упорно продолжал карабкаться вперёд…
- Значит, струги борт о борт шли, да ещё про запас оставалось? - спросил зловещим шёпотом Степана Аркадий, отведя того в сторонку.
- Так было в письме сказано... - перепугано заблеял недоучившийся семинарист.
- Если застрянем, тебя первым на рее вздёрну!
Степан ойкнул и упал в обморок.
Помощник принялся брызгать ему водой в лицо. Аркадий окинул обоих презрительным взглядом и, обернувшись к капитану, громогласно заявил:
- Струг прошёл, и мы пройдём!
Тот ничего не ответил. Внезапно вперёдсмотрящий на носу обернулся и энергично замахал руками.
- Стоп машина! - рявкнул в переговорное устройство мотористу капитан. Его черты лица обрели каменную суровость - и горе тому матросу, который в эту минуту не поспешит выполнить какую-либо из его команд.
- Что там у тебя? - спросил он вперёдсмотрящего, просунувшись в дверь рубки.
- Слева по борту, у стены, небольшой островок! Не знаю, пройдём ли? Глянул бы сам, а, Евсеич?
Капитан кивнул рулевому, что бы тот занял его место за штурвалом, и поспешил на нос. За ним потянулись и братья Носковы с Мельниковым под ручки. Помощник остался на месте манипулир овать прожектором. Он направил его луч на препятствие, возникшее на пути баркаса и вовремя замеченное вперёдсмотрящим. На носу судна столпилось порядочно народа. Все они увидели, что неудобный островок представляет собой невысокую, но широкую скалу с плоской, словно ножом отхваченной вершиной, которая возвышалась над водной гладью всего на вершок-другой возле самой стены, срастаясь с ней одним боком.
Едва свет упал на столообразную овальную площадку пяти-шести метров в поперечнике, как на её поверхности произошло шевеление. От центра к краю островка стремительно подползли и без всплеска соскользнули в воду, исчезнув в волнах, два каких-то обрубка с лоснящейся, словно сырая нефть, кожей. Толщиной с туловище человека, они не уступали ему и длинной...
- Это ещё что за живность? - заинтересовался Саша, - Неужели очередная бяка на нашу голову?
- Тебе, брат, после мышей-вампиров теперь повсюду черти мерещатся! - усмехнулся Аркадий, - Лично мне показалось, что это нерпы или тюлени...
- Отродясь в наших краях ни тех, ни других не водилось! - встревожился Степан.
Между братьями и Мельниковым вспыхнул спор. Капитан, занятый расчётами, участия в нём не принимал. Он прикинул на глаз расстояние от обломка до противоположенной стены и убедился, что баркас должен тут пройти. Правда, впритирку, со скрипом, но долж ен! Тут нужна ювелирная работа - острый глаз и верная рука. Пожалуй, он сам встанет за штурвал...
Группе матросов с баграми придали ещё с десяток боевиков. Жердей хватило на всех. Вдоль бортов выстроилось по семь-восемь человек, готовых в любую секунду по приказу капитана оттолкнуть судно от надвигающихся стен.
- Смотреть в оба! - наказал им капитан, и в сопровождении привычной компании вернулся в рубку за штурвал.
- Малый вперёд!
Судно дёрнулось, медленно двинувшись по волнам. Помощник ловко орудовал прожектором - луч не дёргался и не плясал, когда высвечивал дорогу впереди. В его свете приближающийся островок был виден как на ладони. Матросы и "прикомандированные", по сигналу капитана дружно упёрли свои багры в стены, удерживая судно на одной линии. Совместными усилиями с обеих сторон, они не давали волнам и течению отклонить его ход в сторону ни на йоту. Вперёдсмотрящий тоже умело корректировал продвижение, подавая капитану энергичные знаки руками или командуя во всю глотку.
Нос судна вошёл в опасный промежуток. Всё решал последний миллиметр. Момент был напряжённый. Только теперь пассажирам баркаса стало очевидно, что у них имеются все основания прочно застрять под землёй - шанс весьма приличный, потянет на полные - 99,9%! А это верная гибель! Мало кому тогда удастся выбраться из тоннеля живым и невредимым...
