инженерия, они там ген овцы к арбузу цепляют, так и арбуз размером с овцу, и шерсть на нем, и поливать не надо – сам к водопою ходит. Давайте и мы вам что-нибудь неожиданное скрестим. Наше правление вначале слегка обалдело, а потом и думает: это ж какая красота, какая экономия получится – ежели скрестить свиней с каким овощем, чтобы и мясо было, и кормить не надо – только поливай, знай. И в районе, наконец, орать перестанут, что падёж большой, и план по мясу не выполняем. Размечтались. Уж чего они там только не скрещивали – всего и не упомнить. Врать не буду. Потому как ничего путного у них не получилось. А уж добра перепортили! Ну, и свининки между делом надарма тоже отъелись – не без этого. И то ли климат у нас всё же не такой, как в той Америке, то ли наврали им американцы, а они и пораспускали уши, да только вырастили они кабачки размером с кабана (с ним и скрещивали), да только потом не знали, как от них и избавиться! Ох, и вонючие оказались! Точь-в-точь кабанья моча! А тяжеленные! Пока их до ближайшего болота докатили, умаялись. А два все ж таки лопнули – так потом две недели той дорогой было не пройти. А Барсик что! Это ж Вивисекция-стерва виновата. Коты ей, видите ли, мешали. Орали по ночам под окнами. А как сама распевать начнет дурным голосом да голыми ляжками трясет с этой, как ее, аэробикой! Ну, мешают они тебе, ну, плесни ты на них воды, как все люди делают, нет, пристала она к одному их ученому, чтобы помог ей избавиться от всей кошачьей братии. А тому что – лишь бы поиздеваться над животиной. Да и то сказать: чем уж она его не ублажала, чего только не обещала. А в это время через деревню грачи пролетали – они у нас только на день-два и задерживаются. Вот и рассудил этот генетик хренов, что если взять самого блудливого кота, да добавить ему ген от грача, то, во-первых, котяра этот ген тут же по всем кошкам округи разнесет, а во-вторых, как очередной раз грачи полетят, тут уж птичий инстинкт сработает, и рванут наши котики все дружно на поиски лучших земель. Да не тут-то было. Уж на что Барсик Казанова был – а после операции все кошки на него окрысились. Мало того, что ни одна его не подпускает – бить начали. Ему ничего и не оставалось, как у людей защиты искать. А люди, известное дело, молчат редко. Разве что перед телевизором. Вот он слушал-слушал, слушал-слушал, а потом бабы как-то подвыпили на праздничек, да и запели - и он с ними. У Евпраксии сердечный приступ случился. Дальше – как прорвало: начал ходить по деревне песни горланить. Добро бы слух был! А то хуже этих современных выл!
Насилу уговорили его утихомириться – и то пригрозили мужики камнями побить. А как побьешь, если он теперь вроде как человек не дурней некоторых, разве что с хвостом. Да и польза от него: не успеешь какую серию посмотреть – перескажет со всеми подробностями, и новости все, что в Кремле там или в НАТО, знает. Одно в подлеце плохо: что где услышит, тут же и растрезвонит по всей деревне. А уж утаить от него что-то – сложней, чем от КГБ. И хорошо еще, я вот думаю, что кошки его не подпускают , не дай Бог бы размножился! Это ж как представишь!..
Василиса Евлампиевна, сама потрясенная такой перспективой, испуганно замолчала.
- Подумаешь, нашла трагедию! Да после нашего председателя нашей деревне ни один кот не страшен! – раздалось из-под крыльца, и наружу вылез неказистый рыже-серый котик.
- А я что говорила! Зараза! КГБ блохастое! В любую щель пролезет, слова не скажешь, чтобы не подслушал! Пукнуть нельзя, чтобы завтра деревня не узнала!
- Ну, уж… Ладно тебе. Извинился же в прошлый раз… Вот вечно, как какое знакомство полезное намечается, так тут же и оклевещут. А ты, значит, новый звериный доктор будешь? – обратился он к Федоре.
Чувствуя себя скорее Алисой в стране чудес, Федора кивнула.
