парнем, побывавшим до этого в тропиках. Ну, знаешь, там ведь полно всякой гадости. Может, комарик укусил, или кто покрупнее. Илья ведь ездил до этого отдыхать в…? Как его?
- Зидабве?
- О, точно, Зидабве!
По округлившимся глазам гурии я поняла, что мои слова попали прямиком в яблочко.
- Но ведь это было так давно…
- Угу. Этот вирус живёт себе, живёт внутри, набирается сил, а потом – оп! – хлопнула я по колену, блонди, аж, подпрыгнула. – И больничная койка! Видела бы ты её… – сокрушительно покачала головой я. – Скажи, Бунька!
- Ага! – охотно поддакнула та. – Кожа да кости!
- Во! Нет, не факт, конечно, что это Илья, ничего ещё не доказано, но… Как говорится, бережёного бог бережёт. А там сама думай. Вот мы и ищем предполагаемого носителя, чтобы его на обследование притащить. Без первоисточника лекарства ведь не подобрать. А то ты ведь тоже с ним того… вчера…
Девица распахнула рот да так и замерла. Хмель из неё в одно мгновенье выветрился, и в глазах отразилась паника. Пока ещё тихая, нарастающая, но уверенно набирающая обороты.
- Так где он может быть? – по шумок окончательно прижала к стенке её я.
- Я же говорила, что где угодно, – растерянно ответила она. – Я, и правда, не знаю.
- Итак: «Дикси», «Орли» и, э-э-э…
- «Тритон», - подсказала мне Бунька.
- Да. «Тритон».
- Возможно, ещё в «Галакси» и «Крике», - добавила Киса. – Поспрашивайте там.
- Ладно, и на том спасибо! – поставила точку в разговоре я и поднялась с места. – Ну, что, двинулись? – обратилась я к Буне. – Прошвырнёмся по клубам?
- Угу.
Она быстренько, тремя большими глотками допила своё пиво и кивнула на прощание нашей новой знакомой.
- Ну, будь здорова!
На такой жизнерадостной ноте мы и покинули знойные стены «Юджина».
***
Но хождение по клубам не принесло никаких результатов, и в ту непомерно долгую, как нам показалось, ночь знаменитым на весь гламурный мир кутила и дамским угодник так и не попался нам на глаза. Очень многие о нём, конечно же, знали или многое слышали - особенно он пользовался небывалой популярностью у прекрасной половины человечества - но никто его не видел. Илья, как сквозь землю провалился, и мы с моим верным оруженосцем отправились под утро по домам запивать горькую пилюлю разочарования провальным сном.
А буквально через два дня, когда Бунька уехала со своим родоками за город, я в очередной раз позвонила Лилькиной матери, чтобы узнать, как продвигаются дела у подруги, но неожиданно наткнулась там на горькие рыдания.
Захлёбываясь слезами, Илона Марковна рассказала мне, что Лиля впала в кому и не реагирует ни на голос, ни на прикосновения.
- Можно мне прийти к ней? – стала настаивать я.
- Тиночка, в этом нет необходимости, – убито ответила мне она. – Она же просто лежит и не двигается.
- Ну и что! А вдруг я смогу до неё достучаться. Кто знает?
- Ну, хорошо. Сейчас с ней в больнице папа, так что давай тогда завтра утром.
- А можно я с другом? – осенило вдруг меня. Я собиралась притащить с собой Зайна. Если понадобится, то и связанного, на цепи. Вдруг он чего дельного подскажет.
- С другом? – впала в растерянность Илона Марковна.
- Да. Понимаете, он – своего рода целитель. Пусть прощупает обстановку, коль врачи бессильны.
- Это твой Владик, что ли?
- Нет, не он. Намного лучше.
С минуту женщина обдумывала ситуацию, а потом согласилась:
- Ладно. Приводи.
- Тогда до завтра?
***
Зайн откликнулся на мою просьбу сразу, охотно, мне даже не пришлось его уламывать, как в случае с отцом, и в назначенные одиннадцать часов мы уже переминались с ноги на ногу в палате у Лильки.
