настороженно или открыто их игнорировал. После получаса такого общения, Чернов отвернулся к окну и стал рассматривать местные ландшафты. Вдруг неожиданно автомобиль наклонился вправо, и послышались легкие хлопки. Пшеничный вышел из машины и стал со всех сторон ее осматривать. Чернов в знак солидарности также вышел из автомобиля, хотя вряд ли мог чем-то помочь товарищу, с автоделом у Игоря всегда были проблемы. Как и ожидалось, спустило переднее правое колесо. Пшеничный открыл багажник, вытащил домкрат и стал откручивать крепежные болты. Затем, он попытался снять колесо, но оно как будто прилипло. После минуты тщетных попыток, он вытащил из багажника две пластиковые бутылочки. Понюхав одну из них, он прикрутил к ней съемную пробку с трубочкой от коктейлей и, немного нажав на мягкий корпус, направил тонкую струйку жидкости на диск. Чернов не имел собственного автомобиля и поэтому с любопытством наблюдал за манипуляциями Пшеничного. Через минуту колесо без усилия было снято.
- А чем ты брызнул, - спросил Игорь.
- Керосином, - ответил Пшеничный, прикручивая запаску.
- А во второй бутылочке что? – вновь поинтересовался Чернов.
- А там спирт, - пояснил коллега, - На Севере без этого никак нельзя. Здесь все водители всегда возят с собой этот набор. В дороге всякое бывает. Если какая-то гайка прикипит или ржавчиной ее прихватит, керосин сделает свое дело. Если что-то примерзнет, надо спиртом брызнуть и сразу все оттает.
-Какой ты предусмотрительный, - сделал ему комплимент Игорь.
- Да, причем тут я. Здесь каждый владелец автотранспорта возит у себя в багажнике такой джентльменский набор, - скромно ответил офицер и тут же посоветовал:
- Так что когда, купишь себе машину, начинай именно с этих мелочей. А все излишества – потом.
Пшеничный оставшийся участок пути продолжал давать советы Чернову по уходу за автомобилем, но мысли Игоря были заняты другим. То, что он узнал в этой поездке, было тем недостающим звеном, которого не хватало для расследования всей цепи поджогов, произошедших в этом году на аэродроме. Сбор грибов уже мало интересовал Чернова. он механически кидал в ведро все подряд, иногда даже не срезая ножки, а порой, не задумываясь о съедобности найденных трофеев.
На обратном пути Пшеничный периодически кидал косые взгляды на Чернова, недоумевая о причинах его подозрительной молчаливости.
-25-
На следующий день, Чернов взял в строевой части несколько личных дел офицеров, хотя интересовало его только одно из них. Он не выходил на обед, а продолжал делать пометки в рабочей тетради и напряженно писать. К концу дня к нему в кабинет зашел майор Нещерет:
- Игорь, а что это ты сегодня, как мышка заперся в кабинете и никуда не выходишь?
- Озарение наступило, Юрий Иванович, - пошутил Чернов, не отрываясь бумаг.
- Так ты хочешь сказать, что мы стоим на пороге открытия мирового значения? – в тон Чернову ответил майор.
- Мирового, не мирового, но, по крайней мере, значимого, - уклончиво ответил Игорь и протянул ему стопку письменных запросов.
Нещерет присел на стул и стал бегло читать документы. Закончив их изучение, он отложил в сторону бумаги и спросил Чернова:
- Ты что этого кадра в органы готовишь или в отряд космонавтов?
- Нет, - ответил Игорь, - У меня есть основания предполагать, что этот офицер - диверсант.
- Ты в отпуске давно был? – настороженно спросил заместитель начальника.
- Юрий Иванович, я в порядке. Вы просто не в курсе, что у нас в первом полугодии была серия поджогов. Вот у меня теперь есть подозрения в отношении этого человека.- Игорь ткнул пальцем в личное дело, лежащее у него на столе.
- Серьезная заявка, - задумчиво произнес Нещерет, - А если ты ошибаешься?
