данного распоряжения коменданты лишались всех привилегий и привлекались к исправительным работам на городских свалках и в общественных уборных в течении года. По окончании этого срока комендант восстанавливался в своих правах, ему возвращались льготы. В случае повторного нарушения комендантского часа, виновный приговаривался к высшей мере социальной защиты - смертной казни через вырезание печени, почек и сердца.
ТАСП
28.01.1990
============================================================================================================
ПЛАНЫ ПАРТИИ - В ЖИЗНЬ!
По ЦТ как обычно выступил Президент страны Петровичей и заявил, что государство обеспечит каждую семью Петровичей отдельной квартирой к 2000 году. Это заявление было с пониманием встречено и оценено мировой общественностью и самими петровичами, многие из которых продолжали ютиться в тесных малогабаритных квартирках и коммуналках. И ведь примерно в то же время в СССР Президент также объявил, что каждая семья к 2000 году получит отдельную квартиру!
Прошла волна митингов и собраний, полностью одобривших и поддержавших это начинание руководителя государства.
Правда, нашлись и такие, кто ехидно ухмылялся или прямо говорил, что ничего из этой затеи не получится, что слова останутся словами.
ОДнако вопреки наговорам работа по осуществлению грандиозного плана началась на следующий день. Все силы бросили на новое строительство.
Был приостановлен производственный процесс; крестьяне перестали пахать, сеять и собирать.
Все строили!
Начался голод, но народ стойко переносил все тяготы и лишения и продолжал строить.
А строили-то... кладбища!
И рано или поздно в стране будут существовать только два класса: могильщики и мертвецы.
============================================================================================================
ОСТРОВ МЕРТВЫХ
HIC JACET...
Люди-скорпионы стерегут их
ворота: Грозен их вид, их
взоры - гибель, их мерцаю-
щий блеск повергает горы...
из шумерского эпоса
Его выбросили с корабля в половине восьмого, точнее тогда, когда солнце уползло за горы, тонкой полоской вырисовывающееся на горизонте. Кораболь что-то прохрюкал утопающему и помахав всеми парусами, умчался в бесконечность океанских просторов.
Но не тот он был человек, чтобы кормить собой стаи прожорливых рыб. Он твердо решил бороться за жизнь, хотя совершенно не умел плавать. Он бил изо всех сил по воде, барахтался и держался на плаву семьдесят два часа, а потом силы стали оставлять его. Сначала отказала левая рука, потом правая, потом сразу обе ноги и голова. Да-да теперь голова не дружила с телом, и последнее медленно погружалось в пучину, а он смортрел на все происходящее безумными, даже скорее беспомощными глазами. Волны сомкнулись над ним, и он увидел подводный мир, оказавшийся не менее прекрасным, чем земной. На некоторое время он забыл, что утонул и наслаждался местной средаой и ее обитателями. Его интересовало буквально все от моллюсков до водорослей. Внезапно он заметил, что гадкая горько-соленая вода заполнила его рот, нос и уши. он хотел возмутиться и в серцах поминул лукавого, но неестественно и примитивно, и это рассмешило подводных жителей. Осьминог хохотал, зажав щупальцами мерзкую пасть, трясся и поднимал вокруг себя массу пыли, которая распространялась с чудовищной скоростью и закрывала окружающее. Косяки прекрасных рыбешек прошелестели где-то сзади и зацепились за его пиджак, разорвав своей чкшуей.
"Сейчас я не выдержу!" - в конец рассвирепел он, взмахнул рукой и... проснулся...
...Он достал сигарету и вышел с нею на палубу. "Весьма странный сон, - подумал он и затянулся, - К чему бы все это? Да, наверное, ни к чему". Остановившись на этой мудрой мысли, он прикурил новую сигарету.
Начало светать.
Он увидел рядом худощавого боцмана, походившего на пациента тубдиспансера и приветливо кивнул ему. Тот фыркнул в ответ и испортив воздух, скрылся на камбузе. "А ты мне нужен, как..." - тут он применил некоторые эпитеты, применимые скорее для монгольского словаря и выплюнул сигарету за борт...
В небо взметнулось что-то огромное и черное, заслонивсвет и с силой ударило по воде. Корабль взлетел метров на триста. Ему показалось, что с облаков слетели гигантские плиты и придавили его к палубе. Вокруг бушевали фонтаны брызг, и они вели бесконечную битву за жизненное пространство, но постоянно проигрывали друг другу, растворяясь в воздухе. Он обозрел окрестности и увидел следующее: гигантский синий кит и мощным хвостом бил по воде... А корабль плавно опускался, рискуя превратиться в игрушку морского веливана. Собрав все имеющиеся силы, он побежал к грот-мачте, но страшной силы воздушная волна вышвырнула его за борт. Сделав тройное сальто, он распластался в пространстве, вытянул руки в стороны, а ноги свел вместе, и т.о. превратился в неуправляемый планер и летел зажмурившись. Маячили невероятно красочные, фантастические картины: прыгали четырехногие попугаи, плавали рогатые кошки, играли свадьбу паук и гагарка, а ласточка со вставной челюстью слушала плеер. Разноцветные круги лопались, и оттуда выскакивали маленькие человечки без голов, щекотали сами себя, и тогда, превратившись в медуз, бросались в бездну океана и исчезали в пучине. Сделав усилие, он взглянул перед собой, и сердце затрепетало; милях в трех прямо по курсу лежал остров.
Он начал падать, ускоряясь с каждым мгновением и вскоре с головой ушел под воду. Сгруппировавшись, он вынырнул и отдышался, а затем начал движение к острову, что заняло гораздо больше времени, нежели он предполагал, однако все же он достиг своего, и нога коснулась твердой почвы...
