собака решила поддержать меня своим присутствием и разлеглась на оставшемся кусочке пола. Я потянулась кверху, ножки стула подкосились… Когда я осознала, что лежу на полу, выяснилось, что хватило место и для меня, и для упавшего стула, и для удивлённой моим приземлением собаки. И при этом никто не пострадал. Вот я и говорю, что крохотные помещения способны вмещать в себя невообразимо много предметов.
- А туалетов у нас два, - продолжала Марина. - Пойдём, посмотришь.
Это были соединённые вместе ванная и туалет. Стену между ними убрали и саму ванну убрали, а оставили туалет, беде и раковину. Когда-то в прежние времена возмущались, что квартиры стали строить с совмещёнными удобствами, а теперь многие стали соединять ванную и туалет. Ванная у Марины была отдельная, но туалет совместили с раковиной. Захочешь всего лишь вымыть руки, а попадаешь в туалет. У Марины одно такое помещение было в «пункте питания», а другое - в «спальной квартире». Они тоже были красивы, с тщательно продуманным рисунком кафеля стен и пола, с зеркальными потолками… Но стоит ли много рассуждать о туалетах?
- Мне у тебя всё нравится, - сказала я. - Я не вижу никаких недостатков.
Мне, и правда, здесь очень нравилось. У Марины был прекрасный вкус и имелись деньги, чтобы его проявить. Единственным недостатком было, пожалуй, только одно - минимум книг (в очень богатых переплётах), но ведь не будешь это говорить. Мне это кажется недостатком, а другим - достоинством. Одно время на помойки вываливали целые контейнеры прекрасных томов, да и сейчас время от времени выставляются стопки книг для желающих их взять.
- Куда пойдём? - спросила хозяйка. - В гостиную или столовую?
- Куда скажешь. Мне везде нравится.
- Тогда сначала пошли в столовую. Я там чаще всего бываю, хотя готовлю мало и сама ем преимущественно овощи. Там и кофе попьём.
Несмотря на то, что в школе я съела многое из обнаружившихся запасов и выпила вместе с учителями несколько чашек кофе, я проголодалась и ожидала, что сейчас на столе появится или торт, или пирожные, или пироги, или хотя бы бутерброды с колбасой, сыром или окороком, а может, и икрой. К такой богатой обстановке икра идеально подходила.
- Садись к столу, - предложила Марина.
Я уже говорила, что стол был большим, но сделан он был не из дерева и не из пластика, а из стекла. Я даже не предполагала, что бывают такие большие стеклянные столы. Под прозрачной столешницей была стеклянная полка с большими причудливыми раковинами, поставленными на неё. Очень красиво и необычно. Кресла вокруг него были обтянуты белой кожей.
Хозяйка постелила передо мной льняную салфетку и на неё поставила крошечное блюдечко, а рядом положила серебряную ложку с витой ручкой. То же самое она приготовила и для себя. Потом она быстро сварила в турке кофе и разлила по маленьким чашечкам. Торт, который я принесла, она разрезала на микроскопические кусочки, положила четыре из них на тарелочку и поставила на стол. Я порадовалась, что в хозяйственном ящике стола в моём кабинете нашлась банка с овсяными хлопьями. Без съеденной каши мне пришлось бы голодновато. И хорошо, что я догадалась купить торт. Жаль, что не прихватила заодно какие-нибудь булочки или пирожки.
- Хороший кофе, - похвалила я.
- Да, я беру его в специальном магазине, - согласилась Марина. - Ты не смотри на меня и ешь.
Неудобно как-то есть, когда не ест хозяйка, так что я пила кофе мелкими глотками, растягивая этот процесс на возможно большее время, и не решалась взять кусочек торта из предложенных четырёх долек.
- Давай, я расскажу о себе, - предложила Марина. - Мы так давно не виделись.
- Рассказывай, как ты вышла замуж за миллионера.
