троллейбусы, особенно в часы пик. Останавливаются по требованию, где нужно пассажирам. Транспортный поток наводнен этими пронырливыми «Газелями». Но их коммерческий успех не дает покоя крупным перевозчикам. Как раз при нас городские власти затеяли транспортную реформу. Оправданием её служит идея о повышении безопасности движения. Но, как известно, добрыми намерениями выстелена дорога в ад. В действительности речь идет о концентрации власти над транспортом в руках немногих монополистов.
Несмотря на все преимущества маршруток, в первую поездку отправляемся на 22-м автобусе, маршруте, знакомом мне и со студенческих лет и во время моих многократных приездов в командировки. Мы едем по знакомому маршруту. Английский (бывший Маклина) проспект, улица Декабристов, Театральная площадь с Мариинским театром. Перед мостом через Мойку автобус попадает в безнадёжную пробку и стоит или движется шагом. Перед выездом на Исаакиевскую площадь – здание Манежа. Здесь открыта выставка печально известного скульптора Церетели. У входа стоит 4-х метровый бронзовый Петр Великий и с завистью смотрит на своего тёзку на вздыбленном коне – Медного всадника. Выходим на Исаакиевской площади. Перед нами творение Монферана с величавым золотым куполом. Напротив памятник Николаю 1, один из немногих конных памятников, где лошадь опирается только на две ноги. Сзади Николая - Мариинский дворец, резиденция Парламента Петербурга. Он весь в лесах, идет ремонт или реставрация.
Дома, дворцы, улицы
Дальше отправляемся до Невского проспекта пешком. Большая Морская. Здесь я когда-то безнадёжно искал проектное бюро, где должен был проходить практику. За время моего отсутствия все крепко изменилось. Когда-то здесь был известный ювелирный магазин «Яхонт». Сегодня маленькие магазинчики, работающие 24 часа в сутки. Когда-то были рюмочные, сейчас бистро. Много вывесок на английском языке или по-английски русским алфавитом (уже упоминавшийся «Джэкпот»). Слово «быстро», принесенное во Францию русскими солдатами и превратившееся в «бистро», вернулось в Петербург во французской форме.
На углу Невского серое массивное здание касс предварительной продажи билетов на самолёт и на поезд. Решили зайти узнать, как попасть в Таллинн. Оказывается, поезд на Таллинн идет только летом. Сейчас ходят автобусы. Есть дневные, но не хочется терять время днём. Решаем ехать ночным рейсом туда и обратно. В Таллинне проведём только один день. Билеты возьмём завтра после подтверждения наших друзей, что они смогут нас принять.
Рядом с кассами у знаменитой Арки Генерального штаба когда-то находился главный ленинградский переговорный пункт. Мы отправляемся туда, чтобы купить почтовую марку. Нам необходимо послать открытку по местному адресу. Телефонного узла на месте не оказалось. Вместо него какой-то банк. У встречной девушки мы спрашиваем, где можно купить почтовые марки. После некоторого раздумья она говорит, что не знает. Затем с определенность гордостью заявляет: «Я почтой не пользуюсь. У нас своя штабная почта!» Я не стал её расспрашивать, что это такое, но понял что в здешней новой жизни нам много надо познавать нового.
Продолжаем прогулку по Невскому, заходим на примыкающие улицы.
Много перемен. Исчезли с табличек имена революционеров. Улицам возвращены старые названия. К 300-летию Петербурга на Невском привели в порядок фасады многих зданий. Но боковые улицы и дворы более чем нуждаются в ремонте и обновлении. Если к этому добавить наледи и снежную кашу с грязью, то впечатление от этих улиц малоприятное. А если к этому добавить падающие с крыш куски льда, то прогулки по улицам становятся и небезопасными.
На самом же Невском чистые тротуары, красивые фасады дворцов, гостиниц, магазинов. Особенно солидно выглядит гостиница «Европа», которая и в советские времена этим отличалась. Некоторые здания на Невском и сейчас находятся на реставрации или перестройке. Например, бывший дом книги, а до революции дом кампании «Зингер» с куполом, увенчанным глобусом. Надпись «Зингер» на нём уже нанесена. Ясно, также, что на первом этаже будет какое-то кафе. Будут ли в нём продаваться книги, весьма сомнительно. Сейчас «Дом книги» располагается в более скромном одноэтажном помещении напротив Гостиного двора. Казанский собор снова стал действующей церковью. Музей религии перебрался в другое место. Вокруг реконструируемых зданий возведены ограждения, закрытые огромными щитами с яркой рекламой. Невский в некоторых местах скорей напоминает Нью-Йорк, чем Петербург.
Медленно бредём вдоль Невского в сторону Гостиного двора. Попутно посещаем магазины и, конечно, аптеки. Заказы должны быть выполнены.
С Невского замечаем вывеску ДЛТ. Сворачиваем в улицу, бывшую Желябова. Магазин поражает нас пустотой. Нет, товары на полках имеются. Отсутствуют покупатели. Скучающие продавцы делят свой досуг с охранниками. Соотношение почти один к одному. То же самое увидели мы в Гостином дворе, не говоря уже о “Пассаже элитных магазинов” (снова “элитный”), который похож скорее на модерный аэродром, чем на место, где просто покупают и продают. Отсутствие покупателей становится вполне понятным при знакомстве с ценами, которые “кусаются”.
