моральное право посвятить оставшиеся до отпуска дни самой себе, но не следовало выделяться. Не успела я прочитать пару глав, как пришла учительница физики пить кофе. Неплохой, кстати, кофе у меня. Я его накупила на даче, пила в своё удовольствие и угощала всех желающих. Стоил он, по сравнению с обычными банками растворимого кофе, которые продаются в магазинах, очень дёшево, а жжёным не пах, так что все удивлялись, откуда я беру такой вкусный кофе. Молва придала ему немыслимую цену, а я не подтверждала такое мнение, но и не опровергала его. Так что мы с приятельницей с большим удовольствием отдали должное кофе с печеньем и поговорили о школьных делах.
Когда она ушла, зазвонил внутренний телефон, и меня попросили придти к директрисе. Неприятный звонок и неприятный визит. Ничего плохого меня не ждало, но обязательно найдётся какое-нибудь дело, меня не касающееся, но требующее помощи с моей стороны, потому что занимающиеся им люди не успевают с ним справиться. Так и получилось. Оказывается, комиссия, которая была создана для проверки точности выставления оценок в журнале аттестатов, третий день являлась в половинном составе. Вот меня и вызвали, чтобы я помогла в работе. Я посидела, подождала, когда же придёт человек, который должен работать со мной в паре, поняла, что зря теряю время, предупредила директрису и двух учительниц, сидящих у неё, что беру все журналы с собой и что жду напарницу у себя в кабинете, и пошла работать. Вдвоём, конечно, было бы легче и быстрее, но не терять же время на ожидание. Я провозилась три часа, но подмога так и не появилась. Пришлось докончить проверку самой, а потом оформить поаккуратнее список замеченных ошибок или вопросов. Понятно, что я устала от этого дела, требующего чрезвычайного внимания и точности, а время перевалило за три часа. Я и подумала, стоит ли идти домой и тут же вновь выходить из дома, чтобы ехать в Сокольники? Останусь-ка я в школе, выпью ещё раз кофе, съем, что найду у себя в ящике для чайных принадлежностей, а потом неторопливо поеду на встречу с Мариной.
Я позвонила домой, предупредила родителей об изменившихся планах, узнала, что с нашей собакой уже погулял отец, и спокойно принялась за поиски съестного. Я даже не ожидала, что так много сумею найти. У меня обнаружились три коробки с чаем разных сортов, два вида растворимого кофе, три карамельки, два леденца, завалявшаяся ещё с Нового года ириска, банка со сгущёнкой, какао, сушки, остатки печенья и даже непонятно из каких недр вылезшая стеклянная банка с овсяными хлопьями. И хорошо, что обед получился на славу, потому что я очень не люблю чувствовать голод в гостях. Я Марину знала ещё девочкой. Вдруг она превратилась в скупую женщину и будет провожать глазами каждый кусок, который я подношу ко рту? Лучше хорошо поесть, чтобы не оказаться в неловком положении.
- Мила, я тут! - раздался весёлый возглас учительницы химии. - Я только что пришла, и меня сразу направили к тебе. Что тут надо выверять? Я готова, хоть и не ожидала такого сюрприза.
- Уже ничего, - отозвалась я. - Всё, что нужно, я выверила и сдала. Можно, если хотите, выпить кофе.
Не умею обращаться на «ты» к взрослым людям, даже к тем, которые намного моложе меня. Но, к счастью, меня не задевает, когда мне по-дружески «тыкают» люди приблизительно моего возраста.
- Какой у тебя вкусный кофе! - восхитилась коллега. - Наверное, очень дорогой?
- И не спрашивайте, - ответила я. - Не так, чтобы дорогой, но в Москве его нет. Только у нас на даче, только прошлым летом и только в одном магазинчике.
- А вы всё еще здесь? - удивилась заглянувшая в дверь учительница физики.
- Кофе будете? - спросила я.
- Только что пила… Но всё равно, пожалуй, выпью чашечку.