Подруга лежала бледным, отощавшим пластом вся в трубочках и иглах, воткнутых в её неподвижное тело. От столь плачевного вида той, которую я привыкла видеть всегда позитивной, ухоженной и цветущей, у меня слёзы на глаза наворачивались. Вся моя бурлящая предприимчивость, вся моя решительность куда-то подевались, и моя рука в поисках поддержки непроизвольно поползла к Зайну и скользнула в укрытие его ладони.
Этот жест не ускользнул от внимания Илоны Марковны, и она посмотрела на моего брутального, взрослого, так называемого «друга» несколько иными глазами. Правда проявила свойственную их семье деликатность и вслух мнения своего выдавать не стала.
- Что говорят врачи? – решила нарушить я дежурной фразой несколько затянувшуюся паузу.
- Всё тоже - то есть ничего. Они до сих пор кормят нас непонятными терминами, и я так думаю, что они попросту сами не понимают, что происходит. Анализы, вроде бы как в норме, вирусных инфекций нет, органы тоже в порядке. А она… Моя девочка просто угасает… - мать Лили достала из сумочки платок и приложила его к глазам. - Простите.
- Она так и не приходила в себя?
- Нет. Всё, на что способны эти неучи – это только поддерживать её в таком состоянии и наблюдать.
Моё сердце обливалось кровью, глядя на глубокое горе матери и недвижимое тело подруги.
- Самое страшное, - продолжила тем временем Илона Марковна, - что врачи сказали нам, что даже если её состояние стабилизируется, то они всё равно не смогут держать её здесь вечно. В этом случае нам придётся оплачивать её содержание в больнице.
Да, такое отношение не внушало надежды на положительный исход.
- Зайн? Что ты об этом думаешь? – сжала я руку своего спутника. До этого он просто молча стоял, слушал, не выдавая мыслей. А я очень рассчитывала на ангельскую помощь.
- Можно я осмотрю Вашу дочь? – разлепил губы он.
В глазах матери отразилась искра паники.
- Вы врач?
- Нет. Но не волнуйтесь, Вашей дочери ничего не грозит. Я до неё даже пальцем не дотронусь.
Женщина некоторое время обдумывала, её глаза перескакивали с меня на незнакомца, Зайн терпеливо ждал, а потом она согласилась.
- Ну, хорошо.
Зайн подошёл к постели и встал сбоку, а мать, как коршун принялась следить за каждым его движением.
Но всё, что делал мой приятель – это лишь закрыл глаза и ушёл внутрь себя.
В палате наступила гробовая тишина, так что стали слышны звуки шаркающих тапочек по полу в коридоре, поскрипывание каталки и переговоры медсестёр на посту. По ту сторону двери кипела больничная жизнь, и только здесь она словно остановилась. Мы с мамой Лили даже дышать почти перестали.
- Говорить ещё рано, но… - вынырнул из внутреннего созерцания Зайн, и мы с надеждой зашевелились. – Боюсь, что дело действительно плохо. Те лекарства, что её накачивают, только дадут ей отсрочку, не больше. Поэтому…
Неужели, всё так ужасно? О господи, ей же всего девятнадцать!
- Ты можешь ей помочь? – без обиняков спросила его я. Если уж ангел не сможет…
- Чтобы помочь, нужно найти первопричину. Могу сказать только одно, - обратился он к замершей от горя женщине, – дело вовсе не в инфекции и не в психосоматическом состоянии, как думают врачи. Тут они ничего не найдут. Из неё кто-то планомерно выкачивает жизнь. Понемногу, но неотвратимо. Просто она очень близко подошла к той опасной черте, когда внутренних резервных сил может не хватить.
- Вы говорите о порче? – отразилась понимание в глазах женщины.
Зайн выразительно посмотрел на меня, потом на неё и после этого ответил:
- Можно и так сказать.
Но по тому, как он запнулся, я поняла, что он выдаёт ей информацию порционно, согласно тому, что может охватить разум обычного человека. Всё было гораздо глубже и сложнее, чем она могла себе вообразить.
- А если снять с неё эту порчу, она поправится?
