кто бы мог подумать, что я потеряю любимого человека лишь из-за полярной принадлежности. Когда-то тетя мне сказала, что друг познается в трудных жизненных ситуациях. Извечная присказка. На холодную голову я поняла, что сделал для меня Андрей. Он отказался от меня навсегда, лишь бы только я могла дышать.
Я престала быть хорошей красивой талантливой девочкой. Я вдруг почувствовала себя красивой талантливой девушкой, в глубине которой закрыта кипящая страсть, способная вырваться через взгляд, взмах ресниц, покачивание бедер, шелест волос. Во мне проснулся магнит, способной притягивать любого парня. О, нет, мне никто не был нужен. Мне достаточно было только знать, что случайно брошенный мной взгляд обернет в мою сторону любого. Входя в школу, на моем лице играла ухмылка уверенной соблазнительницы. Если раньше я была просто принцессой, то теперь стала полновластной королевой. Бесконечные признания в любви, подарки, обещания сделать мою жизнь невероятной – все это мне было нужно только для того, чтобы позлить одного самонадеянного ублюдка, способного бросить меня ради своего племени. Борьба, начатая мной в начале учебного года из нелепой погони за оценками превратилась в безжалостную войну полов. Я знала, что Андрея пугали мои взгляды, которые я бросала на него из- под ресниц. Больше всего я любила посылать свои сексуальные фибры души во время уроков математички, бесконечно готовящей нас к ЕГЭ. Вместо того, чтобы сосредоточенно решать математические уравнения, Андрею приходилось управлять своими гормонами. Анька Рекут так забавно бесится от своего бессилия. Спасибо, чертенок, ты сделал мне замечательный подарок.
Выйдя из ванны, я зашла в комнату. После утомляющих игр в школе, только вода могла снять накопившееся за весь день напряжение. Устало присев на кровать, я достала отцовскую скрипку и начало играть. Только дома я была настоящей, той прежней мечтательницей, надеющейся увидеть чудо. Что ж, чудес было предостаточно, только сделали они меня еще более неверующей. Разве Бог может быть таким суровым? Зачем он придумал эти ужасны правила, не дающие простому человеку возможности иметь счастье? Как он мог написать для меня такую судьбу? За что?
2
В апреле наша гимназия отмечала 25- летнее день рождения. И директор школы объявил весенний бал, на котором выпускники буду открывать вечер вальсом. Все как-то быстро разбились на пары. Естественно, Кравченко был с Рекут, а Мишка с Ленкой. Дробышев школу бросил. Нужно было кормить семью. Так что я осталась не удел. Только я была очень рада такому раскладу. Но неугомонная хореографичка настаивала на том, чтобы я выступала на балу.
- Я сделаю тебе сольный номер. Или нет, можно сделать трио. Точно. Танго. Это будет танго втроем. Лаврова, Плахов и Кравченко. Вы единственные, кто прилично танцует. Так что после вальса будет сольный номер Лавровой, потом десятиклассницы спот какую-то песню про любовь, славу бога, современная эстрада богата ими, а потом танго. Все, решено.
Если б она знала, что причинила многим столько боли. Рекут стала пыхтеть и нервничать. Плахов стал еще несчастнее. А мне с Андреем приходилось в танце проживать то же, что и в жизни: тихую, заточенную страсть друг к другу. По сюжету танго, я некая ветреная красавица, разрывающаяся между двумя мужчинами. Чувствами я тянусь к герою Кравченко, умом – к Плахову. К сожалению, побеждает разум. Вот такой печальный танец. Жаль, что и в жизни он продолжается.
