реанимации, имея в носу классическую прозрачную трубочку, которая доставляла ему невыразимые мученья, плавая где-то на полдороге между жизнью и смертью, и пытался читать книжку как раз про то, что такое язва и как с ней бороться, посетили его весьма любопытные мысли и ощущения. Увидел он всю свою прошлую жизнь, а особенно последние два года, будто откуда-то сверху и показалась вся она ему муравьиной какой-то суетой!
«Какими глупостями я занимаюсь! – совершенно искренне думал он, – все время тщусь заработать! Разбогатеть! Столько сил и энергии трачу на это, а надо-то совсем, совсем другое! Нужны-то, на самом деле, такие простые вещи!»
В брошюрке про язву читал Сашенька о лекарственных травах, и тут же обострившееся воображение услужливо рисовало ему знойный июльский луг. Он видел полевые цветы, чувствовал запах трав, ощущал дуновение теплого ветерка. Каким было бы счастьем просто пройтись по такому лугу! Слышать шелест травы, гудение пчел… Просто глотнуть холодной чистой воды. Воды! (Ему нельзя было пить, а все время хотелось, несмотря на капельницы.) Просто видеть рядом своих близких, слышать их голоса…
«Господи! – думал он, – если суждено умереть, почему это должно происходить так?» Совсем не страшно было умереть, но жутко обидно, что последним, увиденным в жизни, будет больничная палата, равнодушные лица медсестер, окно, за которым только и есть, что безотрадная кирпичная стена соседнего корпуса…
Ему просто хотелось бы оказаться на опушке леса, чтобы там стояли сосны, чтобы был рядом кто-то, кому он не безразличен. Только и всего! И тогда не страшно было бы уйти с миром. Во всяком случае, так ему тогда казалось.
И Сашенька решил, что ежели ему суждено жить, ежели он однажды выйдет из больницы, то вся его жизнь станет другой! Она будет простой и исполненной вечного, мудрого смысла! Он не станет больше тратить физические и духовные силы на добычу денег, на глупейшее стяжательство!
Он никогда не считал себя стяжателем, а теперь понял, что всегда им был!
Джинсы, куртку, видеомагнитофон, машину… Машину получше… Бред! Все это совершенно ненужные вещи! Просто смотреть вокруг! Просто дышать и чувствовать свежесть воздуха! Любоваться этим прекрасным миром каждый час, каждый миг! Ценить каждое отпущенное мгновение этой удивительной, богом данной жизни!
Э…! Куда там! Едва он встал на ноги и начал поправляться, набирать силу и физическую форму, он позабыл обо всех тех, безусловно, правильных вещах, которые так были ясны, отчетливы и безальтернативны в палате реанимации. Обычная, всем привычная жизнь. Ее понятия и надуманные ценности моментально вернулись и затянули его, как только отступил страх смерти.
Первое время Сашенька еще вспоминал эти откровения, рассказывал о них окружающим, но вспоминал все реже, все менее остро, а потом они и вовсе ушли куда-то совсем на задний план и все пошло своим чередом, почти так же, как и до болезни…
Он вернулся к работе. Его освободили от обязанностей снабженца и перевели на должность контролера качества зап. частей. Потом на должность начальника склада. Потом он стал инженером - приемщиком, и, наконец, директором нового, только открывшегося филиала.
Поднимать новую точку было интересно. Немало сил и энергии вложил Сашенька в это дело. И ведь, его усилия не были напрасными! Машинка заработала и уже начинала потихоньку раскручиваться, набирать обороты, когда все сложилось таким образом, что через полтора года его перевели, опять в качестве директора, в другой, давно и надежно работающий филиал, где некогда он трудился в качестве инженера-приемщика.
Там не нужно было ничего поднимать и строить. Там все шло по накатанным рельсам и шло совсем неплохо. Нужно было просто ничего особо не менять и следить, чтоб не становилось хуже.
