несколько лент свежую борозду, чтобы остановить на ней огонь. Нам довелось очень тяжко, жар от пожара был невыносимый, дышать было просто нечем из-за густого черного дыма. Так, отбиваясь всем чем можно было от огня, мы отступали к свежей пашне.  Пожар загнал нас на нее и остановился. Большое поле хлебов выгорело до тла.
Было еще много других различных эпизодов с трудностями, с травмами, с лишениями. Но когда я впоследствии вспоминал нашу первую целину, в памяти все же оставались в основном хорошие впечатления. Это прежде всего невероятный степной простор без конца и края. Это навевает на человека балладный строй мыслей. Часто спохватываешься и замечаешь, что ты распеваешь песни. Впечатление производил и небывалый размах освоения новых земель. Мы, конечно, тогда менее всего анализировали правильность хода освоения целины. А результат первых лет – гигантские горы зерна - мы видели своими глазами. Повидали мы много из богатой и разнообразной природы Казахстана. Степи, поля, горы, реки, леса. Орлов, сайгаков, волков, дроф, камышового кота, рыб. Поражало обилие скота в Северном Казахстане. Да и сама работа со столь необходимым для студентов приработком к стипендии, также держала наше настроение на должном уровне. Так что по окончанию работ на целине в 1956 году я был твердо намерен в следующем году снова приехать сюда.  
 
2.3.5.5. Путь домой

Как бы ни было весело и интересно на целине, все же все с нетерпением ждали отъезда домой, так как соскучились по дому, по комфорту да и просто устали. В конце сентября наступил последний день нашего пребывания в совхозе. Нас погрузили на открытые грузовики и повезли на ж-д станцию Атбасар, на которой нас должен был ожидать поезд, отправляющийся в Таллинн. Казахстан явно был опечален нашим отъездом. Всю дорогу лил проливной дождь, Мы в кузовах промокли до нитки. Грунтовые дороги целины, отпрофилированные грейдерами, после первого дождя покрывались тонкой коркой грязи и машины то и дело сползали в кюветы. Приходилось время от времени покидать кузова и выталкивать машины из грязи. В результате мы не только промокли, но и перемазались до макушки. Наконец прибыли на станцию. Эшелон уже нас ожидал. И вот тут я узнал, что такое настоящий комфорт. Вагоны были пассажирские, работало отопление, были застелены чистым бельем все полки (правда, включая багажные). Проводники разносили чай. Это представляло такой контраст с нашей дорогой! Никогда в своей жизни я не чувствовал себя более уютно. В поезде собрались снова все 800 посланцев Эстонии. Снова руководство перешло к штабу отряда. На целине в каждом совхозе были самостоятельные руководители студентов. По дороге мы пытались несколько вознаградить себя за «аскетический» образ жизни на целине. На вокзалах наши студенты опустошали буфеты и киоски, покупая себе всякие лакомства, недоступные на целине. Хотя надо признаться, что большого выбора привокзальная торговля нам не предоставляла. В одном из буфетов продавали консервированные мексиканские ананасы. Они были мгновенно раскуплены. Во всех вагонах ели эти ананасы, не без того, чтобы вспомнить советского классика : «Ешь ананасы, рябчиков жуй!...»
Среди наших студентов было несколько киевлян. Мы решили вместе оторваться от эшелона и съездить на несколько дней к родителям в Киев. В Свердловске мы сошли с нашего поезда и пересели на экспресс «Москва-Пекин». Наш внешний вид внушал скорее опасения чем доверие. Так, я был одет в видавший виды спортивный костюм, коричневый плащ без пуговиц, с одним только поясом. На ногах тренировочный кеды, на голове белый чепчик от морской фуражки. Подобно были одеты и мои попутчики. Естественно, на нас пассажиры косились, принимая за ж-д шпану. Потом мы разговорились, рассказали кто мы, куда едем. Атмосфера оттаяла. Нас с интересом расспрашивали о целине. Мы с видом всезнаек отвечали на вопросы. Неожиданно заглянул проводник и спросил, не хотим ли мы выкупаться. «Еще бы!». Оказывается рядом с нашим вагоном был международный вагон, в котором ехал всего один какой-то туз. Остальной вагон был пуст. Но каждая пара купе имела туалет с душевой. Этим пользовались проводники на «великом перегоне» от Пекина до Москвы, как дополнительным заработком. За один рубль с человека они пускали «немеждународный» народ в «баню». Мы с большим удовольствием приняли горячий душ после довольно таки длительного «воздержания» в бригаде.
Эта поездка до Москвы памятна мне также одним спором двух архитекторов, которые обсуждали пути решения жилищной проблемы в стране. В частности дискутировалось предложение Н.С.Хрущева о том, чтобы начать массовое строительство дешевого жилья по типу муниципального в западных странах. Это было началом триумфального шествия «хрущевок ».
В Москве мы имели намерение посетить одного нашего коллегу Женю, который получил травму на целине и был отправлен досрочно домой. Он жил в Подмосковье. Мы взяли такси и поехали. По дороге, сделав кое-какие выводы из наших разговоров и внешнего вида, таксист спросил участливо: «Что, ребята! Давно вас выпустили?».
Неожиданно с билетами на Киев оказались непреодолимые трудности. Пришлось брать билеты на поезд «Москва-Одесса» с пересадкой в Бахмаче. Туда мы прибыли в полночь. Ресторан работал и мы поели там великолепный украинский борщ. Затем сели на поезд до Киева, куда доехали без приключений. На «целинные» деньги я купил маме часы.

      2.3.6. Венгерские события.

Приехав снова в Таллин, мы приступили к рутинной студенческой жизни. Но вскоре нас потрясли новые, «венгерские события». Восстание или мятеж, в зависимости от стороны, которую каждый принимал в этом конфликте. Эти события были полны драматизма и быстрой смены ситуаций в Будапеште. Восстание было подавлено введением советских войск. Вместе с тем в Венгрии произошли большие политические перемены, которые потом имели свои последствия для развития страны в течение десятилетий. Я не собираюсь здесь анализировать эти события, но опишу только два эпизода, с которыми я непосредственно столкнулся.
В нашем и других студенческих общежитиях появились лозунги в поддержку венгров против Советского