Вечером, придя домой после очередной репетиции, я провела генеральную уборку в шкафах. Среди вещей в комоде я нашла свои цепочки. Аккуратно прикоснувшись к ним пальцами, я вспомнила приятные моменты, связанные с ними. Мои крестины, предновогодние вечера. Как все было здорово. Внимание привлек маленький кожаный мешочек. В водовороте любовной драмы совсем забыла про него. Мне давно не снились странные сны, да и в школе никто не горевал о пропаже близких людей. Как и в прошлый раз, я разрезала ножницами край мешочка и пристально посмотрела на содержимое. Не может быть. Сначала я просто хихикнула, а затем истерически расхохоталось. Сено. Самая обычная трава. Люди города называют талисманом кусок кожи, набитый кормом для скотины. Да продавец эзотерического магазина просто шарлатан. Интересно, кто он. Я залезла в интернет. Название магазина я не знала, но наверняка он был один в городе, монополию сеном нужно обязательно поддерживать. Ага, по запросу вышло название «Пси-фактор», кажется, так назывался мистический сериал, да он еще и плагиатом занимается. Вот и фамилия. Рекут Роман Тимофеевич. Отец Ани. Нет, ее отчество Николаевна. Однофамилиц. Интересно, сколько Рекут проживает в городе. Заглянув в телефонный справочник, мне оставалось только присвистнуть, десять человек. Не такая уж и редкая фамилия, оказывается.
Итак, в городе бытует легенда о священнике, который перед смертью проклял город. По его словам, в городе будут пропадать люди, совершающие страшные преступления. Но разве отец Дробышева был преступником? Или брат Симоновой? Да, еще жена биолога, кажется, она работала воспитательницей в детском саду. Интересно, что страшного они могли совершить. И почему пропадали люди вокруг меня? Так, нужно выяснить, кто такой Рекут Роман Тимофеевич.
15 апреля День Рождения гимназии, весенний бал. Народу в зале набилось много, интересно, как Алексей Петрович договорился с пожарными? Хотя, кажется, у одного девятиклассника отец был начальником Госпожнадзора в городе. Удивительный город, вот уж где можно смело сказать «рука руку моет». Бал открывали одиннадцатиклассники. Все девушки одеты в длинные вечерние платья, парни в строгие костюмы. Прямо, институт благородных девиц. Вальс Грибоедова разнесся вихрем по залу. Словно распустившиеся цветы парили красивые пары по залу. Запахи духов смешивались с ароматами бутонов, украшавших зал. Лишь я одна стояла за занавесом, и укратко наблюдала за Кравченко. Это его стихия. Ему даже не пришлось изображать из себя джентльмена, это у него в крови. Другое дело Плахов. Кое- как причесав свои рыжие пакли, ему приходилось держать строгий благородный вид. Бедный Плахов. Хороший танцор, но такой плохой игрок.
Вальс отзвенел последними аккордами, и вот мой выход, выход королевы школы. Хореографичка поставила мне индийский танец. Оголять свои плечи я не стала. Поэтому костюм был скромен. Кофточка с длинными рукавами изумрудного цвета, белые штанишки и пышная изумрудная юбка, обшитая бисером и стразами. В этом танце вся моя загадочная женская сущность проявилась в полной мере. Где, как не в танце, девушка может заманивать и отталкивать, тянуться и убегать, обещать и отвергать. Где, как не в танце, она может притягивать взглядом, обещая сладость и негу, и тут же наносить удар боли и отчаяния. Хореографичка хорошо прочувствовала мое состояние.
Пока девочки классом меньше пели песню Киркорова «А я не знал, что любовь может быть так жестока», я побежала в костюмерную переодеваться. В комнате были две женщины, чьи-то мамы, гладившие концертные костюмы.
- Роман Тимофеевич такой молодец, - маленькая толстушка разгладила складки платья, прежде чем пройтись по этому месту утюгом. – Я потеряла свой мешочек, а он тут же дал мне новый. В такое-то время когда, когда снег еще не сошел.
- Он как никто другой должен все понимать. Священник, он и бывший, священник.
А, вот значит кто такой Роман Тимофеевич. Шарлатан и священник в одном лице. Достал в такое время года мешок с травой. Да у него наверно где-нибудь в подвале валяется стог сена. Запася с лета, вот гад.
