здесь – всё казённое, - и бережно спрятал находку в стоящий у стены шкаф. И добавил:
- А теперь, все взяли карточки и за мной на медкомиссию, а ты Стёпа продолжай, - благосклонно кивнул он своему товарищу.
Медкомиссия закончилась быстро. Прошли по кабинетам врачей, которые проверяли зрение, слух, измеряли давление, объём лёгких и торопливо задавали один и тот же дежурный вопрос: - Жалобы есть? – и после стандартного: - Нет, - писали: - Годен.
Затем всех завели в просторную комнату, где трое солдат, в грязных белых халатах, виртуозно работали механическими машинками для стрижки волос, за несколько минут обривая призывника под «ноль».
Через час началась мандатная комиссия: с каждым новобранцем беседовали индивидуально.
Пожилой полковник, с удовольствием оглядев Орлова, сказал: - Орёл, настоящий орёл, и фамилия у тебя подходящая. Затем посмотрев в лежащую перед ним ведомость, добавил: - Шофёр, значит. А на каких машинах ездил?
- На ЗИЛе, смущаясь, ответил Владимир.
- Ну и будешь на ЗИЛе, - одобрительно подвёл итог беседе полковник и добавил: - Команда № 23.
Забрав свои вещи в похожей на класс комнате, Владимир медленно шёл, читая номера команд, написанные мелом на дверях расположенных по обе стороны коридора.
23 команда размещалась в огромной, похожей на спортзал, но без шведских стенок и матов, комнате. Возле двери в несколько рядов стояли письменные столы, а за ними нестройными рядами теснились длинные, выкрашенные охристой, половой краской, скамейки, на которых расположились поодиночке и группами, человек тридцать призывников. Присев, на свободное место и положив на пол, изрядно полегчавший рюкзак, Володя закрыл глаза и постарался задремать, но сон не приходил.
- Давно тут сидите? – донёсся до него тихий голос одного из рядом сидящих призывников.
- С пятницы, уже четвёртый день, - негромко ответил другой голос, - и продолжал: - я у сержантов узнавал, нас сначала хотели в морскую пехоту определить, да «покупатели» не приехали, потом в Морфлот, - опять никто не приехал. Теперь уже, кто приедет, тот и заберёт. Скорей бы, надоело ждать.
- Я слышал, что здесь, иногда и по две неделе ждут, - произнёс первый голос.
- Не дай Бог, - ответил ему второй, - тут и за неделю с ума сойдёшь, сумашедший дом, какой – то. Голоса стихли.
- Выходи строиться! – перекрывая негромкий шум голосов в комнате, раздался зычный голос открывшего дверь сержанта.
- Вещи оставьте, в столовую идём, - уже тише добавил он.
- В четыре шеренги становись! – вновь скомандовал сержант, когда вся команда высыпала на улицу.
- Командир, может, так дойдём, вот оно столовая, метров пятьдесят от нас, - сказал один из призывников.
- Отставить разговорчики, - произнёс сержант, и добавил назидательным тоном: - Устав предписывает солдату передвигаться строем, а вы уже почти солдаты, так, что привыкайте. А все «может быть» надо дома оставлять, а то тяжело служить будет.
После обеда, когда призывники, вернувшись в комнату, начали дремать, дверь, негромко скрипнув, открылась, пропустив в комнату трёх человек. Первым был средних лет, но высокий и широкий в кости капитан, перепоясанный портупеей и с гвардейским значком на груди. За ним вошли два молодых лейтенанта.
- Здравствуйте товарищи! – громко произнёс капитан.
- Здрав, здрав, здрав, - нестройно ответили призывники.
- С выучкой у вас слабовато, но это ничего, исправим, - негромко произнёс капитан и продолжал. – Проведём перекличку. Напоминаю, что услышав свою фамилию, имя и отчество, надо встать и громко произнести «Я». Ну, что же начнём.
Через пять минут, покончив с формальностями, капитан объявил: - Выходите с вещами, в 12-й комнате получайте сухой паёк, и на улицу строиться.