Баркас, подчиняясь железной руке капитана, с трудом продирался через гранитные тиски. Протяжный, режущий слух противный скрип, эхом отражался от стен и сводов. Ход судна замед лился. Капитан побледнел, крепче вцепился в штурвал: было очевидно, что он колеблется - двигаться ли дальше? Наконец он решился и громогласно приказал мотористу:
- Самый полный вперёд!
Винт за кормой вспенил воду. Баркас резко дёрнулся, взвизгнули и задрожали борта, закачалась мачта, корма задралась, словно круп взбрыкнувшей лошади. Каждый из отряда, включая и оставившего камбуз кока, затаил дыхание. Смерть замаячила у них перед глазами...
Но всё обошлось!
Судно вдруг ракетой рвануло вперёд, опрокидывая всех, кто стоял на палубе и не успел подстраховаться. На ногах остался, возможно, лишь один капитан, сросшийся со штурвалом. Он с облегчением увидел, что расселина впереди стала стремительно расширяться. Матросы теперь никак не смогли бы дотянуться баграми до стен. Хорошо, что надобность в этом отпала...
- Стоп машина! - приказал капитан.
Когда судно встало на якорь, он кинулся поднимать помощника, которого, подмяв в падении, накрыл собой Степан.
- Собери аварийную команду и осмотри весь трюм на предмет течи. Пока не сделаем этого, я с места не тронусь! - крикнул капитан ему в ухо, стараясь перекрыть всеобщий гвалт на корабле.
Рядом барахтались братья Носковы, между которыми скукожился невесть как попавший в их компанию рулевой.
- После этого я ничуть не сомневаюсь, что нашему капитану под силу протащить и верблюда через игольное ушко! – воскликнул, вставая с колен, Аркадий.
- И тем самым попасть в Царствие Небесное! - поддакнул Мельников.
- Что тебе самому, Стёпа, не грозит! - встрял с хохотком Носков-младший.
- Почему? - натурально обиделся Мельников, ища опору на стене, - Чай, мы не не православные христиане?
- Потому, что через тебя мы чуть концы не отдали, обормот! - помог подняться брату Аркадий, - Ты виноват во всех наших бедах!
- Я?! Но почему? - чуть не заплакал Мельников, не понимая, что над ним просто издеваются в угоду вредного свойства характера.
- Потому, что я так решил! – окончательно развеселился вслед за братом и Аркадий.
- Вот вам и второе испытание, уготованное нам Господом! - подал голос помешек, потирая ушибленный бок.
- И с ним мы справились, благодаря нашему Евсеичу! - Аркадий с чувством пожал капитану руку.
- Бог любит троицу! - напомнил Саша.
- Да! - кивнул помощник, бросаясь вон из рубки, что бы поскорее выполнить полученное распоряжение - Впереди третье испытание...
- А там и четвёртое, и пятое, и шестое... - расхохотался Аркадий.
На палубе тоже царило оживление. Боевики и матросы помогали друг другу подняться. Несколько человек упали так неловко, что потеряли сознание, ударившись головами кто обо что.
Один белогвардеец из "командированных" подцепил дужку ведра на крюк своего багра и опустил его за борт, что бы набрать воды и побрызгать ею на травмированных товарищей - безотказнейший способ приведения в чувство.
Внезапно стоящие поблизости боевики увидели, как из волн на багор кинулось чёрное лоснящееся "бревно". Извиваясь, оно молнией взмыло по древку вверх, перескочило на руку, сжимавшую багор, по ней на плечо и, в конце концов, впилось тупой мордой в открытую шею человека. Как раз под левое ухо.
Оторопевший поначалу белогвардеец истошно завопил. В голосе здоровенного мужика, не признававшего ни Бога, ни чёрта, переплелись ужас, боль и страдание. Он попытался схватить не известную тварь и оторвать от шеи, но сильные пальцы только скользнули по покрытой слизью коже. "Бревно" же, намертво приклеившись к плечу, руке, бедру и ноге несчастного, стало судорожно сокращаться.
