Твари. Том 1.

моей вящей радости он сидел в «Легиврате». – А как быстро он умеет ими двигать! Я иногда даже не успевала уследить взглядом! Он такой милый! Такой милый!
Наблюдая за моим щенячьим восторгом, Зайн только посмеивался. А снисходительная доброта в его удивительных глазах только подхлестывала меня на всё новые и новые потоки слюней. В тот момент я чувствовала себя ребёнком, вернувшимся из Лиснейленда.
- Это шисиниты.
- Как ты сказал?
- Ши-си-ни-ты, - повторил он по слогам. – Они не с этой планеты и даже не из этого мира.
- Инопланетяне?
- Примитивно, но в общем да.
- Господи! Нет, ну, конечно, я и сама об этом подумала, только… Что они здесь делают?
- Познают трёхмерную реальность.
- У них нет своей?
- Их мир отличается от этого. Принципиально. Сами они физическими телами не обладают и никогда не обладали. Возможности такой не имеют. А получить опыт очень хотят. Они, вообще говоря, обладают непомерной, просто вселенской  любознательностью! Вот некоторым представителям их расы и позволено расширить своё мировоззрение.
- И по какому принципу идёт отбор?
Ответом мне послужило простое пожатие плечами. Присев рядом на край стола, Зайн посмотрел на меня сверху вниз.
- Но как такое совмещение вообще возможно?
- При небольшом генетическом изменении в человеческой форме. Лишняя хромосома - и путь для такой души открыт.
- Так, значит, правильно говорят, что синдром Тауна никак не вызван физическими отклонениями у родителей? И что дети с таким диагнозом могут родиться у кого угодно?
- Не совсем, конечно, у кого угодно, но в принципе верно. Такой ребёнок в семье – это не наказание. Это доказательство того, что человек в своем развитии достиг того уровня, когда способен принять на себя такую ответственность. Это признание сильной, мудрой и терпеливой личности. Правда, бывают случаи, когда шисиниты помещаются в семьи к людям, которые сами должны научиться у них новому восприятию жизни. Но в любом случае, никому никогда не дается ноша, которую он не способен снести.
Слова Зайна заставили мене взглянуть на Веру под другим углом. Неужели сестру, которую я воспринимала, в какой-то степени, как неудачницу, на самом деле можно причислить чуть ли не к лику святых? Ведь по всему выходило, что она в десятки раз лучше всех нас вместе взятых, раз ей там, «наверху» доверили такое ответственное дело.
- Но ведь это огромная нагрузка, - высказала я вслух свои сомнения. – Не лучше ли было воспитывать их в специальных учреждениях под присмотром знающих специалистов? Создать для них все необходимые условия...
- Изоляция? – посуровел вдруг Зайн. – Впрочем, многие люди именно так и поступают. Ими владеет страх.
- Возможно, от недостатка информации?
- Возможно. Понимаешь, Тина, шисиниты - социальные существа и не могут жить без общества. Без любви большинство из них погибает. Достаточно познакомиться со статистикой смерти среди отказников. Очень многие умирают, не дожив и до полутора лет. В семьях всё по-другому. В семьях, где их любят. Трудно? Да. Но загляни в чистую, бесхитростную душу такого ребёнка, и твой собственный мир преобразится. Им настолько интересен этот материальный мир, они настолько увлечены процессом его познания, что всем людям без исключения стоит поучиться у них этой самой любви к жизни. Это радужные существа. Скажи, слышала ли ты хоть об одном случае самоубийства у людей с синдромом Тауна? Хоть об одном? – я честно помотала головой. - И это несмотря на то, что их жизнь здесь порой похожа на выживание в экстремальных условиях. А сколько суицидов среди человеческих душ? А всё от того, что люди не ценят того, что имеют! Не ценят! – горячился он, воспринимая всё близко к сердцу. - Трудно жить? Трудно бороться с обстоятельствами? Противостоять социуму? Тогда спроси тех, кого вы называете таунятами, какого это противостоять предвзятому мнению, когда в тебе видят только физическое уродство?