...По скромным подсчетам он проспал часов двадцать и проспал бы еще столько же, если бы не холод, пробиравший до самых костей. Он вскочил и осмотрелся. Вокруг стеной выстроились голые скалы. "Есть невероятная возможность умереть от голода!" - мелькнуло в голове. И в который раз он собрался и трусцой побежал по пляжу, отыскивая проход.
Выбившись из сил, он присел на большой гладкий камень и задумался: "А что если я уже обежал вокруг всего острова и пошел на следующий круг? Нужно сделать какую-то отметку и попробовать снова". Сказано-сделано. Он сделал большую кучу из тринадцати больших и гладких камней, после этого выложил из них стрелу и отправился в путь. Через некоторое время он вернулся к знаку с противоположной стороны. Теперь стало совершенно ясно, что никакого входа на остров не было.
Нужно устраиваться на ночлег. Соорудив из больших, гладких и плоских камней очень уютную хижину, он защитил себя от океанского ветра и ночного холода. Однако заснуть ему не удалось. Лишь только тьма свалилась на мир, откуда-то из глубины острова стали раздавться старшные звуки: скрип, шорох, треск. Он выскочил из своего убежища и прислушался. Несколько минут стояла тишина, а потом раздался ужасный вой. Он постоянно усиливался и перерос в дикий стон... Он считал себя смелым человеком, но ему стало не по себе. "Что за ерунда!?" Он поспешил спрятаться в домике, выглядывая оттуда на скалы, а над ними появилось голубоватое свечение. Звуки же усиливались, и сейчас раздавались хрипы и крики...
Все стихло лишь к утру. И только тогда он выключился.
Когда он проснулся, то вновь стал предпринимать попытки пробраться внутрь острова, тем более, что ночные события подстегнули его любопытство. Он пытался карабкаться на скалы, но они были гладкими, как те камни, что валялись всюду по пляжу. Он применил наскоро сооруженное каменное орудие, работая им, как молотком. Тщетно! Порода была прочной, и камни крошились, точно мел об асфальт. Окончательно обессилев, он едва дополз до хижины и растянулся там. Его разбудил шум, исходящий, как и вчера из-за скал. Всю ночь происходило то же самое: шорох, скрежет, скрипы, стоны, вздохи, вой, крики, свечение...
Так продолжалось и на следующий день, и еще, еще...
Так дальше продолжаться не может! Организм, истощенный без воды и еды, разум, стоящий у последней черты - все это означало скорый конец, но что он мог поделать!? Океан с одной стороны и скалы с другой стали непреодолимым барьером...
На седьмой день ему все-таки улыбнулось счастье; он поймал краба и съел его живьем, слегка утолив голод, а ночной дождь сделал природные запасы пресной воды. Мысли выровнялись и потекли, как нужно. Он размышлял над смыслом бытия, над законами природы, над бессилием человека перед стихией, над его ничтожностью. Солнце медленно тонуло в воде, а за ним стояла тьма.
"Опять начинается!" - с горечью подумал он и зажав уши ладонями, побрел по берегу, постоянно оглядываясь, словнго кто-то мог преследовать его! Порядком прошагав, он заметил, как вдруг слева прорвался слабый свет. Он вздрогнул и ринулся туда. В монолитной стене появилась трещина, ранее которой не было. Она тянулась от земли до самой вершины. Щель расширялась на глазах и достигла размеров, когда он с трудом смог протиснуться в нее. Сердце постукивало от страха, но он продвигался вперед, не обращая внимания на ссадины и синяки. Много ли прошло времени, не известно, но он вырвался на свободу и оказался в кромешной тьме, а проход за ним сомкнулся. Он ничего не видел вокруг себя и стоял в нерешительности. Постепенно мрак рассеялся, и он обнаружил, что находится в лесу, где из густой травы сиротливо выглядывали могильные плиты и покосившиеся кресты. Стояла оглушительная тишина, от которой даже начало звенеть в ушах. Превозмогая панический ужас, он, спотыкаясь о могильные холмики продолжил движение. Минул по крайней мере час, но возможно и больше, однако конца и края этому кладбищу не было видно.
Внезапно, как гром с ясного неба донесся звон колокола, через пару секунд он повторился, снова и снова. Прозвучало двенадцать ударов, что скорее всего означало полночь. Одновременно над всеми могилами стали подниматься светящиеся облачка, и поджнявшись, они соединялись друг с другом, образовывая своеобразный ореол над деревьями. Надгробные плиты зашевелились, и все пришло в движение. Земля стала проваливаться, затрещали гробовые доски....
Что же делать?
Отовсюду тянулись костлявые руки. Прогнившая кожа не сдерживала куски вываливавшегося разлагавшегося мяса с червями, скрюченные когти скреблись о дерево, о металл и камень, ломались, но на их месте появлялись новые, еще более длинные и прочные. Косматые головы высовывались из могил, и на многих отсутствовали глаза, некоторые держали глаза в ладонях и пытались вставить их на место, но из этого ничего не получалось, и мертвецы выли. Медленно влача свои сгнившие тела, покойники выползали, с трудом преодолевая препятствия, а из язв сочилась кровь, странное свечение делало ее голубой. Все тянули руки к небу и ревели. Кривые зубы одних скрежетали, у других вываливались, а у третьих вытягивались и чернели. Покойники входили в своеобразный экстаз, стараясь кричать громче и громче. Вдруг все стихло, и взгляды (что можно назвать таковыми???) обратились к нему. А он стоял нем, как рыба и сложив руки на груди, не мог произнести ни слова.
- Вот он