Сашенька заскучал, закис. Все-таки натура у него была деятельная, творческая.
Забавно, но ему все еще казалось, что главное, что-то такое важное, еще должно случиться. Вот в этом состоянии и застал моего героя 2006 год.
Когда весной ему исполнилось сорок лет, это вполне ожидаемое и легко прогнозируемое событие почему-то застало Сашеньку врасплох! С превеликим удивлением осознал он, что ничего волшебного впереди, видимо, уже не будет, что все лучшее, все то, что могло с ним произойти, уже произошло! А все то, что было отложено на «потом», уже никогда не случиться, потому что никакого «потом», оказывается, уже нет, и все незаметно прошло «как с белых яблонь дым»!
Основательно обо всем этом подумав, почесав, начинающую седеть голову, Сашенька решил, что, пожалуй, еще немножко времени у него есть, и надо срочно «начинать жить»!
Тут, конечно, следовало бы спросить моего героя, а что он делал до этого? Не жил? Мучился? Но никто не спросил, просто потому, что своими мыслями он ни с кем не поделился. Он просто взял отпуск в месяце июне, взял жену, сына и отправился в солнечный Египет.
Так начался в его жизни «Египетский период», впрочем, сам он об этом тогда еще не знал. Да и никто не знал…
Глава 2. Отпуск. Июнь 2006.
Да, Египет! Древняя страна фараонов! Царица Клеопатра, Наполеон еще, чьи артиллеристы отстрелили нос сфинксу. Шестидневная война, «Сепаратная Египетско-Израильская сделка», убийство президента Садата прям на параде…
Что еще? Ну, да! Модный «народный» курорт начала 21-го века. Все? Вроде, да.
Когда-то, страшно давно, будучи еще школьником, Сашенька мог часами обозревать небогатую экспозицию Египетского зала в Пушкинском музее. Странные фигуры удивительных животных, неземной какой-то красоты и торжественности лица фараонов и цариц, таблички с таинственными иероглифами…
Великая тайна чудилась ему за всем этим! Тайна темная, запретная, манящая своей недоступностью! И не надеялся никогда мальчик Саша увидеть воочию пирамиды, Нил, Каир и знаменитый Каирский Музей…
Тогда, в дремучие советские семидесятые, Египет находился за тысячи световых лет от Москвы, даже дальше, чем самые далекие звезды. Звезды хоть на небе можно было увидеть, а пирамиды только в передаче «Клуб кинопутешественников», которая была так любима советским народом, ну и Сашенькой, конечно.
Оказалось, что Египет не так и далеко…
Начался он для моего героя жарким июньским днем с Павелецкого вокзала. С Домодедовского аэроэкспресса.
Потом был аэропорт, таможня, дьюти фри, итальянский ресторан (все как водится) и наконец, полет!
Сашенька всегда очень любил летать! Любил с детства и став взрослым сохранил, не растерял то удивительное, романтическое ощущение, которое способен подарить каждому неравнодушному, каждому желающему видеть и чувствовать, самолет!
Самолет! Что за волшебная чудо-машина! Сколько таланта, ума и труда тысяч людей вложено в эту легкосплавную птицу! Сколько поколений инженеров, наверное, самых лучших, самых одаренных работали, развивая и совершенствуя это воплощение вечной мечты человечества – мечты о полете! Ведь мы, люди, всегда хотели летать! Сколько кропотливого, скурпулезного труда, конструкторов, технологов, рабочих. Сколько всегда рискованных испытательных полетов. Сколько погибших… Интересно, кто-нибудь считал?
Конечно, мы и не думаем, и не помним об этом, загружаясь в совершенный лайнер, способный совершить удивительное – за несколько часов покрыть расстояние, которое некогда измерялось неделями и месяцами тяжелого, а порой и опасного пути!