- Он был уже очень богат, когда мы познакомились. Это приятель мужа моей знакомой. Не совсем знакомой. Это потом мы стали ходить друг к другу в гости, а в то время я давала уроки английского её сыну. Однажды он меня увидел, я ему понравилась, и он предложил выйти за него замуж. Тогда был ещё жив мой папа. Он отнёсся к Серёже с прохладцей, и мы редко встречались. Родители жили у себя, а я переехала к мужу и занялась отделкой квартиры. Потом папа умер, и муж предложил моей маме переехать сюда, чтобы вести хозяйство. Она согласилась.
Вот теперь было уместно задать интересующий меня вопрос.
- Марина, а где твоя мама жила?
- В «чуланчике», как ты называешь ту квартиру. В дальней комнате, я поставила кровать за ширму. Если Серёже что-то надо было взять, мама сразу уходила туда, и они почти никогда не встречались.
Я понимала всю бестактность своего вопроса, но всё-таки спросила:
- А когда встречались?
- Тогда было ужасно, - всхлипнула Марина. - Он так на неё кричал, что она тут же убегала к себе за ширму и начинала плакать. Я никогда этого не смогу простить ни ему, ни себе. Почему я не защитила её раз и навсегда? Я ведь даже не сделала попытки оговорить ей право свободно ходить по квартире. Это просто ужасно. Она в наше отсутствие убирала комнаты, стирала, готовила еду, к назначенному времени накрывала на стол и убегала к себе, едва услышит, как он ворочает ключом в замке.
Я представила, каково жилось этой женщине, и мне стало страшно.
- Это просто безобразие, - высказала я своё мнение, а потом задумалась и спросила. - Слушай, Марина, а зачем она всё это терпела? У неё же была собственная квартира. Жила бы себе там полной хозяйкой, ты бы ходила к ней в гости, она бы тебя навещала, когда твоего мужа не было дома…
- Да ты что?! - Марина посмотрела на меня так, словно я сказала несусветную глупость. - В этих трущобах?! В той квартирке невозможно жить. Там всего две крошечные комнатки, кухня пять метров. Я вообще не понимаю, как мы раньше все втроём там жили. После этих хором туда противно даже заходить, не то что жить. Когда я прихожу раз в месяц, чтобы получить с жильцов деньги, мне после этого хочется вымыться.
Я не знала, что на это ответить. По мне, лучше жить в утеплённой, приспособленной для наших зим собачьей конуре, чем работать прислугой в хоромах и убегать, как испуганная крыса, едва в дверь войдёт хозяин. И ещё я поняла, что Марину к себе приглашать нельзя. В нашей двухкомнатной квартире мы жили свободно, уютно, легко и даже весело, а ей она покажется убожеством. Да и ремонт там давно пора делать.
Хозяйка замолчала, погрузившись в какие-то свои тайные и очень невесёлые думы, а я пыталась разобраться в своих впечатлениях. Во-первых, мне здесь очень нравилось и я не видела недостатков ни в расположении комнат, ни в их убранстве, ни в сочетании красок. Во-вторых, почему-то мне не хотелось ни жить здесь, ни иметь такую квартиру в полной собственности. Мне не улыбалась мысль даже остаться здесь ночевать, хотя я и не понимала причины. В-третьих, мне не слишком нравилась сама Марина, даже можно сказать, совсем не нравилась. В-четвёртых, у меня уже возникло подозрение, что муж Марины умер, и, пока мы разговаривали, оно всё крепло, а сама Марина про него лишь упоминает, но не говорит, где он и что с ним произошло. И, наконец, в-пятых, что-то здесь неладно.
- Я тебе ещё не сказала, но Серёжи уже нет в живых, - вдруг произнесла хозяйка жалобным голосом.
- Я поняла, - призналась я.
Марина удивлённо на меня посмотрела.
- Поняла? Каким образом?
- Ещё по дороге, когда ты рассказывала про то, как жилось твоей маме в этом доме, ты обмолвилась, что даже теперь не можешь простить своего мужа. Кроме того, ты в чёрном и без украшений.
- Да, это так, - согласилась Марина. - Я, действительно, ношу траур. И я, действительно, не могу простить своего мужа. Когда мама умерла, так и не решившись позвать на помощь…
- Или её просто не услышали, - поправила я. - Не очень-то докричишься из конца «чуланчика».
