ГОДЫ ЖИЗНИ

закончена. Мы расположились в лесу на лапнике из еловых веток. Прикрылись ими же и легли спать. Проснувшись рано утром, обнаружили, что в наших минных заграждениях противная сторона уже проделала проходы и расставила указатели. Так как указатели никем не охранялись, то наш лейтенант приказал все указатели убрать. Наш взвод спрятался в кустах и наблюдал за развитием событий. По дороге двигалась техника. Впереди шли саперы с миноискателями и щупами. Вдруг колонна остановилась, вперед выступил уже знакомый Свинцов, командовавший «наступлением», и закричал в глубь леса : «Лорант! Отдай указки!». Наш лейтенант «вышел из леса» и объяснил ситуацию. После скандала техника двинулась дальше, «подрываясь» на заложенных петардах. Эту часть задачи «наступающим» не зачли. Но Свинцов затаил против нашего взвода обиду. Через пару часов он смог отыграться. Застав взвод отсыпающимся в кустах, он разразился гневной тирадой против бездельников, которые валяются в кустах, тогда, как другие уродуются при наведении моста. Его месть была коварна. Он поднял нас с лежки и посадил на прогоны недостроенного моста. Кто не хотел свалиться в воду, должен был бодрствовать. Так мы и сидели, как куры на насесте, пока прогоны не были покрыты настилом.
Вообще, жизнь в лагерях была полна всяких приключений, но я упомяну последнее, приключившееся со мной лично. Во время наших лагерей личный состав дивизии где-то отсутствовал. Неожиданно стало известно, что дивизия прибывает на день раньше срока и мы должны освободить казарму. Меня представитель от нашей военной кафедры направил вперед в Таллинн, чтобы обеспечить общежитие для студентов к их приезду. Мне выдали из каптерки мою помятую гражданскую одежду, посадили на мотоцикл со связистом и мы поехали на ж-д станцию к электричке. Доставив меня, связист развернулся и уехал. И тут я узнаю, что в связи с аварией электрички не ходят. Я у какого-то деда спросил, как добраться до Таллинна. Он мне сказал, что от кирхи в Таллинн идет автобус. Двигаясь по дороге к кирхе, слышу вдруг за спиной : «Стой! Руки вверх!». Я даже не сразу понял, что это ко мне относится. Обернувшись, увидел двух пограничников с собакой. После проверки паспорта они меня отвели на погранзаставу. Там я попал в руки очень бдительного начальника, который вначале перетрусил все вещи в моем рюкзаке. Там у меня лежала книжка «У нас на флоте» Иосселиани. Он листал эту книжку вдоль и поперек, смотрел на просвет отдельные листы. Очевидно он был поклонником детективного жанра. После примерно часа волынки я снова уже в который раз попросил его просто позвонить в часть. Ему не осталось ничего другого. После звонка все, конечно, разъяснилось и меня выпустили. Но приехал я в Таллинн почти одновременно с остальными ребятами. Так что из моей миссии ничего полезного не вышло.

2.6. Работа в комсомоле

Рассказывая о моих студенческих годах, я не могу не вспомнить о моей комсомольской  деятельности. Хотя я никогда сам не рвался к руководящей деятельности, но так случилось, что меня, как нового чемпиона института по классической борьбе, выбрали в комсомольское бюро факультета. Так как у меня не было никаких конфликтов с коммунистической идеологией и вообще идеей служения общим интересам, то я без колебаний включился в эту работу. Тогда комсоргом факультета был Миша Беляев, очень спокойный и приятный парень. Мы с ним сблизились, несмотря на разницу в возрасте. Он был старше меня на четыре года. Сейчас я даже не могу вспомнить, каким сектором в бюро я занимался. На втором курсе я был выбран уже комсоргом факультета вместо Миши, так как он переходил на 5-ый курс и должен был большее внимание уделить занятиям. Затем в течение трех лет я возглавлял комсомольскую организацию факультета. Надо сказать, что комсомольская работа охватывала все области студенческой жизни. Мы участвовали в организации учебного процесса, назначении стипендий, организации самодеятельности, оздоровлении студентов. Все это проходило во взаимодействии с деканатом, партийной и профсоюзной организацией.  Но были и работы, выполненные только силами комсомольцев. Это прежде всего две поездки на целину. Кстати, за первую поездку я получил почетный знак ЦК ВЛКСМ «За освоение новых земель». Кроме того нами была самостоятельно построена лаборатория судовых силовых установок. Здание ее мы соорудили своими руками из старого сарая, а оснащение – дизеля и турбины получили со списанных кораблей Балтийского флота «за так». Так что мне в общем не приходиться жалеть о временах работы в комсомоле. Правда, бывали случаи, в которых я теперь  наверное поступил бы иначе, в силу моего нового опыта. Так, например, я в свое время решительно выступил за исключение из комсомола одного студента Д., который вполне заслуживал этого. Но, оценивая обстановку тех лет с теперешних позиций, вижу, что такая мера была равносильна исключению его из института, что и произошло. Он, правда, сам перевелся в другой институт. Сейчас я бы, наверное, так не поступил.  
При переходе на пятый курс я был освобожден от общественных работ. Во время диплома мне предлагали после института работу инструктора райкома комсомола, но я отказался, сославшись на желание работать по специальности. Так закончилась моя комсомольская деятельность.
Надо сказать еще об одной стороне комсомольской жизни в Эстонии. Эта республика была очень маленькая. Поэтому я, как и другие комсорги факультетов, имел прямой доступ в самые верхи власти. Так я бывал на приеме у председателя Совета Министров ЭССР Мюрисеппа по вопросам строительства общежития, уже упомянутой лаборатории. С первым секретарем ЦК ЛКСМ Эстонии Вяльясом и третьим секретарем Юрной тоже встречался много раз по разным вопросам, в том числе даже по личным вопросам некоторых молодых ребят. Почти всегда мы находили общий язык. Уже после выхода Эстонии из СССР я встречал фамилии Мюрисеппа и Вяльяса среди ведущих деятелей Эстонии. Вероятно они неплохо приспособились к новым условиям.