На какое-то время в комнате повисла гробовая тишина.
- И много таких? – вынырнула я из глубоких раздумий.
- Не больше одного процента на каждую тысячу людей. Существует жёсткий регламент. Нужно ведь ещё оставить достаточно места и для других.
- Других? – встрепенулась я. - Они не одни такие?
- Конечно же, нет! Но только они пришли к нам из такого далека, что приходится подстраивать под них человеческие тела. Слушай, ещё совсем недавно люди считали, что Земля плоская. И до сих пор не могут выйти из заблуждения, что они одни такие разумные во вселенной. Глупости! – фыркнул он. – Да, космос просто кишит всевозможными формами жизни! Если человек не видит их – это не значит, что они не существуют. Даже эту отдельно взятую планету одновременно пронизывает неисчислимое множество миров.
- Параллельных?
- Не обязательно. Есть, например, и привходящие: времени, пространства, теней, звуков, цифр, зеркальных отражений, духов. Они не проявляются здесь полностью, а только соприкасаются с этой реальностью. Зато математик или эзотерик может влезть в них по уши. Да, даже человеческий мир разбит на отдельные сегменты!
- Например?
- Мир простых обывателей, мир зэков, врачей, музыкантов, дельцов. Элитарной власти и тех, кто за бортом: бомжи и отбросы общества. Вроде бы и сосуществуют на одной планете, пересекаются, и в то же время находятся в некой изоляции друг от друга. Это же элементарно! Только людям комфортно жить в тесных скорлупках, поэтому они и не видят дальше своего носа. Настолько погрузились в эго и материальность, что и окружающий мир сжался у них до размеров горошины. А ведь были времена, когда человечество свободно делило этот мир с другими существами. Взять хотя бы двух твоих подружек...
- Моих… - запнулась я. - Ну, хорошо, Буню ты видел, - своевременно вспомнила я. – А кого ещё ты имеешь в виду?
- Высокую блондиночку.
- Лилю? Откуда ты…? Ты, что, следил за мной??
- Вот еще! – фыркнул Зайн. - Больше мне заняться нечем! Ты сама этим летом их сюда приводила.
Сначала я зависла, не понимая, про что он толкует, но потом меня осенило:
- День рождения! Ты меня запомнил? – Зайн кивнул, подтверждая, что согрело мне душу. – Ну, хорошо. И что там с моими подругами?
- Спорю на твой амулет, что ты уже успела их просканировать. Тебя не смутило то, что их сущности тоже не вполне соответствуют внешней форме?
- Было маленько, - честно призналась я. - Только я не придала этому значения. На самом деле, у некоторых людей было то же самое.
- Правильно. Потому что в блондиночке живет дух эльфа, а в твоей пухленькой подружке -лепрекон.
И тут картинка в моей голове окончательно прояснилась.
- Вот, чёрт, все сходится! Теперь понятно, почему Лилька – презирает мясо, а Бунька помешана на обуви. Так, может, ты тоже эльф, раз питаешься овощами и фруктами?
- А ещё рыбой и водорослями, - усмехнулся Зайн. – Так, может, я – русалка?
- Угу. Смешно. А я? Что ты можешь сказать обо мне?
На краткий миг его глаза остро вспыхнули, но уже в следующий момент подёрнулись плёнкой безразличия.
- А что ты сама видишь?
- Ничего. Обычный человек, и всё, - с деланым равнодушием пожала плечами я. Мне не хотелось, чтобы он заметил, как сильно меня разочаровывает моя посредственность.
- Человек и есть, - согласился он. – Но не обычный.
- Правда?
- Ну-у-у, - откинулся назад он, - если человека, умеющего заглянуть за грань можно назвать обычным, то я тогда не знаю…
В моей душе распустился прекрасный цветок.
- Но неужели ты удовлетворишься столь малым? – спустил он вдруг меня с небес на землю.
- В смысле?
- Ведь можно быть не просто сторонним наблюдателем, а прямым участником.
На какое-то время я замерла, а Зайн продолжал тянуть эффектную паузу.
