только установить, что мистер Хэллоуэй не пропал просто так, а был похищен. Возможно, был использован быстро усыпляющий хлороформ.
Вот как! сказал Холмс, и его слова прозвучали то ли как вопрос, то ли как утверждение.
Да, это было похищение, обстоятельства которого настолько загадочны, что даже неизвестно, в чём они заключаются.
Мне кажется, такая неизвестность это самый тяжёлый вариант из всех возможных, произнёс Ватсон. Или я не прав?
Если в серьёзный разговор двух серьёзных людей вмешивается третий, посторонний, он всегда неправ, наставительно сказал Лестрейд.
Тогда как я должен оценивать ваше появление в тот момент, когда мы с Холмсом вдвоём обсуждали пропажу издателя? вызывающе спросил доктор.
Лестрейд покраснел и вскочил на ноги.
Вы неправильно меня поняли, выпалил он.
Но зато, насколько я вижу, вы сейчас совершенно правильно поняли мои слова, стал настаивать Ватсон.
Неожиданно Холмс принял сторону полицейского.
Вам лучше не вмешиваться, Ватсон. Я уверен, что инспектор Лестрейд действует безусловно разумно, целиком профессионально, и к моим советам он решился прибегнуть исключительно из вежливости.
Доктор от неожиданности открыл рот и бессистемно заморгал глазами, а Лестрейд просиял и чуть ли не на цыпочки привстал, желая стать ещё выше.
Да, я первый понял, что это было не что иное как похищение, повторил инспектор. Он хотел сказать ещё что-нибудь, но не знал что сказать.
Вы, сударь, несомненно очень догадливы. Конечно, и мне тоже следовало бы ожидать чего-нибудь в этом роде, промолвил Холмс, но ход моих мыслей, в общем правильный, останавливало очевидное отсутствие мотивов преступления. Знакомясь с обстоятельствами происшествия, которых в нашем распоряжении практически нет, и пытаясь правильно уложить их в безукоризненную логическую схему, я неожиданно для себя стал приходить к выводу, что вслед за этим похищением вряд ли последует требование о внушительном выкупе. Всё-таки уважаемый мистер Хэллоуэй не банкир и не директор железных дорог.
Вы, как всегда, правы, коллега, сказал слегка сбитый с толку Лестрейд. Требование выкупа до сих пор не поступало. Необычная история, что и говорить.
Опыт подсказывает мне, что рано или поздно соответствующий сигнал от похитителей обязательно поступит, продолжал распутывать цепь своих догадок Холмс. Возможно, и нам тоже придётся выдержать определённую паузу. Но прежде, чем преступники выступят со своим требованием, закончил сыщик, желательно предугадать, сообразить, в чём оно будет заключаться. Если не деньги, то что другое они могут запросить?
Не нужно соображать, не утерпел и снова встрял в разговор доктор Ватсон. Я почему-то полностью уверен, что преступление совершено в одиночку, и похититель может потребовать от издателя Хэллоуэя только одного: опубликовать его творения, прежде отвергнутые редакцией как бездарные.
Что за чепуха! вскричал Лестрейд.
Холмс был более хладнокровен. Он ничего не сказал, только в знак согласия с полицейским легонько кивнул головой.
Нет, не чепуха, стал горячо возражать доктор. Когда-то в молодости я оббивал пороги всех редакций, умоляя напечатать мои юношеские поэмы. Презрительный смех был тогда мне единст-венным ответом. Меня это так расстраивало, что я в сердцах готов был буквально растерзать несговорчивых издателей.
Ах, Ватсон, Ватсон, с укоризной сказал не имеющий себе равных сыщик, ну что за несуразность вы сейчас придумали! Что вы такое говорите? Подумайте только: насилие автора над книгоиздателем! Такого ещё не бывало. А я ведь так привык доверять беспримерной точности вашего ума и кристаль-ной ясности ваших суждений. К тому же я всегда бесконечно ценил вашу неизменную готовность помогать мне при расследовании сложных, а часто и опасных, дел. И вдруг вы, проявляя неожиданную инициативу, предлагаете представить обычное по своей природе преступление как составляющую совершенно необычного литературного процесса.
Простите, только и смог сказать растерявшийся Ватсон. Я сам не пойму, что это вдруг на меня накатило.
Конечно, я вас прощаю, сказал великодушный друг.
Многоуважаемый доктор, вставил своё слово и инспектор Лестрейд, а я, со своей стороны, призываю вас быть скромнее. Мы все готовы безоговорочно признать вас лучшим медиком в этой части Лондона, но позвольте нам весьма скептически оценить ваши способности к расследованию уголовных дел.
Я больше не буду, хотел сказать бедный Ватсон. Но не сказал: слишком уж по-детски получалось.
Конечно, не было у доктора Ватсона даже небольшого умения распутывать сложные преступления.
Но и у опытного Лестрейда тоже почему-то ничего не получилось.
А потом всё решилось само собой. Директор Хэллоуэй, вопреки всем ожиданиям, вернулся живой и здоровый. Но прежде компания “Альфа-омега-корпорейшн” выпустила в свет прекрасно оформлен-ный сборник стихов прежде неизвестного поэта Джона Смита. Литературные критики охнули и разразились неудержимыми похвалами, сравнивая чеканные строки поэта с мраморами Фидия. Просвещённая заклинаниями знатоков публика не замедлила дать свои пусть непрофессиональные, но всё равно самые лучшие отзывы. Буря восторгов всё нарастала, и шквал искренних поздравлений вознёс ранее безвестного Джона Смита на недосягаемую высоту, которой не удостаивался даже творец «Чайльд-Гарольда». Директор издательства, подсчитывая прибыль, ходил весёлый, как чижик, и не совсем умело пытался демонстрировать похвальную сдержанность. Ничего существенного узнать от него так и не удалось.