2.7. Последние годы

2.7.1.Финишная прямая

Наступил последний год учебы в Институте. Мы продолжали грызть гранит судостроительной науки. Появился предмет «Проектирование судов». Его у нас читал начальник конструкторского бюро Эстонского морского пароходства В. Барон. В последствии я узнал, что он был коллегой моего будущего сотрудника Г.Е. Бродецкого. Специальный курс сварки читал инженер с завода №1083 Яковлев. Технологию судостроения – главных технолог этого завода Спасский. Эти люди помимо теории доносили до нас практический опыт строительства, ремонта и эксплуатации судов. В качестве курсовых  мы уже выполняли общие проекты судов разного типа. Разрабатывали отдельные узлы и конструкции. В этой связи хочу рассказать один анекдотический случай. За несколько лет до описываемого года, кто-то из наших предшественников в своем проекте должен был установить судовую электростанцию 20 кВт. Не желая мучиться поисками в каталогах, он применил станцию марки ВИП-20 (имелось в виду Высосанный Из Пальца). Это прошло незамеченным. В наше время, если кто-то применял другую станцию, это уже вызывало подозрение.
Мы стали больше задумываться над нашим будущим, нашим возможным распределением. Это было время, когда свертывалась программа военного судостроения. Потребности в военных кораблестроителях тоже сокращались, а с ними и возможности нашего трудоустройства. Нам предложили подыскивать себе работу самостоятельно. Обо всем этом я уже писал в своих воспоминаниях  «35 лет в судостроении». Поэтому  повторятся не буду. Скажу только, что мне удалось договорится о  технологической практике в моем родном Киеве. К этому времени нам были утверждены темы дипломных работ и место преддипломной практики. Мне досталась тема «Сухогруз неограниченного района плавания грузоподъемностью 12000 тонн», место практики – Ленинградское ЦПКБ-1. Наступило время последних экзаменов, в том числе госэкзамена по военной подготовке. Мы получили звания младших лейтенантов и права на вождение автомобиля, за что я искренне благодарен спецкафедре.

 2.7.2. Технологическая практика

После сдачи последних экзаменов я выехал в Киев на технологическую практику в ПКБ Днепровского Речного пароходства, в технологический отдел. В это время там велась технологическая подготовка производства для строительства нового теплохода пр. 559. Я принял участие в некоторых работах по этой теме, но особого энтузиазма это во мне не вызвало. Я еще тогда не знал, что большая часть моей производственной жизни окажется связанной с этим проектом.
После технологической практики я впервые в жизни летел самолетом в Ленинград на дипломную практику. Меня провожали родители в аэропорту Борисполь. Это было началом эксплуатации первых пассажирских реактивных самолетов «ТУ-104». Весь полет я был занят разглядыванием самолета и забортных облаков. Не успел оглянуться, как я оказался в Ленинграде. Сразу отправил родителям телеграмму о прибытии. Когда они вернулись из Борисполя, телеграмма уже ждала их дома. Все это было похоже на сказку.

 2.7.3. Преддипломная практика

Вся наша группа проходила технологическую практику в Волгограде и все вместе приехали в Ленинград. Я же за свой индивидуализм поплатился. Не имея адреса ЦПКБ, обратился по наивности в адресное бюро. Там мне ответили, что такой организации не существует. Надо отметить, что адресное бюро было на Невском проспекте со стороны Адмиралтейства. У меня был единственный шанс выяснить адрес в Совнархозе, который находился на противоположной стороне длинной магистрали Невский проспект – Старый Невский. Приехав туда на троллейбусе, зашел в отдел молодых специалистов, показал направление на практику и попросил адрес организации. Там высказали предположение, что организация секретная и отвели меня в 1-ый отдел Совнархоза. Там какой-то отставник заявил, что он такой организации не знает. Потом, глубокомысленно помолчав, по-приятельски сообщил, что на Герцена 14 есть какая-то секретная морская организация (начало Невского). Возвращаюсь в исходную точку поиска и иду на улицу Герцена. Там, естественно, никаких вывесок, но в дверях сидит бородатый швейцар в морской форме. Я говорю ему, что направлен к ним в командировку. Вызывает какого-то типа из отдела кадров. Тот смотрит мое направление и говорит, что это не к ним, но мое бюро находится возле Смольного (опять противоположный конец длинного Невского). Так в результате такого колебательного движения я попал наконец в ЦПКБ-1. Там я и встретил нашу группу. Нас расписали по разным отделам и прикрепили руководителей практики. Мы должны были подбирать себе материал для диплома и выполнять некоторые работы, в основном расчетные, в интересах отделов. Организация была закрытая, поэтому нас проинструктировали о недопустимости контактов с иностранцами. Поселили в общежитии Политехнического института, студенты которого были на каникулах. И практика началась.
Я довольно быстро обнаружил совершенно новый проект грузового судна, которое было близко по грузоподъемности к моему диплому. Этот проект содержал очень много новых нетрадиционных