отрываясь, иначе будет плохо."
И действительно, Лев Борисович как будто-бы понял ее: его глаза перестали бегать, и их мутный взгляд остановился на кристалле. Стелла опять начала шептать свои заклинания, и от этого мэру становилось лучше: лицо его стало розоветь, и было видно, что дух жизни возвращается к нему. Наконец взгляд его стал проясняться, и Лев Борисович поднялся со стула. Иосиф Семенович и представитель поддерживали его под руки с обеих сторон, что-бы он не упал.
Стелла тоже поднялась со стула, отодвинула его в сторону, и обратилась к мэру: "Господин мэр, как вы? Как ваше самочувствие?"
И тут случилось непредвиденное,-мэр зачирикал; да, да, именно зачирикал! Так, как чирикают попугаи. Все присутствующие в кабинете, что называется, открыли от удивления рты! Было видно, что и сама колдунья вовсе не ожидала такого расклада: лицо ее покрылось мелкой испариной, и сделалось белым,-как мел. Глаза стали невероятно злыми, даже какими-то нечеловеческими, и их ледяной взгляд сосредоточился на переносице мэра. И вдруг, она заговорила...было видно, что колдунья вступила с кем-то в диалог. И язык этого диалога был нечеловеческим,-каким-то очень страшным! Такое впечатление, что он состоял из отдельных гортанных звуков, прокрученных задом-наперед. По всему было видно, что она пытается с кем-то о чем-то договориться.
Так продолжалось минут пять, во время которых все присутствующие в кабинете стояли ни живы, ни мертвы, и боялись даже пошелохнуться.
Но вот, наконец, колдунья в этом процессе достигла успеха: мэр как-то странно передернулся, открыл рот, и что-то выкашлял. После этого глубоко вздохнул, и сказал: "Жив! Слава Богу я жив! Налейте мне воды, я пить хочу!" Все, включая батюшку, увидев это, зааплодировали. Зато на Стеллу теперь было страшно смотреть: миловидное личико колдуньи приобрело явные черты какого-то страшного зверя; да, теперь это был именно зверь, а не человек!
-Забирайте мэра, и скорее все в коридор,-с трудом выдавила она из себя,-сейчас я должна остаться одна.
-Может быть вам требуется помощь?-спросил ее Фастовский,-вы не стесняйтесь, говорите, мы поможем.
-Вон, я сказала всем вон!!! Быстро...ну же!-колдунья уже не говорила, а рычала по-звериному.
И этот звериный сразу же так подействовал на окружающих, что все бегом бросились к двери кабинета, выбежали в приемную, и оставили Стеллу одну.
Компания хотела было остаться в приемной мэра, но душераздирающие вопли Стеллы, доносящиеся из-за закрытой двери кабинета, погнали всех в коридор.
глава_10
Там все несколько отошли от двери в приемную, как говорится, на всякий случай, и некоторое время стояли молча, даже не глядя друг на друга.
Первый нарушил молчание мэр: "Кто-нибудь, принесите мне воды и стул, мне плохо, сесть хочу!"
-Саша,-обратился Фастовский к своему представителю,-зайди пожалуйста быстренько в приемную, и принеси сюда стул и воду. Там, у секретарши на столе, она должна быть.
-Олег Леонидович,-ответил тот,-я, честно говоря, боюсь; так-как в таких ситуациях еще никогда не был. Вдруг эта колдунья сейчас выскочит, и еще, чего доброго, бросится на меня. Простите, но честно говоря, мне чирикать по-птичьи как-то не хочется! Тут вот, среди нас, имеется духовное лицо,-представитель рукой указал на батюшку,-я думаю, что это больше по его части.
При этих словах представителя все посмотрели на о. Виктора.
-Святой отец,-слабым голосом проговорил мэр,-на вашем месте я бы был более предупредительным. Человеку, а тем более государственному чиновнику, плохо, а вы, почему-то стоите просто так,-никак не реагируете; как-будто вы в цирк на представление пришли.
-Я,-еле выдавил из себя батюшка,-тоже боюсь. Я ведь еще не совсем отошел от этого...ну, как лучше сказать,...от вхождения в меня духа,...мне тоже сейчас не совсем хорошо. Пусть лучше это сделает кто-нибудь другой.