Хорошо сидеть, не торопясь потягивать кофе, слушать разговоры то про учеников, то про кошек, то волнующие новости о нашей администрации… Когда я опомнилась, надо было не просто идти на встречу, а бежать на неё. И то я неминуемо опоздаю. Но я успела по дороге купить торт «Птичье молоко». Неудобно являться в гости с пустыми руками.
Две остановки до Комсомольской, потом пересадка и ещё две остановки до Сокольников, а там в арке между входами меня должна была ждать Марина. Я опоздала на десять минут и уже готовила слова для извинения, но, придя на условленное место, не нашла никого, по возрасту годящегося в мои одноклассницы. Я даже испугалась, что Марина не стала меня ждать и ушла, но ведь существует телефон. К тому же, она сама назначила встречу, сказала, что очень хочет меня видеть. Не может быть, чтобы она меня не дождалась. И меня сразу стали терзать сомнения. Вдруг она стоит совсем рядом, смотрит на меня и не узнаёт, а я не узнаю её. И вот так мы простоим полчаса и разойдёмся, уверенные, что встреча не состоялась. Может, позвонить? Я вытащила мобильник и только тут сообразила, что номер телефона остался дома, записанный на краю какой-то газеты. И у родителей не попросишь найти его и продиктовать мне, потому что я не помнила, куда эту газету положила. Куда-то на очень видное место, но, как известно, если хочешь что-то надёжно спрятать, то следует положить этот предмет на самое видное место и тогда никто его не найдёт, в том числе и сама.
Я ждала уже минут двадцать, когда под крышу, где я стояла, вошла женщина в чёрной юбке и чёрной блузке с открытым воротом и сразу же направилась ко мне. В тёплый солнечный день её наряд выглядел мрачновато.
- Мила! - воскликнула она. - Неужели не узнаёшь?
- Марина? - удивилась я.
- Ну да, Марина. Я так изменилась?
Конечно, за двадцать пять лет человек просто обязан измениться, но моя школьная подруга переменилась кардинальным образом, я не могла узнать ни единой черты, оставшейся от прежней девочки. Она меня сразу узнала, а я бы решила, что это совсем незнакомый мне человек. Ни лицо, ни фигура, ни голос не вызывали в памяти никаких ассоциаций.
- Честно говоря, да, - призналась я. - Ни за что бы не поверила, что ты та самая Марина Крохина.
Я тут же подумала, что она может понять меня превратно и поспешила добавить:
- Ты очень эффектно выглядишь.
Я немного покривила душой, потому что она выглядела неплохо для своих лет, но не броско, не слишком молодо. Волосы у неё были выкрашены в тёмный цвет с нелюбимым мною свекольным оттенком, лицо усталое и чуть обрюзгшее, кожа бледная, вокруг глаз синева. Вот фигура у неё сохранилась хорошо. Стройная на загляденье, не то, что у меня. Как пошла в эту школу, будь она неладна, да как начали меня задаривать по праздникам всякими конфетами и прочими сладостями, так я и не удержалась в прежней форме, так что моя изящная фигура стала полнее, чем бы мне хотелось.
- Прямо уж! - возразила Марина и невольно улыбнулась, польщённая похвалой. - Правда, мне это многие говорят, просто сейчас я не особо накрасилась, не сделала причёску…
- Не прибедняйся, - уже смелее сказала я. - Выглядишь хорошо.
Почему бы не сделать женщине комплимент, если это доставляет ей удовольствие? От приятного отзыва у Марины даже выступила краска на бледных щеках, а в глазах появился блеск. Но всё равно я её решительно не узнавала. Со мной разговаривала посторонняя женщина.
- Милица, мы сразу пойдём ко мне или сначала погуляем?
- Как хочешь ты, - ответила я.
Мûлица - это моё полное имя. Все привыкли, что Мила - это уменьшительное от Людмилы, а меня в честь родственницы назвали Милица. Не скажу, что мне моё имя не нравится, но оно настолько редкое и непривычное для слуха современного человека, что сначала люди удивляются, когда слышат или читают «Милица Николаевна». Потом привыкают и уже внимания на это не обращают, но первая реакция именно такая.