Марина уставилась на меня.
- Ты знаешь, я об этом не подумала, - сказала она. - Я сразу вбила себе в голову, что она побоялась меня позвать, и уже не могла отделаться от этой мысли. Да, сейчас я понимаю, что она могла мне кричать, да только я не услышала её. Это хоть и маленькое, но утешение.
Я никакого утешения в этом не видела, но спорить не стала.
- А я после смерти мамы места себе не находила, вся извелась. Ты думаешь, отчего у меня такая хорошая фигура? Потому что я почти ничего не ем. Кусок в горло не лезет. И ночами я не сплю. Держусь только на снотворном. А мужу я так и сказала, что не прощаю его. Откуда мне было знать, что не пройдёт и года, как Господь его покарает. Он умер, Мила. Он… не просто умер. Это было так ужасно! Он…
Она зарыдала, и все мои мысли о том, что Марина мне не нравится, улетучились из моей головы. Передо мной сидела очень несчастная женщина с истерзанной душой.
- Он убит, - еле выговорила она.
У меня засосало под ложечкой.
- Убит? Кем убит? Конкурентами? Хулиганами? Грабителями?
Марина помотала головой и сказала ошеломившее меня слово.
- Собакой.
У меня в голове сразу возник образ собаки Баскервилей с пылающей пастью. Мало того, что я вообще люблю эту книгу Конан Дойля, а тут ещё совсем недавно прочитала продолжение, написанное Владимиром Андриенко, что оживило воспоминание об этом существе. Неужели мне предстоит услышать о чём-то подобном? Читать про такие вещи очень интересно, но столкнуться лично - удовольствие сомнительное.
- Собакой?! Какая-нибудь мистика?
- Никакой мистики тут нет. Он шёл поздно вечером к нам на дачу, и на него напала собака. Истерзала так, что невозможно было его опознать. Когда мне показали тело, я чуть сознание не потеряла. Давали нюхать нашатырь.
- А как же ты определила, что это он? - не поняла я. - Как вообще догадались, кто это мог быть?
- Потому что Серёжа позвонил, что уже подходит к даче, но всё не приходил, а тут поднялся переполох, кричали, что человека растерзала собака. Ну, я и подумала, что это он. Я его по родимому пятну на груди узнала. Заметное такое, похоже на красный цветок.
На меня ещё сильнее повеяло мистическим ужасом. Мало того, что собака-убийца, так ещё не простоя родинка, а в форме цветка.
- Какой цветок?
- Трудно сказать. Может, в виде лилии… Да, наверное, лилии. Знаешь, такой, какая была на плече миледи из «Трёх мушкетёров».
Теперь ещё и миледи.
- А теперь, если после снотворного я всё-таки сумею заснуть, мне снится Серёжа. Он подходит к моей кровати, угрожает мне и протягивает руки, чтобы меня схватить или задушить. Мила, если бы ты знала, как я боюсь! Если я не сплю, мне слышатся стуки, шаги, шорохи… Если засну - он тут как тут. Я, наверное, схожу с ума.
Всё это было жутко и крайне интересно, но мне очень захотелось очутиться у себя дома. Слушать или читать про всякие ужасы хорошо в том месте, где никакие страхи тебя не настигнут, а не в этой громадной квартире.
- Тебе, наверное, всё это кажется. Ты испытала такое потрясение, увидев истерзанное тело, что до сих пор не можешь успокоиться. К тому же, ты его не могла простить из-за мамы, а его внезапная смерть наступила, как возмездие… … Как… Ну, как если бы её накликали. Вот ты подсознательно и чувствуешь словно бы вину.
- Возможно, ты права, но мне-то как весь этот кошмар пережить?
- Может, тебе куда-нибудь съездить, развеяться?
Марина медленно кивнула, будто и сама об этом думала.
- Понимаешь, сейчас я уехать не могу, потому что занята в Университете, а если останусь одна, то сойду с ума. Помоги мне, Мила, поживи со мной. Сегодня четверг. Завтра пятница, а в субботу мы уедем ко мне на дачу.
С уважением, Андрей.