- А если ошибаюсь, то запросы уничтожу по акту, и всю проверку начну сначала, - парировал Чернов.
- Ну, ты меня заинтриговал. Ладно, - сдался Юрий Иванович, - зарегистрируй запросы у секретаря. Пока Горобченко нет, подпишу их я, а потом посмотрим, как будут разворачиваться события.
Нещерет усмехнулся и, не спеша, вышел из кабинета.
Прошло два месяца, а ответы на запросы не возвращались. К этому времени в ряде бывших советских республик была провозглашена независимость. Там были созданы свои государственные службы безопасности. Да и в России Комитет Государственной безопасности стал называться Агентством федеральной безопасности. Учитывая реалии последних месяцев, надежды Игоря получить ответы на свои запросы, из теперь уже соседнего государства, оставалось совсем мало. Да и на фоне новых перемен в стране, разговоры о поджогах ушли далеко на задний план. Уже не было «руководящей роли КПСС» ни в стране, ни в войсках. В гарнизоне в последний раз скромно отпраздновали очередную годовщину Великой октябрьской революции, хотя былого ощущения праздника никто не испытал. Некогда один из самых знаменательных дней в году и жизни каждого советского человека, стал просто выходным.
Утром 9 ноября, Чернов как всегда к восьми часам следовал на службу. На входе в штаб он лицом к лицу столкнулся с командиром полка.
- Здравия желаю, товарищ полковник, - поприветствовал его Игорь.
- Как хорошо, что я тебя встретил, - протягивая руку оперу, сказал Масюнин, - Поехали со мной на аэродром. У нас опять ЧП.
- Неужели опять что-то подожгли? – спросил Чернов.
- Слава богу, нет. Но пытались, - на ходу ответил командир, направляясь быстрым шагом к служебному Уазу, - В прокуратуру я позвонил, так что следаков подождем на месте. На этот раз я эту ситуацию с тормозов не спущу.
Он решительно стукнул кулаком о свою ладонь и заскочил в машину. Чернов поспешил занять место на заднем сиденье.
На аэродроме к командиру подбежал дежурный по стоянке подразделения старший лейтенант Игнатов и начал докладывать.
- Опять ты? – удивился командир, - Ты мне лучше объясни. Почему все ЧП в полку у нас связаны с тобой.
- Так, я же наоборот, предотвратил его, - стал оправдываться офицер.
- Ладно, - взял себя в руки Масюнин, - Докладывай, но только по существу.
- Утром, - начал рассказывать Игнатов, - Как только караул сменился, я пошел осматривать целостность печатей на вертолетах. Когда дошел до борта №39, то обратил внимание, что грузовая кабина не плотно закрыта. Я ее дернул, дверь и открылась. А там канистра и прогоревший шнур.
- Пойдем, покажешь, - буркнул командир и строго посмотрел на дежурного.
Втроем они подошли к вертолету, который стоял ближе всех к эскадрильскому бараку и замыкал веренице винтокрылых машин. Дверь вертолета была открыта полностью. Командир и особист по очереди заглянули внутрь. Там, за пилотским креслом стояла пластмассовая канистра зеленого цвета, к ней тянулся прогоревший след от шнура. Край горловины канистры был оплавлен, на котором остался кусочек прилипшей стропы. Ничего не трогая руками, офицеры отошли от машины.
- Иди, занимайся по плану, - скомандовал Игнатову командир, и, обратившись к Чернову, спросил:
- Ну что ты думаешь по этому поводу?
- Я думаю, это продолжение старых поджогов, - ответил Чернов.
- Очень мудрый вывод, - с сарказмом заявил Масюнин, - Зря я тебя в прошлый раз послушал. Нужно было этого Игнатова выгнать с Флота к чертовой матери. Сейчас бы забыли обо всех этих ЧП.
- Валерий Сергеевич, - попытался возразить Чернов, - посудите сами. Какой смысл Игнатову все это начинать? Чтобы в очередной раз вызвать к себе подозрения? По логике вещей, он мог бы вообще не докладывать по этому факту. Закрыть плотнее дверь и пойти домой.