Вскоре колонна призывников, неловко топая, то и дело, сбиваясь с ноги, замаршировала по дороге, ведущей к железнодорожному вокзалу, а через пару часов призывники из окна вагона с тоской смотрели на убегающие назад улицы родного города.
Утром команда выгрузилась на большой узловой станции, и после многочасового ожидания на вокзале вновь вышла на перрон.
- Наш поезд подходит, - услышал Владимир слова лейтенанта, и увидел на зелёной стене подходившего вагона белую табличку с надписью «МОСКВА-ВЛАДИВОСТОК».
До Хабаровска ехали семь суток, за это время все втянулись в ритм железнодорожной жизни: Утром завтрак в вагоне-ресторане, затем, до обеда, изучение уставов под руководством лейтенантов, снова занятия, ужин и отбой.
На седьмые сутки вечером увидели уплывающие назад большие, светящиеся оранжевым неоновым светом, буквы: «Хабаровск». Из вагона вышли на рассвете. Слева еле угадывалось небольшое станционное здание, справа – грязная, уходящая в тайгу дорога.
- В колонну по четыре становись, - раздался приглушённый утренней сыростью, голос капитана. Словно в ответ раздался сиплый гудок тепловоза, и вагоны медленно тронулись, постепенно набирая скорость.
- За мной. Шагом марш, - скомандовал капитан, когда красные габаритные огни последнего вагона проплыли мимо строя. За зданием станции, на небольшом, изъезженном машинами пятачке, стояли три грузовые автомашины, с крытыми брезентом кузовами. ЗИЛ-157 определил Владимир марку автомобилей. Через минуту автоколонна тронулась в путь, оставляя за собой свет одинокой лампочки, горящей на столбе возле железнодорожных путей.
Через полчаса автомашины остановились. И тот час же снаружи раздался зычный командирский голос: - Выходи строиться. Призывники выпрыгивали из кузовов, с любопытством осматривая приземистые здания военного городка.
- Быстрее, быстрее, - торопил лейтенант. – Нечего по сторонам смотреть, увидите ещё.
Когда все построились, капитан объявил: - Сейчас в баню, переоденетесь в военную форму, позавтракаете, и на плац. Будет торжественное построение.
В девять часов утра, Владимир стоял на правом фланге шеренги призывников, на большой покрытой асфальтом площади, со всех сторон окружённой одноэтажными кирпичными постройками, прямо перед небольшой бетонной трибуной. Вскоре к трибуне подошла группа офицеров, и один из них – пожилой подполковник, обратился к вновь прибывшим с речью:
- Товарищи! Поздравляю Вас с прибытием в N- ский гвардейский, орденоносный, ракетно-артиллерийский полк, имеющий славные боевые традиции. Знаменательно, что Ваше прибытие в часть произошло накануне нашего профессионального праздника – Дня артиллериста, и это хороший знак.
Полк оснащён реактивными системами залпового огня, раньше их называли «Катюшами», но наши установки значительно превосходят по огневой мощи образцы предыдущего поколения. Часть с боями прошла тысячи километров по дорогам Великой Отечественной войны, и всегда была на острие главного удара. Будьте достойны славы Ваших отцов. Служить в нашем полку - большая честь. Но это налагает на нас и большие обязанности по укреплению воинской дисциплины, отличному знанию материальной части и высокой бдительности. Про бдительность я упоминаю не случайно. До границы с соседом – Китайской Народной Республикой, - десять километров. В последнее время отношения между нашими странами ухудшились. В Пекине беспорядки, недавно хунвейбинами было блокировано Советское посольство. Возможны провокации и на границе. Вопросы есть?
- Нет, понятно, - вразнобой ответили призывники.
Володя попал в команду шоферов, и жизнь закрутилась в какой-то бешеной карусели. Подъём, физзарядка, завтрак, строевая подготовка, политзанятия, обед, изучение автомобиля, марш-броски, стрельбы, ужин, сон и опять подъём. Часы и дни недели перестали иметь значение.