-А кто должен быть этот другой? Может быть я?-спросил батюшку Иосиф Семенович,-или может быть господин Фастовский? Нет уж, святой отец, это должны быть именно вы! А иначе, какой же вы воин Христов?
-Прения тут неуместны,-уже более твердым голосом произнес Лев Борисович, зло посмотрев на батюшку,-все это по вашей части, святой отец!
От такого взгляда у о. Виктора мороз прошел по коже.
-Еще с похоронным домом проблему мне создаст,-подумал он,-нет, надо идти. Набраться смелости, и будь, что будет. В конце концов мне же не надо будет заходить в кабинет, а только в приемную. А пока Стеллы в приемной нет...не слышно ее, видимо в кабинете еще.
-Хорошо,-сказал батюшка,-простите меня, я смалодушничал; ведь не каждый же день такое увидишь. Я иду.
Батюшка подошел к двери приемной, и быстро открыл ее. Там было все тихо: из-за двери в кабинет не доносилось никаких звуков. Батюшка быстро схватил одной рукой со стола Алины бутылку с минеральной водой, а другой,-первый попавшийся стул, поспешно вышел в коридор, и ногой прикрыл дверь.
-Ну вот, святой отец, а вы боялись,-улыбаясь сказал Фастовский,-ничего страшного не произошло; никто на вас не набросился.
Льва Борисовича посадили на стул, и дали ему выпить минералки. Через несколько минут мэру полегчало; было видно, что хотя он еще и не совсем пришел в себя, но тем не менее набрался сил для того, что-бы отпустить пару шуток по поводу происшедшего.
-Сейчас, Лев Борисович, всем нам не до шуток,-сказал Иосиф Семенович,-давайте-ка лучше обсудим то, что произошло, и примем правильное решение. Ведь именно для этого все мы и собрались сегодня здесь.
-Конечно, давайте,-ответил мэр, вновь отпив воды из бутылки,-просто я никак не могу не отреагировать на то, что со мной случилось,...то-есть случилось со всеми нами. Лично я такое вижу впервые. Ну и колдунья!...можно сказать, что высший пилотаж!
-Отец духовный,-обратился к батюшке Фастовский,-как духовное лицо дайте оценку происходящего; объясните нам, что произошло, и как это все понимать; мы все с нетерпением ждем от вас ответа.
При этих словах Фастовского все уставились на о. Виктора.
-Ну,-начал он,-по-моему все тут ясно: сперва Стелла вызвала дух вашего деда, он вошел в меня, то-есть воспользовался моим телом для того, чтобы говорить, и отвечать на вопросы. Ведь всем вам я думаю известно, что души не имеют материального тела, поэтому для того, чтобы общаться, им нужно в кого-то войти. В данном случае это был я. И через меня дух покойного сказал вам, что дорогу строить нужно.
-А как он выглядел?-спросил батюшку Фастовский.
-Седой старик в телогрейке,-ответил тот,-и взгляд такой строгий,...я бы даже сказал страшный.
-Да,-немного помолчав сказал Фастовский,-это он! Мой дед так и ходил,...именно в таком виде я его и помню. И строгий был,...но зато какой хозяин! Сейчас таких мало,-днем с огнем не сыщешь!
-Господа,-он обратился ко всем присутствующим,-батюшка говорит правду. Я лично, сам видел, как мой дед появился как-бы из воздуха, и вошел в него. После этого о. Виктор и заговорил голосом Евгения Павловича. Именно его голосом, который я ни с кем другим не спутаю. Мне теперь ясно, как дважды-два, что дорогу нужно строить...это мое предназначение. Поэтому с сегодняшнего дня я принимаю окончательное решение, и прошу вас всех оказать мне в этом деле помощь. Непосредственно заниматься строительством будет господин мэр,-Лев Борисович. Именно на него показал мой дед.
Услышав это, мэр, как говорится, расцвел, что было видно по его лицу. Эти слова Фастовского, как ничто иное, вдохнули в него дух жизни и энергию к действию. Забыв про свою физическую слабость, Лев Борисович поднялся со стула, подошел к бизнесмену, и крепко пожал ему руку.