- А я думаю иначе, - повышая голос, начал командир, - Ты обратил внимание, где стоит канистра?
Не дожидаясь ответа, продолжил:
- Так точно. За сидением командира. Именно там расположены топливные баки. А расстояние между вертолетами видел какое? Около двадцати, максимум тридцати, метров. Если б этот вертолет взорвался, за ним бы, по принципу домино, стали по цепочке взлетать на воздух все остальные. И так весь полк.
- Последствия взрыва я представляю, но при чем здесь Игнатов? – спокойно возразил Чернов.
- А при том. Вероятнее всего, он хотел поджечь вертолет после того, как заступит в наряд, но канистра не взорвалась. Так бы он списал все на действия караульных. И что ему делать? След от прогоревшего шнура остался, тросик, закрывающий грузовую кабину изнутри, перерезан. Как бы он объяснил все эти вещи после сдачи дежурства? Вот и рассказывает, что, якобы, это сделал кто-то другой, а он такой бдительный, вдруг все это заметил и доложил.
Масюнин бросил строгий взгляд на Чернова. Игорь опустил глаза, не зная, что ответить командиру.
- Не верю я ему,- подвел итог своим умозаключениям полковник.
В этот момент на аэродром заехали «Волга» военной прокуратуры и Уаз инженера полка. Из первого автомобиля вышли заместитель военного прокурора подполковник юстиции Мельников и два офицера в капитанских погонах. Подполковник дал команду своим офицерам начать осмотр места происшествия, а сам подошел к стоящим возле ангара Масюнину с Черновым. Он поздоровался с ними и сказал, обращаясь к командиру полка:
- Военный прокурор гарнизона передал, что по данному факту будет возбуждено уголовное дело. Поэтому будьте готовы предоставить нам всех подозреваемых на допрос. Кстати, кто закреплен за этим вертолетом?
- Вас интересует командир или старший техник? – уточнил командир полка.
- Меня интересует тот человек, кто опечатывает вертолет своей печатью.
Из Уаза в этот момент вышел заместитель командира по инженерно-авиационной службе подполковник Литовкин и направился в сторону офицеров.
-Николай Федорович, кто из техников у нас закреплен за этим вертолетом? – крикнул Масюнин инженеру, показывая на борт №39.
- Капитан Ковальчук, - без заминки ответил Литовкин.
- Час от часу не легче, - вздохнув, ответил Масюнин и вопросительно посмотрел на Чернова.
Игорь отвел взгляд в сторону, но ничего не ответил.
Мельников, вопросительно посмотрел на обоих и спросил:
- Я вижу, у вас по поводу этого офицера есть какие-то подозрения?
- К этому офицеру у меня нет никаких претензий. Отличный специалист и порядочный офицер. А вот к тому, - Масюнин кивнул в сторону Игнатова, - у меня есть масса вопросов. Более того, я предполагаю, что это именно он мстит Ковальчуку за то, что на боевую службу послали Ковальчука, а не его.
- А это уже серьезный мотив, - заметил заместитель прокурора, - А что говорит по этому поводу сам Ковальчук.
Масюнин перевел взгляд на инженера и спросил:
- А кстати, где он?
- На построении доложили, что вчера у него был сердечный приступ, - ответил подполковник Литовкин, - В настоящее время находится в санчасти в стационаре.
- Не полк, а пансион благородных девиц, - выругался командир, - Скоро в обморок начнут падать. Нажрутся с вечера спиртяги, а на следующий день у них, видите ли, с сердцем плохо.
Масюнин выругался и плюнул на снег.
- Тогда, я хотел бы лично опросить этого Игнатова. Снимите его с наряда и пришлите ко мне в прокуратуру, - безапелляционно потребовал подполковник.
- Надолго? – поинтересовался командир.
- Как посчитаю нужным, - ответил зампрокурора и направился осматривать вертолет.
Один из офицеров прокуратуры оказался криминалистом. Он обработал канистру парами йода, чтобы