К сожалению, строгие нормы криминального кодекса обрекли бесконечно талантливого Шер-лока Холмса навеки скрыть своё авторство под псевдонимом Джона Смита. Даже добрейшему другу Ватсону великий детектив не осмелился открыть свою маленькую тайну.
Прошло несколько лет. И вот однажды по какому-то пустяковому поводу Ватсон припомнил историю о странном исчезновении и столь же странном возвращении директора “Альфа-омеги”. Обладающего отличной памятью Холмса неуместные вопросы товарища почему-то смутили, и он поспешил переключить внимание доктора на другой объект.
Вы совершенно правы, друг мой, сказал осмотрительный литератор, безукоризненно исполняя роль дотошного сыщика, бессовестные экстрасенсы умудрились тогда безнадежно запутать следствие, и давно следует с ними поквитаться.
Но почему вы решили сделать это только сейчас?
Потому что сейчас у меня достаточно свободного времени.
А как это будет выглядеть?
Я должен подумать.
Сказав такие слова, проницательный детектив опустился в кресло и стал пристально рассматривать свои ногти. Сначала на правой, потом на левой руке.
Буквально через полчаса он объявил:
Для начала попробую дать несколько интригующих газетных объявлений.
Уже на следующий день большинство вечерних газет поместило на первых страницах интересную статью. В ней сообщалось, что согласно точным расчётам лучшего, никогда не ошибающегося экстрасенса послезавтра, в четверг, пополудни, а точнее ровно в двенадцать часов и пятьдесят семь минут, на Лондон рухнет астероид диаметром полтора километра. При этом все гуляющие в Гайд-парке, а с ними и отдельные жители Вест-Энда неизбежно превратятся в облако пара. Если же произойдёт нечто невероятное, например, катастрофа вовсе не состоится, или несчастный миг падения небесного тела отклонится от предсказанного часа больше, чем на полминуты, каждому жителю столицы предоставляется полная возможность получить в течение пяти дней от любого экстрасенса шестьдесят шесть фунтов стерлингов неустойки. На тех безответственных экстрасенсов, которые откажутся в оговоренный срок выплатить указанные суммы, будет наложена немалая пеня в пользу местного зоопарка, а при повторном уклонении всех виновных заключат под стражу до момента окончательного расчёта.
Адреса многочисленных экстрасенсов всегда можно найти на тех страницах газет, где свои бес-ценные услуги предлагают за умеренную плату всякого рода ясновидцы, а с ними дипломированные астрологи, потомственные гадалки и опытные специалисты по снятию венца безбрачия.
В этот вечер газеты расхватали настолько быстро, что уже через два часа был выпущен дополнительный тираж. Его тоже незамедлительно раскупили.
В четверг многие лондонцы под разными предлогами не вышли на работу. Не рискуя слишком близко приблизиться к обречённому Гайд-парку, любопытные хотели с не очень удалённого, но достаточно безопасного расстояния хорошо рассмотреть астероид в момент его падения. Поэтому и на Бей-кер-стрит собралось необычно много людей. Холмс и Ватсон с одобрением смотрели на них в окно и от всей души желали им насладиться редким зрелищем, если оно вдруг случится.
Увы, не случилось.
Всё-таки шестьдесят шесть фунтов стерлингов способны вполне успешно смягчить боль разочарования. Поэтому уже в начале второго толпы радостно взволнованных людей отправились получать обещанную компенсацию.
С тех пор прошло ещё много лет. Но в Британском королевстве до сих пор не водятся экстрасенсы. На континенте их пруд пруди, а вот на земле Британии ни одного. Вот в чём истинное величие Шерлока Холмса!
15. ПИСЬМА ИЗ ПРОШЛОГО
В то утро Ватсон получил сразу два письма от старых приятелей, с которыми вместе учился в колледже. Забыв обо всём, забыв даже про завтрак, взволнованный доктор сразу же утонул в дружеских строчках, возвращавших его к светлому началу жизни. То были действительно чудесные годы.
Холмс без особого удовольствия попивал свой жидкий чаёк и с лёгкой иронией поглядывал на растроганного ветерана, вконец размякшего от невинной радости прикосновения к своей далёкой молодости.
А помнишь? А помнишь? неслышно повторяли губы ветерана, спрятавшиеся под уже заметно поседевшими усами.
Как много счастливых минут может принести коротенькое письмо, задумчиво сказал сыщик, размеренно постукивая чайной ложечкой по серебряной сахарнице. И этот нежный звон тоже будит во мне милые воспоминания.
Доктор к этому моменту закончил чтение и сразу же откликнулся:
Да-да. Мне бесконечно приятно получать весточки от друзей. Я так люблю их всех!
А ведь случается и так, что письмо наносит удар пострашнее удара кинжала, продолжал отрешённо рассуждать умудрённый сыщик.
Конечно, и такое бывает, согласился доктор, и румянец на его лице поблек.
Надеюсь, вас подобное несчастье миновало, чуть-чуть торжественно заявил Холмс. Но ведь не каждому так везёт. Сегодня я получил записку. Посмотрите, что там написано.
“Уважаемый сэр, прочитал Ватсон, мне не к кому, кроме вас, обратиться. Недавно я