Больше слушать сплетни времени не было. Пора бежать на сцену. Танго вызвал взрыв оваций. Уходя со сцены, мы слышали бравые крики учителей «молодцы, гордость гимназии, достойные звания гимназистов». Конечно, им было от чего радоваться. Приехали гости из областного гороно. Теперь бюджет расширять для школы.
Быстро переодевшись, я побежала в гардероб, пока не нахлынула толпа народа. На шведский стол оставаться не хотела. Почти готовая выскочить на улицу, я услышала, как меня кто-то окликнул. Нехотя обернувшись, я столкнулось лицом к лицу с Андреем.
- Куда, ты уходишь?
- Домой, у меня очень много дел.
- Останься, - попросил он. Эх, попроси ты меня с другим подтекстом, я бы осталась.
- А я и прошу с другим подтекстом, - тихо прошептал он мне на ухо. – Я только сейчас понял, что люблю тебя даже такой. Еще сильнее. – Что-то сказав мне на немецком языке, он страстно поцеловал меня в губы и отстранился. Жаль, что учу я в школе английский.
- Андрей, дискотека началась, пойдем скорее, - видела ли все это Аня? Кравченко устало вздохнул и побежал наверх к Рекут. А я побежала домой.
Наплакавшись от всей души, я забылась беспокойным сном. Во сне я снова была в заброшенной церкви. Там, где раньше висела икона Казанской Божьей Матери, стояло огромное зеркало, в котором я отражалась в полный рост. Только стояла я почему-то в старинном платье с чепцем на голове. А сзади меня в тени стоял какой-то мужчина, в белой одежде и с колпаком на голове. Приглядевшись повнимательнее, я поняла, что это пекарский колпак. Пекарь прошептал те же слова по-немецки, что и накануне Андрей. Только на этот раз я его поняла. «Вместе и навсегда во все времена». Я протянула к тени руки, но она растаяла. На ее месте вырисовывались две фигуры. Прищурив глаза, чтобы лучше видеть, я разглядела силуэт Ани Рекут. Рядом с ней стоял Пророк, показывающий пальцем на меня. Вскоре зеркало и отражения исчезли. Вместо зеркала появилась икона. Божья Матерь смотрела на меня и говорила: «Вспомни, вспомни. Ты все поняла. Только вспомни».
На другой день я сидела за партой как на иголках. Раньше, когда мне снились сны про церковь, кто-нибудь пропадал. Слава богу, что сегодня ничего не случилось. Хотя, с чего я решила, что люди должны пропадать именно из моего окружения?
На последнем уроке литературы мои мысли унесли меня в жаркие тропические страны. Солнце так припекало, что мозги растаяли как эскимо. Думать не хотелось вообще. Оказывается, литераторша дала задания по парам, но мне пары не хватило, и пришлось подсаживаться третьей к Кравченко и Рекут. Лицо Андрея сияло радостью, чего не скажешь про сердитую Аньку, он тут же разложил передо мной учебник, и повел разговор об Андрее Болконском, положительный он герой или отрицательный. Я вежливо улыбалась и кивала головой как болванчик, а сама краем глаза следила за Рекут. Я вдруг поняла, что в моей голове складывается какой-то пазл, где она центральное звено.
После уроков Андрей решил меня проводить до дома.
- А как же решение о моем несуществовании?- решила подколоть я Кравченко.
- Будь, что будет. Надоело жить по правилам, ничего хорошего мне это не приносит. Хочу жить своим умом.
- Мне надо в больницу, на проверку. Марков должен проверить плечо и шов.
- Можно, я с тобой? – робко спросил Андрей. Улыбка была моим ответом.
Марков внимательно осмотрел мое плечо, отметив, что рубец будет хорошим.
Собираясь выходить, я решилась спросить врача об одной вещи:
- Скажите, а как я попала в больницу? Кто вызвал скорую?
- А никто скорую не вызывал. Тебя принес парнишка.
- Бомж?
- Ну, я не знаю, бомж он или не бомж. Вполне прилично одетый
