преждевременно предаваться неустранимой грусти. Очень скоро, возможно, через день-два, не более того, уже можно будет полностью обоснованно предъявить обвинение. Так говорит мне моя интуиция.
Ватсон знал, что интуиция никогда не обманывает его друга, и поэтому совершенно успо-коился. Вечером, после ужина, который в той гостинице, где остановились приезжие, был бы тоже отменно хорош, если бы мясо не забыли посолить, сыщик вдруг стал поспешно одеваться.
Ватсон, у вас найдётся пятифунтовая купюра? спросил он.
Доктору очень не хотелось расставаться со столь значительной суммой, но отказать вели-кому Холмсу он постеснялся.
Это самое грозное на свете оружие, сказал Шерлок Холмс, весело помахивая драго-ценной бумажкой. И удалился, насвистывая секстет из «Лючии ди Ламермур».
До глубокой ночи, дожидаясь возвращения сыщика, Ватсон почитывал занимательный ро-ман Вальтер Скотта и чуть не заснул. Тот пришёл очень поздно и очень довольный. Под мышкой у него был какой-то большой пакет.
Всё, на сегодня всё. А с ужасным злодеем Джошуа Эдвардсом будем разбираться уже завтра.
На другой день, ближе к полудню, все четверо встретились около пивного паба и, воздав должное большому количеству приятного напитка, подошли к дому подозреваемого. Не успел инспектор Чамберлайн дёрнуть верёвку звонка, как входная дверь распахнулась, а в открыв-шемся проёме, загораживая проход, обозначился сам хозяин. Был он, как и ожидалось, худым и высоким, а лицо его красным, потным, напряжённым и вообще неприятным. Впрочем, Холмс и Ватсон вовсе не рассчитывали на встречу с писанным красавцем.
Чего надо? вопросил далеко не миролюбивым тоном малосимпатичный хозяин.
Почти ничего, успокоил его лондонский сыщик. Просто нам случайно попал в руки ваш ботинок. Уж не ищете ли вы его?
И Холмс медленно-медленно, не спуская глаз с мистера Эдвардса, достал из-за пазухи бу-мажный свёрток и очень осторожно развернул его. На свет появился ботинок.
Да, это мой ботинок, простодушно сказал хозяин. Я всё утро искал его, потому что собирался зайти за письмами на почту. Откуда он у вас?
Обращаю внимание всех присутствующих, торжественно сказал великий сыщик, что перед лицом трёх свидетелей мистер Джошуа Эдвардс без колебаний и без малейшего принуж-дения с моей стороны признал данный предмет своим ботинком. Узор подошвы этого ботинка, я уже проверил, полностью совпадает с узором на имеющемся у меня отпечатке следа, оставлен-ного неосторожным грабителем под разбитым окном достопочтенного мистера Фергюссона.
Пока Холмс произносил эту убийственную тираду, лицо бедного Джошуа несколько раз изменило цвет. А затем неудачливый преступник задрожал, задёргался, залился обильными слезами и полностью во всём признался.
На обратном пути в Лондон Ватсон спросил:
Дружище, так как же вам удалось раздобыть ботинок несчастного Эдвардса?
Очень просто, с доброй улыбкой объяснил Шерлок Холмс: Я купил его у домашнего лакея. Пришлось немного поторговаться. Этот малый долго категорически не соглашался пре-дать своего любимого хозяина. Но пять фунтов показались ему достаточным аргументом в пользу правосудия и справедливости.
Таким образом, дедуктивный метод очередной раз восторжествовал, сказал доктор, и вас следует поздравить с очередным успехом. Но меня гложет неприятная мысль, что все наши усилия могли бы оказаться совершенно напрасными, если бы злосчастный Эдвардс так быстро не сдался. Ведь нам, по существу, удалось лишь доказать, что он побывал на месте преступления. Не так уж и много для надёжного обвинения.
Вы абсолютно правы, серьёзно ответил Холмс, доказательств, которыми мы распола-гали, было явно недостаточно. Честно говоря, нам нужно было ещё долго поработать. Но мне показался совершенно непереносимым этот пробирающий до самых костей северный ветер. И я решил рискнуть и положиться на неопытность и растерянность преступника.
Пожалуй, пять фунтов, которые стали законной добычей не слишком щепетильного лакея, можно считать вполне допустимой нашей потерей при столь блистательно проведенном рас-следовании такого необычного дела, скромно намекнул доктор.
Да. Это непростое расследование я провёл и быстро, и результативно!
И переполненный благодарностью лорд Фергюссон без задержки и с лихвой полностью компенсировал все понесенные вами расходы, сказал компаньон.
Представьте себе: на радостях он совершенно забыл это сделать. Но я ему напомню.
А я напомню вам, решительно сказал Ватсон.
10. ЗВУКИ МУЗЫКИ
Ватсон чистосердечно преклонялся перед Холмсом. Поэтому он никогда точнее, почти никогда, не осмеливался бросить малейший упрёк своему великому другу. Но в тот осенний вечер, когда противная сырость пыталась заползти с мокрой улицы в гостиную через малейшие щели в оконной раме, а камин упорно не желал разгораться, доктор не выдержал.
Что с вами стряслось, Холмс? ¬ спросил он. Последнее время вы с утра до вечера пи-ликаете на скрипке. Просто уши вянут. Но всё это лишь полбеды. Хочется знать, а кто же в Британии будет раскрывать самые запутанные преступления, пока вы так увлечённо служите Аполлону?
(Как видим, интересы Британии были Ватсону всё же ближе, чем собственные уши.)