- Тогда предлагаю медленно пройтись по парку в сторону моего дома. Я раньше жила не здесь, как ты, наверное, помнишь, но лет десять назад переехала к мужу сюда.
А в нашей куцей переписке она даже не упомянула, что у неё есть муж. Я-то считала её свободной.
- Муж сейчас дома? - спросила я с хорошо скрытым неудовольствием.
- Нет, не дома. Я тебе всё расскажу дорогой. Пойдём.
- А дети есть? - поинтересовалась я.
- Детей нет.
Я не была в Сокольниках несколько лет. Я родилась в этом районе, жила здесь класса до седьмого, каждый день, а то и по два раза в день мы всей семьёй, с собакой и соседскими детьми ходили сюда то просто на прогулку, то покататься на лыжах, коньках или велосипедах. Потом мы переехали и бывали здесь крайне редко. Брат встречался недавно с друзьями и заодно навестил наш старый дом. Сказал, что его заново облицевали и он теперь уже не жёлтый, а серый. Мне бы тоже хотелось посмотреть на него, но неудобно тащить с собой Марину. Ей, может быть, совсем не хочется идти к старому незнакомому дому.
Мы вошли в парк и неторопливо двинулись по аллеям.
- Я привыкла возвращаться с работы домой пешком, - сказала Марина.
- А не страшно?
- Совсем поздно я, конечно, не хожу, - возразила она. - А в шесть-семь часов здесь бывают люди, с собаками гуляют, на велосипедах катаются. Я и сама часто беру напрокат велосипед, а зимой коньки. Лыжи у меня свои. Знаешь, как приятно было в зимние праздники по утрам кататься на лыжах! Никого нет, снег чистый, воздух свежий.
На меня повеяло детством. Как же хорошо мы проводили время в этом парке!
- Мы с тобой можем как-нибудь покататься на велосипедах, - предложила она. - Здесь есть прокатный пункт.
- Может, сейчас? - спросила я.
- Я не в брюках, - возразила она.
- И я тоже. Правда, у меня широкая юбка и она мне не помешает, а у тебя узкая. Да, тебе будет неудобно вертеть педали. Может, в субботу съездим?
- У меня к тебе другое предложение, - помолчав, сказала Марина.
- Какое? - сразу заинтересовалась я.
- Немного погодя. Сейчас я расскажу о себе. Мы так давно не виделись. У тебя тоже много нового?
- Почти ничего, - честно призналась я. - Живу с мамой и папой, брат с женой и сыном - отдельно. У меня собака, уже третья по счёту. Точнее не уже, а ещё, потому что за сорок лет третья собака - это немного. Была инженером-конструктором, а после перестройки, когда происходила вся эта кутерьма, переучилась на педагога. Теперь я учительница математики в школе, то есть измученный после учебного года человек.
- Тогда, может быть, ты согласишься принять моё предложение, - решила Марина.
Почему-то мне представилось, что она позовёт меня приобрести на пару с ней путёвку куда-нибудь в Грецию или Египет, а может, в Арабские Эмираты. Что ж, я не против. Родители давно мне говорили, что надо поездить по миру, пока есть деньги и здоровье.
- А я преподаю английский язык в МГУ, - сказала Марина. - Муж меня уговаривал бросить работу и только вести хозяйство, но я не соглашалась. Потеряешь квалификацию, и уже трудно будет устроиться на приличное место. Не в школу же идти учить придурков.
Её слова не то, чтобы меня задели, но всё-таки были мне неприятны. Марина, конечно, не имела намерения меня обидеть, но получалось, что я-то учу как раз придурков. Часто и я так считаю, особенно, когда поверяю контрольные работы, но нельзя же говорить так прямо, открытым текстом.
- В школе учатся не только придурки, - поправила я мою подругу. - Бывают и умные дети. Их с каждым годом всё меньше, но тут уж родители виноваты. Купят им компьютеры, чтобы не крутились под ногами, а воспитанием не занимаются и не развивают их. В школу их отдают совершенно дикими и
С уважением, Андрей.