4.
Присягу принимали на торжественном построении перед самым Новым Годом. После торжественного обеда в солдатской столовой посвящённому этому событию, новобранцам дали полдня свободного времени, чтобы написать письма домой и привести в порядок обмундирование.
Владимир склонился над чистым листом, вырванным из ученической тетради, и, грызя химический карандаш, задумался: - Письмо домой написать. Легко сказать, а что писать-то? В голове пронеслось: - Обязанности часового. Часовой обязан…, - нет, не то. Опять промелькнуло – Работа газораспределительного механизма двигателя внутреннего сгорания…, - опять не то. Вспомнились стрельбы из автомата. Подумал: - Хорошая вещь АКМ. Куда прицелишься туда и попадёшь, хоть одиночными, хоть очередями. У меня всегда десятка…, - не то. Потом вспомнились слова замполита: - Война во Вьетнаме. Американцы опять совершили налёт на жилые кварталы Ханоя. Сбито четыре самолёта…, - совсем не то. А. ладно, и помуслякав химический карандаш, вывел корявыми буквами: - Здравствуйте папа и мама! У меня всё хорошо. Сейчас в карантине, прохожу курс молодого бойца. Сегодня принял присягу. Кормят хорошо, жив и здоров. Привет Татьяне! Вова.
Заклеив письмо и написав адреса получателя и отправителя, он отдал письмо внештатному ротному почтальону. И когда оно скрылось в потрёпанном ученическом портфеле, с облегчением подумал: - Ещё одно дело сделано.
После Нового Года Владимира допустили к самостоятельным поездкам. Сержант привёл его в автопарк и указав на бортовой ЗИЛ сказал: - Вот твой Труман.
- Почему Труман? – удивился Орлов.
- Американцы их так назвали, – ответил сержант, - Тогда только появились ЗИСы – почти полная копия студебеккера. Когда они узнали, что ЗИС означает завод имени Сталина, то сказали: - Нет, это не Сталин, это Трумэн, - и увидев худощавого, среднего роста солдата, выходящего из ангара, крикнул: - Коля! Я тебе салагу привёл. Учить его будешь.
И уже тише добавил для Володи: - Ему весной на дембель, а пока инструктором у тебя будет.
- Ничего себе салага! – Сказал Николай, снизу вверх посмотрев на Владимира, - с таким не забалуешь.
- Это точно. Даже и не пробуй, - насупив брови, сердито произнёс новобранец.
- Серьёзный какой, - удивился Николай, - откуда ты?
- Из N, - всё также сердито ответил Володя.
- Из самого N? – не унимался Николай.
- Из самого, - подтвердил Владимир.
Николай неожиданно рассмеялся, и сказал, обращаясь к сержанту: - Узнаю земляка. На самый край земли от них уехал, а они, сволочи, и здесь достали.
- Ну, вот и учи земляка, чтобы хороший шофёр из него получился, - улыбнулся сержант и пошёл в сторону ангара.
- Как там родной город поживает? Что нового? Два с половиной года я там не был, - поинтересовался Николай.
- Стоит! – ответил новобранец, - что с ним сделается? А нового ничего нет, разве, что домов новых кое-где понастроили.
Они разговорились. Владимир узнал, что Николай родом из такого же заводского посёлка на окраине, как и он сам. Только посёлок располагался на другом конце города, был больше, чем у Володи и завод, соответственно, был больше.
- Ладно, потом поговорим, - неожиданно сказал Николай, посмотрев на часы, и продолжил, - садись за руль, на железнодорожную станцию поедем. Посмотрю, какой ты шофёр.
Сев за руль новобранец завёл автомашину и плавно тронулся с места. Немного поездив по улицам военного городка он, по команде Николая, подъехал к металлическим воротам контрольно пропускного пункта. Дежурный солдат, увидев Николая, открыл створки ворот и махнул рукой. За воротами машина покатилась по гладкой поверхности недавно расчищенного тракторами зимника.
На станции Владимир загрузил в кузов почту, - мешок