Сашенька помнил. Всегда с юношеским трепетом смотрел он на эти огромные дюралюминиевые тела. Всегда провожал взглядом, оставляющий в небе инверсионный след самолет, и неповторимое сладко-беспокойное чувство вырастало в душе, и звало в дорогу, в дальние дали, к новому, неизведанному…
Будто мальчик, прижимался он лбом к прозрачному пластику иллюминатора, когда самолет замирал на минуту на старте. Он вслушивался в шум набирающих обороты турбин, и сердце начинало стучать учащенно от волнения и восторга! А потом, когда машина срывалась с места и все ускоряясь неслась по полосе, он ждал затаив дыхание, боясь пропустить великий момент – момент отрыва!
Затем лайнер поворачивал, ложась на курс и в иллюминатор было видно или землю, стремительно проваливающуюся вниз, или, наоборот, небо. Сашенька ждал, когда машина выровняется, и продолжал следить неотрывно за процессом набора высоты. Только после того, как самолет, проткнув слой облаков, попадал в мир вечного солнца, а земля исчезала из вида, он успокаивался и с некоторым сожалением возвращался к обыденному…
Все было точно так же и на этот раз. Некоторое время самолет шел над облаками, и Сашенька листал журнал, обмениваясь с женой замечаниями по поводу его содержания. Затем, где-то над Турцией, облака кончились. Поплыли медленно под крылом горы, потом была пустыня, казавшаяся бесконечной, и вот, к концу четвертого часа полета появилось море.
Собственно, это было не само Красное море, а залив Акаба, но Сашенька тогда не знал об этом. В его иллюминатор был виден только один берег. Желтый, мертвый, гористый, иссеченный ущельями и темное, цвета ультрамарин, море. Возле самого берега вода была будто затянута радужной, светло-зеленой пленкой. Сашенька удивился. Он не понял, что это. Он не знал, что это прибрежные рифы. Тогда еще не знал…
Боинг вполне благополучно приземлился в аэропорту Шарм-эль-Шейха и мой герой с женой и сыном ступил на раскаленный бетон под беспощадное, в месяце Июне, египетское солнышко. После пограничных формальностей, которые, впрочем, не были ни слишком долгими, ни слишком утомительными, кондиционированный автобус доставил их в находившейся совсем недалеко от аэропорта отель Sea Club о скромных четырех звездах…
Скромных? Сашенька даже немного опешил от размеров и помпезности фойе! От мраморного пола, как бы золоченных колонн, статуй а-ля Древний Египет, монументальной мебели. Дворец, да и только!
Территория отеля немного огорчила скудостью зелени, правда, ничего особенно другого увидеть Сашенька и не надеялся. Пустыня – она пустыня и есть. Зато не разочаровал номер. Просторный, с огромным балконом, с великолепным видом на море и застрявший на рифах корабль. Мебель в номере, оказалась такой же несокрушимой, как и в фойе.
Пока они селились, раскладывались, осматривались, наступили сумерки. Эти тропические сумерки оказались очень короткими, совсем не такими меланхолически-бесконечными, как в северной России! Не прошло и пятнадцати минут после захода солнца, как темнота опустилась на Шарм-эль-Шейх.
Разобрав вещи и переодевшись, они снова направились к реcепшену, для встречи с гидом. Не спеша шли они, утомленные перелетом, по выложенным кирпичом дорожкам, мимо бассейна с подсвеченной и будто бы голубой водой, мимо чахленьких, противоестественных здесь деревьев, мимо выложенного мозаикой фонтана и Сашенька чувствовал, как уходит прочь постоянное Московское напряжение, как взгляд его освобожденный от забот, начинает подмечать мелкие детали окружающего непривычного мира, как ласково дует ночной теплый ветерок, как тихо шепчут что-то морские волны…
Он начинал отдыхать, и отдых обещал быть хорошим, но он не предполагал, как сильно эти предстоящие десять Египетских дней, изменят всю его дальнейшею жизнь…
Они пообщались с