Как раз к охоте на очень хитрых и неуловимых преступников я готовлюсь в настоящее время, ответил сыщик, пуская клубы дыма из своей любимой трубки. И вынужден с вами согласиться: на этот раз мои приготовления выглядят настолько необычными, что даже вы, ка-залось бы, привыкшие к любым моим чудачествам, готовы протестовать. Что ж, сообщаю вам, что ради успеха непростого дела, которым мне недавно предложили заняться, вашему покор-нейшему слуге придётся некоторое время потрудиться оркестрантом знаменитого Лондонского филармонического оркестра.
Симфонического оркестра? Это что-то новенькое. Может быть, я ослышался?
Нет, друг мой, со слухом у вас всё в порядке. Вы не ослышались. И сразу успокою вас: ваше искреннее удивление меня ни капельки не обидело, потому что и я тоже часто сам себе удивляюсь. Предприятие, в котором я буду принимать участие, действительно, необычное, и оно потребует от меня проявить в настоящее время все свои музыкальные способности.
Так вы совершенно серьёзно считаете, что у вас хватит таланта и умения исполнять пар-тию скрипки в одном из лучших оркестров мира?
Нет, не уверен, что хватит. Скорее, уверен, что не хватит. Музыкант из меня, ох, не из лучших. Наверное, я буду немного портить общее звучание. Но в интересах дела, а дело того заслуживает, мне придётся вдохновенно водить смычком в окружении лучших виртуозов со-временности.
Скажите, ради бога, что это за дело и в чём его интересы, потому что всё, что вы сейчас рассказали, представляется мне совершеннейшим бредом.
Как всякий широкой души человек доктор Ватсон, увлёкшись, мог сорваться и употребить не совсем допустимые выражения. К счастью, Холмс был умён, следовательно, по пустякам необидчив.
Увы, дружище, не могу. Некоторое событие и вся операция, связанная с ним, по указанию городских властей засекречены, и я строго на этот счёт предупреждён.
А вы не боитесь элементарно провалить эту сверхсекретную операцию. Ведь во время концерта даже самый неразвитый слушатель непременно вскинется на дыбы и начнёт отчаянно протестовать, стоит только вам начать издавать звуки, хоть чуть- чуть превышающие по гром-кости биологический порог слышимости.
Да, согласен, такая опасность существует. Но ведь в нашей профессии всегда присутст-вует некоторая доля риска. Вы сами хорошо знаете, что при близком общении с преступным миром нередко возникают серьёзные угрозы. Поэтому каждый из нас, неутомимых борцов за совершенство человеческого общества, обязан обладать приличным запасом и личной храбрости, и несгибаемой веры в свою счастливую звезду.
Сказав такие значительные слова, Шерлок Холмс напустил на себя важный, даже непри-ступный, вид и медленно с достоинством вышел из гостиной.
Так расцвеченный яркими флагами многопалубный пассажирский корабль величественно покидает убогий причал приморской деревушки, куда его забросили судьба или, всякое ведь бывает, личные интересы капитана.
Уход сыщика оказался очень кстати, потому что Ватсон, в котором взыграло неуёмное любопытство, тут же бросился к мусорной корзине и вытащил оттуда последнюю газету. Во-обще-то, образованный доктор никогда не читал газет, поскольку отдавал предпочтение клас-сикам. В первую очередь, Гомеру и Шекспиру. А творения этих замечательных властелинов слов, как известно, никогда не попадали на газетные полосы. Но сегодня был особый случай.
Пропустив первые страницы популярнейшей “Ньюс оф уик”, где безраздельно царствовали интригующие предложения входящих в моду бумажных салфеток, ни с чем не сравнимого сти-рального порошка, лучшей в мире зубной пасты и патентованных подтяжек, сильно заинтере-сованный Ватсон добрался до большой фотографии, на которой, сколько ни старайся, ничего нельзя было толком рассмотреть. Зато под ней был начертан броский заголовок: «Дерзкая кра-жа». Дальше, несмотря на величайшую секретность прискорбного происшествия, подробно рас-сказывалось, что на прошлой неделе из знаменитой коллекции Королевского филармонического общества были похищены одна скрипка Гварнери, две скрипки Страдивари и ещё одна не-большая виолончель, которую, согласно легенде, в своё время умелый мастер Амати сделал для своей младшей дочери.
Через пару минут Холмс вернулся в гостиную. Ему вспомнилось, что в связи с вечерним гала-концертом он попросил хозяйку в этот день подать закуску пораньше. Заметив в руках доктора знакомую газету, сыщик понимающе улыбнулся и сказал:
Ну вот, надеюсь, вам теперь понятно, почему мне придётся поработать скрипачом фи-лармонического оркестра.
Тут, вошла миссис Хадсон с тарелочкой аппетитных сэндвичей и двумя чашками чая на подносе. Услышав слова «мне придётся поработать скрипачом филармонического оркестра», они были произнесены громко и с воодушевлением, хозяйка восторженно всплеснула руками:
Это просто замечательно!
Ничего хорошего не получится, если вы станете всплескивать руками в тот самый момент, когда осторожно несёте очень горячий чай. И у миссис Хадсон в этот раз тоже не получилось ничего хорошего.
После того, как доктор оказал страдающей бедняжке посильную помощь, он повернулся к немало огорчённому Холмсу и сказал:
Нет, мне всё ещё непонятно, почему вы вдруг решили стать концертирующим скрипачом.
Но ведь это так просто, Ватсон. Какой же вы непонятливый! Похитители драгоценных инструментов, естественно, ни на каплю не сомневаются, что потерпевшая сторона обратится за помощью ко мне. А к кому же ещё? И тогда преступники станут постоянно следить за мной, чтобы вовремя