-Благодарю за доверие Олег Леонидович,-радостно сказал он,-видите, мои слова подтвердились! Даже сами духи из высших миров свидетельствуют о том, что лучшего исполнителя ваших проектов, кроме, как меня, вам не найти! Давайте же не будем тянуть, и после праздников сразу-же приступим к делу.
-Ну, а почему-же дух Евгения Павловича после вас, святой отец, вошел в меня?-обратился мэр уже к батюшке,-разве для общения с нами ему было недостаточно вас?
-Понятия не имею,-ответил о. Виктор,-не знаю...видимо он так захотел. Об этом надо спросить самого его,-духа, или Стеллу.
-Я думаю,-вмешался тут Фастовский,-что все дело тут в том, кто задавал ему следующий вопрос. А после меня спрашивал Иосиф Семенович. И вопрос у него был весьма серьезный. Вот, видимо дед и решил ответить на вопрос государственного мужа, устами другого государственного мужа. Честно говоря, мой дед попов не особо жаловал,-не любил он их; считал, что все они мошенники и лжецы. Я, честно сказать, очень удивился, когда увидел, что дед вошел в него,-тут Фастовский пальцем показал на батюшку,-но да духу ведь не укажешь. Видимо, так нужно. Но то, что произошло сегодня, лично у меня, господа, не вызывает никаких сомнений в своей истинности; поэтому будем считать, что спиритический сеанс прошел удачно, и состоялся.
Да,-поддержал Фастовского Лев Борисович,-будем считать, что он состоялся. Лично у меня слова Евгения Павловича, о необходимости строительства дороги, вызвали подтверждение правильности нашего с вами курса. Мне непонятно только вот что: почему это вдруг я защебетал? Причем дух вашего деда еще был во мне,-это я сам прекрасно ощущал,-и хотел еще что-то вам сказать, но вдруг, вместо того, что-бы говорить, стал щебетать.
-Что, именно мой дед стал щебетать, и от этого защебетали вы?-Фастовский вопросительно посмотрел на мэра,-так что-ли? Я правильно вас понял?
-Да,-утвердительно кивнул мэр,-именно так все и было.
-Хм,-Фастовский призадумался,-этого я вам объяснить не смогу. Тут надо спросить Стеллу, когда та придет в себя. А может быть вы святой отец объясните?-Фастовский посмотрел на батюшку,-или вам это слабо?
-Не знаю даже, что и сказать,-батюшка, как было видно по нему, хотел что-то озвучить, но не решался.
Наконец, после небольшого раздумья, он сказал: "Олег Леонидович, а может быть ваш дед в прошлом воплощении был попугаем, и это как-то сказалось на его последующем воплощении в человека?"
Эти его слова произвели эффект разорвавшийся бомбы: все присутствующие просто остолбенели, и стояли открыв, что называется, от удивления рты.
Первый опомнился Лев Борисович: "Ну, святой отец, ты, как скажешь,-словно в лужу пернешь! То у тебя победа над исламом, то перевоплощения,...ты хоть соображай, что несешь! И если не знаешь, то лучше промолчи! Православные ведь в реинкарнацию не верят. Ты мне скажи, есть ли такое учение в церкви? Учили ли тебя этому в семинарии?
-Официально нет,-дрожащим голосом промямлил батюшка,-но были мнения...например,-Ориген.
-Так его же анафематствовали на каком-то там Вселенском Соборе,-ответил мэр,-признали еретиком. Получается, что и ты тогда еретик?
-Еретик, или нет,-дело его личное,-вмешался тут представитель,-но то, что он тут сейчас озвучил, оскорбило родственные чувства моего патрона. И я, как его представитель, требую от о. Виктора извинения в содеянном.
-Да,-подтвердил слова представителя Фастовский,-вы, святой отец, этим своим заявлением сильно меня оскорбили! Недаром мой незабвенный дед не испытывал к вам никаких симпатий; считал вас невеждами, бездельниками, аферистами и лжецами! С его кончины прошло уже немало времени, но он, как в воду смотрел: какими вы были, такими и остались!
-И я такого же