- Да. Время ещё есть. Но лучше бы его было побольше. Я смог бы найти решение, но для этого мне точно нужно знать, куда идёт откачка энергии. А пока я мог бы дать Вашей дочери отвар трав, который поддержит её гораздо эффективнее всего этого набора химической таблицы, - он ткнул рукой в трубочки с бесцветными жидкостями. – Но ни мне, ни Вам сделать этого здесь не разрешат.
- Так что же делать?
Но Зайн ответить ничего не успел, поскольку в комнату энергичным шагом, разбрызгивая по сторонам уверенность и солидность, вошёл пожилой высокий доктор с папкой в руках и сразу же приступил к делу.
- Кто из вас является близким родственником больной?
- Я - её мать, - поспешно подскочила Илона Марковна.
- Очень приятно. Я – Давид Шейнис, заведующий этого отделения. Дело в том, что мы прояснили, что именно послужило причиной комы у Вашей дочери. Сегодня утром пришли результаты последних анализов – так вот у неё началась анемия. Причём сразу в тяжёлой форме. Мы ещё не знаем, что вызвало это заболевание, но теперь хотя бы мы знаем в каком направлении двигаться.
- Анемия – это малокровие? – поспешила прояснить ситуацию я.
- Совершенно верно, - важно кивнул носатый, седой, как лунь, заведующий. – Мы сейчас незамедлительно сделаем переливание и посмотрим, как будут обстоять дела дальше. Просто… это не совсем типичная анемия. Если бы у Вашей дочери было сильное кровотечение, то я мог бы говорить о простой потере крови. Но во внутренних органах никаких разрывов нет, об этом я могу заявить вам со всей уверенностью, внешних порезов или травм тоже не наблюдается. Возможно, мы столкнулись с совершенно прецедентным случаем массовой гибели красных телец. Но могу сказать лишь одно - мы приложим все силы, чтобы вернуть девочку к жизни.
- Спасибо, доктор! - прослезилась Илона Марковна.
- Ну, что Вы, что Вы…! – покровительственно похлопал её по плечу тот. – Не нужно отчаиваться. Сейчас пришлю медсестру, и Вашей дочери станет значительно лучше. А если возникнут вопросы, то милости прошу в мой кабинет.
- Спасибо, - выдала очередную порцию благодарности мать Лили, и доктор, бодро покинул нашу маленькую компанию.
- Вот, видите, всё и разрешилось! – повеселела женщина.
Но Зайн в ответ на это скептически поджал губы и покачал головой:
- Не хочу Вас пугать, но это ничего не решит. Это не поможет ей очнуться, и пока мы не найдём источник её бед, говорить о её выздоровлении не приходится. К тому же, как я вижу, эта больница не располагает тем качественно необходимым оборудованием, для того чтобы обеспечить ей максимально должный уход. Поймите, речь идёт о неделях, максимум месяце такого существования! Если не дать необходимую поддержку её организму, то она долго не протянет. Я не настаиваю, конечно, но у меня есть очень хороший друг, который работает в одной частной клинике, специализирующейся на заболеваниях крови Я мог бы поспособствовать с переводом туда.
- Это дорого?
- Нет. Это не будет Вам стоить ровным счётом ничего. Клиника находится на полном финансировании одной крупной компании. Нечто вроде благотворительности. Поэтому попасть туда очень сложно. Но, как я упоминал, у меня там знакомый.
- О-о-о! Я была бы Вам очень признательна! – засветились глаза Лилькиной матери. – Как скоро это можно будет устроить?
- Я переговорю с ним сегодня вечером и позвоню Вам. А пока… Не могли бы Вы мне пообещать, что до той поры, пока я не устрою Вашу дочь туда, Вы никого не впустите к ней в палату.
- Даже мужа? – удивилась та.
- Нет, нет! – поспешил заверить её Зайн. – Ему, конечно можно.
- А парню Лили? Он хотел зайти к ней ещё раз.
- Какому парню? – вскинулась я.
- Илье, - пояснила та. – Они встречались раньше. Потом между ними что-то произошло, и они расстались. А вот сейчас… Парень как узнал, что у Лили проблемы со здоровьем, так и прибежал навестить её. Очень переживал по этому поводу! Они так хорошо посидели, поговорили, он ей