Туловище загадочного существа, свисающее до самой палубы, казалось, состояло из широких мускулистых колец, которые то сжимались, то расширялись волнообразно по всей длине - от тупой морды с пастью-присоской, до странного, конусовидного хвоста, скрябавшего по доскам от удовольствия. При этом покатые бока страшного хищника ритмично раздувались и опадали...
Носков-старший, памятуя о недавнем бунте подчинённых, ни на минуту не оставлял палубу без внимания. Атаку нового загадочного существа он зафиксировал от начала до конца через стекло рубки. Подвергшийся нападению боевик живо напомнил ему древнегреческого мифологического Лаокоона, сражающегося с окольцевавшим его змеем. Поэтому реакция Аркадия была мгновенной...
- Мать твою! - взревел он, выскакивая из рубки с взведённым револьвером.
Его брат и Мельников ринулись следом.
- Нерпа или тюлень, говоришь? - крикнул Саша на бегу брату.
- Ошибочка вышла, извиняйте! - отозвался тот, - Это что-то другое...
- ...И "это другое" на наших глазах пожирает одного из моих людей!
- Болван сам виноват! Нечего было хлебальником торговать!
Вокруг несчастного, уже обессилевшего и хрипящего, столпилось несколько вооружённых боевиков, которые посмелее. Одни из них целились, но стрелять в тварь пока не решались из опасения задеть товарища. Двое-трое хватали хищника за мягкие бока и хвост, что бы оторвать от жертвы, но руки их только скользили по коже, покрытой слизью. Потерпев неудачу, они то матерно ругались, гадливо вытирая скользкие ладони о брюки, то растерянно моргали, не зная, что ещё предпринять в данной ситуации...
Аркадий ворвался в этот круг ураганом!
- Что рты раззявили? Жгите гадину факелами! Рубите и колите баграми, у кого они есть!
Выкрикнув, он убрал револьвер, сорвал с пояса острый как бритва австрийский штык-нож и, замахнувшись, длинно полоснул им по вздувшемуся боку твари. Кожа существа оказалась тонкой и податливой. Она широко расползлась от первого же удара. Из глубокой раны забила вонючая струя жидкой гадости цвета детской неожиданности, перемешанной с кровью.
Дурно пахнущий фонтан угодил на Сашу, окатив его с головы до ног. Зажав нос, тот растолкал боевиков и метнулся к борту - его исправно выворачивало наизнанку. Глядя на Носкова-младшего - одного из своих благодетелей - брезгливый Мельников тоже скрючился, издавая звуки, знакомые всем перебравшим пьяницам. Дурной пример заразителен - к ним присоединилось ещё два-три таких же любителя поблевать за компанию. К чести всех четверых, их тошниловка продолжалась недолго...
Аркадий орудовал ножом словно мясник. Глядя на него, растерявшаяся было толпа, впала в неистовство: боевики тоже выхватили ножи и вслед за своим предводителем с яростью накинулись на раненное исчадье ада, норовя резануть его подлиннее и поглубже.
Тварь, не имея ни рук, ни ног, ни каких-нибудь заменяющих их шерстинок, тем не менее, судорожно заелозила, быстро скользя по одежде жертвы то туда, то сюда, пока, наконец, не перебралась на спину. Она превратилась в окровавленные лоскуты, истекала дымящимися внутренностями, явно издыхая, но отлипать от шеи человека всё же не спешила.
Несчастный, вопя во всё горло, из последних сил запрокидывал руки, хватал, рвал, мутузил, крутил и тянул, проклятое создание прочь от себя, в надежде хоть как-то избавиться от смертельно опасного врага. Но издыхающая тварь и не думала поддаваться: она вцепилась в шею жертвы хваткой пит Буля или того же бультерьера!
Внезапно прибежал рулевой. Он принёс два свежих, ярко пылающих факела. Ими одновременно с силой ткнули в загадочное существо. Оно к тому времени уже