С интересом наблюдаем людскую толпу на Невском. Те, кто куда-то спешат, выглядят получше. Красиво одеты, много мехов. Сюда, очевидно, не докатилась, да и вряд ли докатится, волна протестов в защиту животных. В этих широтах мех не роскошь, а почти необходимость. Те же люди, которые никуда не торопятся, выглядят победнее. Они заняты делом прямо на Невском. Большое количество т.н. людей-сэндвичей, таскающих на груди и спине большие щиты с рекламой обменных пунктов, магазинов, ресторанов и пр. Среди них много пожилых людей. Когда-то об этих “сэндвичах” мы читали у наших “выездных” корреспондентов. Сейчас они завоевали Невский проспект. Очевидно, что при таком бешеном темпе “капитализации”, подобное обнищание людей неизбежно. Молодёжь, все же, лучше приспосабливается к переменам. Даже если ей и приходится таскать на горбу рекламу, то это рассматривается, как временное. Есть надежда найти, что-то получше, приобрести другую специальность, найти себя в предпринимательской деятельности. Пожилым же людям, потерпевшим финансовую и моральную катастрофу, надеяться практически не на что. Остаётся только борьба за выживание. Вот и бредут бабушки и дедушки с рекламами на груди, бросаются навстречу каждому прохожему, пытаясь уговорить его на какую-то экскурсию, всучить какую-то рекламу.
Кстати об экскурсиях. У Гостиного двора у этих настойчивых зазывал мы ознакомились с предлагаемыми экскурсиями и выяснили, что мы всё уже видели за исключением Стрельны. Там заново отреставрирован Константиновский дворец, который превращён в “Морскую резиденцию” российского президента. Решаем, что надо его посетить. Но откладываем на следующую неделю.
Постепенно начинает сказываться усталость. Всё-таки мы вчера с раннего утра и до позднего вечера летели и ехали. Мы решаем завершить экскурсию первого дня. Домой возвращаемся тем же 22-ым автобусом. Час пик, народу не протолкнуться. Вале все же достается свободное место рядом с пожилой женщиной в шубе. Не знаю почему, но Валя всегда легко вовлекается в беседу с посторонними. Вот и теперь женщина обращается к ней и начинает жаловаться: “Во что превратили город! С нами обращаются как с рабами! И власти и “новые русские”! Прожить на пенсию невозможно! И т.д.”. Подошедшая кондукторша включается в разговор и всё её красноречие обращается на пассажиров, которые увиливают от оплаты проезда. Валина соседка умолкает. Она хотела явно поговорить о другом. Но кондукторша распаляет себя всё больше и с криком набрасывается на вошедших пассажиров. Характерно, что вся ругань проходит на хорошем русском языке, языке Пушкина. Затем кондукторша начинает прокладывать себе локтями и прочими частями тела дорогу в тесноте салона. Кого-то она толкнула, кто-то её толкнул. И сразу речь обогатилась наследием татаро-монгольского ига. “Кто сказал: “мать”?...” Происходит небольшая потасовка. Наконец кондукторша заявляет, что её оскорбили “при исполнении”, она вызывает милицию и автобус пока не двинется с места. К счастью, мы уже на Английском проспекте, недалеко от дома. Выходим и идём пешком. Дома никого нет и все мои попытки проникнуть в квартиру с помощью выданных нам ключей, не увенчались успехом. Нам не остаётся ничего другого, как продолжить нашу экскурсию в ближайшей окрестности. Мы посещаем уже знакомую аптеку, гастроном, парикмахерскую, киоски. Впечатления об этих заведениях будут ниже. К 18.00, когда мы второй раз вернулись к дому, сёстры были на месте и мы с удовольствием наконец приземлились за столом. В этот вечер за ужином с вином и обязательным чаем мы просидели несколько часов, предаваясь воспоминаниям, делясь подробностями нашей жизни. Мы рассказывали о Германии, Рая об Америке, Таня и Рая вместе о Петербурге. Рая по профессии врач, сейчас в Америке не работает, живёт с сыном в Вашингтоне. Там же в Америке, но в другом штате, живёт её дочь с мужем и двумя детьми. Сын и зять профессора, читают в университетах. Таня химик по образованию. Читает физическую химию в Педагогическом институте, теперь, конечно, университете. Этот год у неё последний в её преподавательской карьере. Летом она уезжает на ПМЖ в ту же Америку. Обе они вдруг увлеклись художественным ремеслом. Рая делает из бисера различные украшения (колье, браслеты, цепочки). Всё очень даже профессионально. Таня выткала одно художественное полотно. Сейчас у неё на рамке натянут холст с изображением собаки. Работа только начата и пока для её продолжения нет времени. Таня действительно очень занята. Каждый день у неё лекции. Кроме того наш визит совпал с косметическим ремонтом кухни, которую сёстры выполняют своими силами. Конечно, они могли “злоупотребить своим положением” и привлечь нас к ремонту. Но проявили своё благородство, и, учитывая наше короткое пребывание в Питере, мы были освобождены от ремонтных хлопот. Так как Рая недавно приехала из Америки, то многие друзья, знакомые и коллеги по работе хотели бы с ней увидеться и поговорить. Поэтому наши разговоры часто прерывались телефонными звонками. Звонила также Раина дочка из Америки. Кроме семейных и интернациональных новостей мы получили и обильную информацию, где что есть и что почём. В этот вечер я услышал два опасных для меня слова “парикмахерская” и “вещевой рынок”. Я понял, что избежать этих мероприятий мне не удастся.
Так закончился для нас первый питерский день. В дальнейшем свои впечатления я буду излагать не хронологически, а тематически. А теперь в постель. Несколько страниц Шерлока Холмса ...и спать!
Репродуктор
Не знаю почему, но в квартире сестёр постоянно работает радио. В гостиной включено «Эхо Москвы», на кухне – питерское радио, у нас в комнате «Радио России». Возможно, это связано с тем, что ленинградцы слушают метеосводки, опасаясь наводнений. Возможно, это отзвук ещё времен блокады, когда звук метронома по радио успокаивал людей, свидетельствуя о том, что бомбардировка или