- А ты всегда такая неразговорчивая? Или это я на тебя так действую? Ты не пугайся, я положительный кот, не кусаюсь, не царапаюсь, да и насчет блох перебор, бывают 1-2, да и вообще это врачебная тайна, правда?
Федоре вообще коты нравились, а этот, она поняла, нравится особенно. Только как с ним общаться, чтобы не обидеть невзначай? Кот он – или уже как бы и человек? Она решила выяснить это сразу.
- Извините. Я не совсем понимаю, как к Вам нужно обращаться. Вы себя кем считаете?
Видно было, что вопрос доставил коту удовольствие.
- Вероятно, котом, - раздумчиво произнес он. – Грешно как-то отрекаться от родителей. Так что если Вас потянет почесать меня за ухом или там погладить – валяйте, я не обижусь. А вообще-то я привык на ты общаться. Как-то проще, знаете ли. Хотя, конечно, изысканности не хватает… Пожалуй, мне понравится общение с Вами – Варфоломей, сволочь, чуть что, кастрировать грозился. А фиг теперь кого кастрирует!
- Ты слова-то выбирай! – возмутилась Василиса. – Совсем оборзел, не по помойкам все-таки бегаешь.
- Я что, ну, извините. И вообще мне такое отношение не нравится. Чуть что, сразу «оборзел». Я уж лучше в другой раз зайду, когда меня обзывать не будут.
И не успела Федора моргнуть, как кот исчез.
Дамы допили чай, обсуждая погоду и виды на урожай, после чего гостья распрощалась. А Федора осталась размышлять, со сколь странной реальностью ей довелось столкнуться.
Глава 8. Рассказ о Сысое Вурдалаке. Колхозное стадо: версия Барсика.
Утром Федора проснулась с радостным ощущением предстоящего праздника. И пока она вспоминала о причине переполнявшего ее счастья (в последний раз нечто подобное она испытывала в 5 лет, трепетно ожидая прихода Деде Мороза), причина тактично сидела на освещенном солнцем подоконнике, кося медовым глазом в сторону Федоры. Разумеется, это был он – самый лучший, самый необыкновенный Кот в мире.
Удивительным было и то, что она еще до пробуждения ЗНАЛА, что непременно так и будет.
Кот явно обрадовался ее пробуждению, но природное чувство достоинства (которое, разумеется, не стало меньше от понимания им своей исключительности) помешало ему броситься к девушке с телячьими нежностями. Федора же удержалась от бурных проявлений восторга, боясь спугнуть или обидеть такой примитивной и бесцеремонной реакцией столь совершенное существо. Поэтому беседа их протекала вначале в довольно сдержанной манере. После обмена приветствиями и прочими любезностями возникла, было, пауза, но Федора вовремя вспомнила о холодильнике, набитом продуктами, и предложила Коту разделить с нею завтрак. Барсик пришел в восторг.
- И что там у нас на завтрак? – размурлыкался он.
- Да откопаем что-нибудь в холодильнике. Только оденусь-умоюсь.
- Да уж, несовершенство человеческой природы, - посочувствовал Кот. – То ли дело мы, коты.
Впрочем, долго ждать ему не пришлось. Федора была шустрая девочка, так что минуты через четыре новоявленные приятели отправились на кухню.
Обсудив содержимое холодильника, выбрали яйца с консервами.
- Жалко, молока нет, - извинилась Федора. – Да и сметаны.
- Да, сметана – это замечательно, - согласился Кот с мечтательной задумчивостью. - Да и молочком я уж давненько не баловался.
- Может, тут купить у кого можно? Из местных или в колхозе? Где тут, кстати, ферма?
- Какая ферма?
- Ну, та, где коров доят.
- Каких коров-то?
- Колхозных, естественно.
Внезапная непонятливость Кота удивила Федору. Кот, в свою очередь, тоже смотрел на нее с недоумением.
- Откуда же у колхозных коров молоко? Они же из железа!
- Как это? – растерялась Федора.
- Обыкновенно. Как игрушки бывают.