- Я имею в виду путешествия по той стороне.
- Но…
- Не верится? – усмехнулся он.
- Да, нет. Просто я тут вспомнила…
- О чём? – подтолкнул он меня, и я набралась смелости.
- Как мне кажется…, но я не совсем уверена… В общем, однажды я там уже побывала.
- Правда? Расскажи.
Я посвятила его в подробности моего выхода из тела, вызванного бесславным для меня стечением обстоятельств.
- Интересно. Значит, ты боишься игл?
Это единственное, что он выделил из моего десятиминутного повествования?
- Серьёзно? А ну-ка, проверим…
С замиранием сердца я наблюдала за тем, как он идёт в сторону висящего на стене пластикового контейнера с жирным красным крестом.
- Эй, эй, эй! – накрыла меня волна протеста. – Что это ты собираешься делать?
Не обращая никакого внимания на моё возмущение, Зайн достал из аптечки упаковку шприцов и вскрыл одну из них.
- Слушай, что за садизм! Не подходи ко мне! Я не шучу! – по моему вжатому в спинку стула телу прошёл озноб.
Но он, пряча ненавистный для меня предмет в сжатом кулаке, так что только кончик поршня торчал, приблизился и, заглядывая в глаза, спросил:
- Ты можешь мне довериться?
Могу ли я доверять ему настолько, чтобы по доброй воле согласиться на пытку? Ну, не знаю!
Но, глядя в глубину его кристально чистых глаз, зависших в нескольких сантиметрах от моего лица, я вдруг почувствовала такой покой, такую уверенность в том, что он никогда намеренно не причинит мне боли, что даже растерялась.
- Я не сделаю ничего из того, что ты сама не захочешь. Просто поверь мне. Я не причиню тебе вреда. Ты хочешь научиться входить в сумеречную зону и открыть для себя другой мир? – я в оцепенение молчала. – Если ты сейчас скажешь «нет», то я никогда больше не вернусь к этому вопросу. Так тому и быть. Если «да» - то подстрахую и поддержу. Я не оставлю тебя там одну.
Мои мысли путались. И виной тому было не столько страх, не столько это поистине захватывающее дух предложение, сколько будоражащая близость его тела и губ, которые я вдруг ощутила каждой взбунтовавшейся клеточкой моего организма. Меня аж затрясло малость!
Чёрт, как некстати взыграли мои гормоны! Надеюсь только, что он не может читать мыслей и соотнесёт моё возбуждённое состояние к страху перед прыжком в неизвестность.
- А если я там застряну?
Вышло несколько жалко, но Зайн правильно уловил мою готовность капитулировать, поскольку распрямился и мягко, даже с какой-то покровительственной нежностью посмотрел на меня. Я снова могла свободно дышать.
- Не застрянешь, - с полной уверенностью заверил меня он. – Я буду рядом.
- А без этого нельзя? – мои несчастные глаза уткнулись в его кулак.
- Прости, но на этом этапе нет. Со временем ты научишься обходиться без шоковой терапии, но сейчас нужен толчок. Я только покажу тебе дорогу, и ты сможешь ходить по ней самостоятельно.
Перетерпеть разок, зато потом хвастаться новыми достижениями?
- Раз так…
- Пойдём, - решительно протянул свободную руку он мне и помог подняться на ноги.
Вскоре мы уже были в знакомой мне комнате, где я отлёживалась в день моего позорно-неудавшегося посвящения. Казалось, что это было уже так давно…
- А где ты живёшь? – надеюсь, я не покраснела. – Ты говорил, что до «Легиврата» тебе всего пара шагов.
- На первом этаже в конце коридора, - не заметив моего личного интереса, без всякого выражения ответил Зайн. – Ложись сюда, - кивнул он на кушетку. - Твоё тело останется здесь.
От последних его слов в моей душе повеяло ледяным холодом, и вернулись все прежние страхи.
- Ничего не бойся, - словно прочитал мои мысли Зайн. – Я буду держать тебя за руку, и ты сможешь чувствовать её даже на той стороне.
Ну, что ж.