Вообще все эти байки про колхозных коров уже начали утомлять Федору. Похоже было, что над нею прикалывались все, кому не лень. Но такое было прекрасное, радостное утро, так хорошо складывались отношения, и она чувствовала себя так уютно-расслабленно, и, главное, как-то не ожидала она от Барсика никаких насмешек… Короче, Федора обиделась. Кот, честь ему и хвала, тут же это просек.
- Ну, правильно. Кто ж коту поверит! А я их видел, как тебя! Это они только издали на настоящих коров похожи. Да башкой ещё мотают, как живые. А пахнут плохо. И лязгают. Брр… Я и сам испугался.
- И чем же они пахнут?
- Ясно, чем. Железом. Настоящая корова пахнет молоком – это-то я помню.
- Послушай. Ну, кто станет заводить железных коров – это ж не Диснейлэнд. Колхозная корова должна давать молоко, для того ее и держат.
- Может, где колхозные коровы и дают молоко, да у нас сроду этого не было. То они от голоду мерли, то от болезней, но чтобы молоко давать…
- Зачем же их держали?
- А положено. Но вообще-то коровы у нас плохо приживаются. Ты вот про Сысоя Вурдалака слыхала?
- Нет, вроде. А кто это?
- Это наш бывший председатель колхоза. Который до Лепрозория был.
Рассказ Кота о председателе Сысое Вурдалаке.
- Сысой Вурдалак вначале был просто сволочь порядочная. Вечно со всех норовил семь шкур снять. Потом стали замечать крестьяне, что что-то неладное с их скотом происходит. Коровы и раньше были не ахти, а тут стали падать одна за одной. И заметили еще, что какие-то следы нехорошие на коровах появляются, будто от зубов. Причем вначале следы укусов, а через день корова падает. В такой вот последовательности. Что делать? Рядили-гадали и надумали устроить дежурства. Посадили пару мужиков с вилами, прикрыли сеном и стали ждать, когда эти вампиры пожалуют. Да только нашли этих сторожей поутру позеленевших, чуть живых от страха. Неделю они говорить не могли, только зубами клацали. А когда оклемались малость, то и рассказали, что вампир-то самый что ни на есть настоящий. И никто иной, как председатель. Вот так вот. Ночью он кровь у коров пьет, пока она, бедолага, не свалится, а днем разгон устраивает скотнику, что не досмотрел. И ничего ему, кровопийцу, не сделаешь. Очень уж он ладил хорошо и с участковым, и с районным начальством. Поди посудись с таким! И так чуть что не по нем, запросто мог и под статью подвести. Попробовали мужики ему темную устроить, да не больно-то испугали. Понимал прекрасно, что всерьез не изувечат, побоятся, кому ж в Сибирь охота! Народ пуганый был, ему ли не знать. Что делать? Стали крестьяне потихоньку скот свой резать, лишь бы лиходею меньше обломилось. Думали, утихомирится. Он и утихомирился – на две недели. А потом нашли Матвееву внучку с прокушенным горлом. Тут уж мужики еле ночи дождались. Кто из них Сысоя колом проткнул, неизвестно, да только затопили они его в самом глухом болоте. Милиции понаехало – видимо-невидимо. Но уж как они из кожи не лезли, как не допытывались, ни один не проговорился – круговая порука! И что – трупа нет, делать нечего. Так ни с чем и поразъехались. Что интересно, местный участковый, дружок-то сысоевский, не особо и старался – смерть девочки и его, видать, потрясла, как-никак с его дочкой в одну школу ходила.
Прислали нового председателя. Тихий такой, вежливый, всем старался угодить, учитывал, видать, опыт предшественника. И мужики до чего дошли - боялись к самогонке прикоснуться, а вдруг проговорятся невзначай! И такая благодать пошла в деревне – никто не пьет, никто не понукает, все спокойно трудятся, председатель норовит колхозников какой копейкой побаловать, любую просьбу исполнить торопится –прямо отец родной! Тут его и перебросили на другой район.
Вот такая вот история про Сысоя-председателя.
Может, от нее и слухи пошли о коровах-призраках – все-таки немало он их попортил. Да к теперешним-то
